Ее реакция была совершенно понятна и объяснима. Если смотреть на фон Клотца глазами юной романтичной девчонки, а не потрепанной жизнью ироничной лисы, – КРАСИВЫЙ, ВЗРОСЛЫЙ мужчина так откровенно ею восхищается, смотрит почти влюбленно, говорит так бархатно! Вот она, любовь с первого взгляда!

А старая лиса, выбивая лапой пыль из шубы, никак не может взять в толк – что задумал герр фон Клотц? Вика – девушка очень симпатичная, спору нет: каштановые волосы, брови вразлет, огромные миндалевидные глаза, делающие ее похожей на героиню японских аниме. Да еще и очень пропорциональная фигурка, не нуждающаяся в силиконовой коррекции. От всего этого действительно можно потерять голову. Но! Через десять минут после знакомства об этом может заявить только реальный тусовочный пацан в растянутых трениках. Да и звучать это будет несколько иначе, приблизительно в таком изысканном стиле: «Ты клее-евая телка, я от тебя тащусь, пошли…!» А когда опытный, искушенный мужчина, в донжуанском списке которого явно значится не одна женщина, изображает из себя юного Ромео, шерсть на загривке у лисы встает дыбом, а хвост начинает нервно подрагивать. Еще и букеты, приготовленные фон Клотцем для нашей встречи, – слишком уж отличался Викин букет от двух остальных.

Ладно, поживем – увидим. Вика не одна, рядом с ней и мать, и вредная тетка, так что девчонка под надежным присмотром.

А тем временем наш «народный автомобиль» вырвался наконец на простор автострады и взял направление на Пльзень, если верить дорожным указателям.

– О, пиво! – оживленно потер ладони Голубовский. – Обожаю пльзенское!

– А мне кажется, что тебе по вкусу должен больше прийтись «Велкопоповицкий козел». – Я мило улыбнулась, глядя на Андрея невинным взором.

– Язык у тебя! – улыбнулся в ответ пан Анжей и покачал головой.

– Что с ним такое?! – перепугалась я и, высунув свой язык как можно дальше, отправила глаза в разведку. – Уф, на месте. Зачем же так пугать-то?

– Я имел в виду – он у тебя длинный и раздвоенный, – уточнил Голубовский под дружное хихиканье семьи.

– Да, – скромно согласилась я, – все правильно. Уникальные особенности организма, между прочим! За отдельную плату могу плюнуть. Ядом. На больное место. По утверждению уже пролеченных, я творю чудеса. Вот у вас, господин фон Клотц, есть какие-либо проблемы со здоровьем?

– К счастье, нет, – рассмеялся тот. – И звать меня Фридрих, битте. Для всех. Анж мой друг, и его семья мой друг. И друг семья – тоже друг.

Анж! С ума сойти. Разве для мужчины…

Но дальше мне ворчать расхотелось, поскольку пейзажи за окном вызывали совершенно иной настрой. Словно огромная ласковая ладонь, вылепившая когда-то эти округлые плавные холмы, нежно гладила мою душу, стирая усталость, злость, раздражительность и недоверие. Откинувшись на сиденье, я умиротворенно наблюдала за тем, как земля, словно стесняясь своей наготы, постепенно закрывалась шубкой леса. Кое-где в этой шубке еще сверкали прорехи, но чем дальше мы ехали, тем гуще и наряднее становилось лесное убранство. Мы давно уже проехали Пльзень, проскочили Клатовы, город, название которого отчасти напоминало фамилию нашего любезного хозяина, несколько раз пересекли реку со смешным именем Углава. Горы становились все круче, хотя эта крутизна ощущалась, только когда едешь по дороге, опоясывающей саму гору, а так… Захотелось мне вдруг обрасти бородой, надеть растянутый свитер и, разложив костерок прямо на полу «Фольксвагена», громко загорланить: «Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги-и-и!», потому что нас окружало именно оно, зеленое море, уходящее волнами за горизонт.

– Мой замок стоять почти граница Австрия, – нарушил мой мысленный бардовский концерт фон Клотц, – еще двадцать минут, и мы приехать.

– Фридрих, до чего же здесь красиво! – восхищенно проговорила Саша. – Вы, наверное, самый счастливый человек на земле!

– Почти, – томно вздохнул герр и снова принялся гипнотизировать Вику: – Вот только в личная жизнь нет счастье.

– Прошла любовь, увяли помидоры, – ехидно встрял Славка, косясь на сестру.

– Что? – недоуменно поднял брови фон Клотц. – Я не понять, какие помидоры?

– Славка! – предупреждающе рыкнул Андрей.

– Не обращайте внимания, Фридрих, – презрительно посмотрела на брата Вика. – Я же вас предупреждала. Слава у нас недоразвитый, на него грех обижаться.

– Это кто тут дебил? – моментально завелся Славка. – На себя посмотри, коза!

– Вика не есть коза, – мягко улыбнулся фон Клотц. – Вика есть грациозный лань.

– Ой, не могу! – заржал нежный брат. – Сестричка, ты в каком виде лань кушать предпочитаешь – в сыром или жареном?

– Урод! – Вика сжала кулачки и отвернулась к окну.

– Я что-то опять не так сказать? – Фридрих сокрушенно посмотрел на друга.

– Все так, – успокаивающе похлопал его по плечу Андрей. – Ты действительно не обращай внимания на выходки моего парня. Вспомни себя в его возрасте.

– Да, конечно, – герр попытался изобразить дружелюбную улыбку, – помню, моя мутер ругать меня…

– Ну и память! – восхитился Славка. – Как у слона! Это же сколько лет назад было?

Родители хором зашикали на сына, а я незаметно подмигнула ему. Похоже, наши со Славкой мнения по поводу персоны Фридриха фон Клотца совпадали. Хотя и вариант приступа подростковой вредности тоже не исключался.

Дорога тем временем в очередной раз вильнула «бедром», и оказалось, что мы едем не на обычной машине, а на машине времени. Потому что место, куда мы попали, никак не могло принадлежать двадцать первому веку. Девятнадцатый, и никак не раньше.

Уютная ложбинка-долинка в горах, надежно защищенная со всех сторон. От основной трассы к ней радостно бежит собственная дорожка, ровная и гладкая, в конце пути преданно уткнувшаяся носом в кованые ворота. Высоченная, сложенная из дикого камня ограда могла бы показаться мрачной, не будь она практически полностью увита плющом и девичьим виноградом.

Ворота, украшенные затейливым вензелем, торопливо открываются перед хозяином, угодливо поскрипывая, и мы въезжаем… Даже Славка затих, ошарашенно глядя по сторонам, что уж говорить про взрослых! Эх, жаль, что у меня нет шляпки с ленточками! При чем тут солнце на темечко – подбородок надо ленточками подвязать, чтобы моя нижняя челюсть выглядела более-менее достойно. А то я устала ее руками подхватывать.

Посреди огромного ухоженного парка, очень продуманно украшенного каскадами и фонтанами, надменно взирал на нас окнами дворец. Именно дворец, поскольку замок в моем представлении – это что-то мрачное, серое, сложенное из грубо обтесанных камней. Солома еще обычно вокруг валяется, челядь за курами гоняется, свиньи в лужах возятся… Средневековье, в общем. Или комната моего бывшего мужа.

А тут… Жаль, совсем я не разбираюсь в архитектурных стилях, но почему-то на ум приходит что-то «кококающее»: рококо или барокко. Светлый и сверкающий, дворец казался леденцовым. Он не был очень большим – трехэтажное основное здание и одноэтажные боковые пристройки. Все это было украшено затейливыми башенками, словно торт розочками.