Даня покушал, я одела его в тёплые вещи и все втроём мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.

— Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву, я не буду, дам время.

— Я не поеду с твоим водителем никуда.

— А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Просто будь готова, что разговор будет тяжёлым, Лера.

Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна — глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится — это большой вопрос. Надеюсь не моей госпитализацией.

— Хорошо, — спокойно ответила я. — Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.

На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.

— Вот и отлично, Валерия, — он коротко кивнул. — Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.

— Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…

— Что он любит? — спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям и попросил его покачать.

— Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, — я не смогла сдержать улыбки, смотря как Олег возился с малышом.

Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.

— Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьёзные проблемы с сердцем перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?

— Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень, — Олег сузив глаза, посмотрел на меня. — Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? — этот вопрос мучил меня уже долгое время. — Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? — я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.

— Его предположение оказалось неверным, — холодно произнес он.

— Мне мерзко даже слушать это все! — я подошла к сыну и взяла его на руки. — Еще один круг вокруг двора и мы заходим домой. На сегодня достаточно прогулок.

Олег отошел в сторону, пропуская нас вперед.

— Я не заставлял тебя молчать о ребенке столько времени. Ты сама пошла по этому пути. И кажется, тебя все устраивало до моего появления? То есть, по-твоему, лучше умереть, чем признаться мне, что я стал отцом? И ты мне говоришь, что не преследовала цели мне мстить? Тогда что это, Валерия? Гордыня? Эгоизм? Желание принимать решение, руководствуясь лишь тем, как будет лучше для тебя одной?

Я замерла на месте и обернулась, впиваясь в лицо Олега напряженным взглядом.

— Вот только он такой же мой сын, как и твой. И я бы не отказался от него, приди ты и скажи все как есть. На кого ты его записала? Надеюсь, хватило ума не поставить прочерк в графе «отец»?

Так хотелось сказать, что на Муратова записала, но я сдержала себя. На взаимных претензиях и бесконечных упреках диалога не построить.

— На тебя записала. Но взывать меня к совести не имеет никакого смысла, Олег. А тем более говорить, что я сделала правильно, а что нет. Мне до сих пор больно видеть тебя и даже разговаривать с тобой. А ты нисколько не упрощаешь мне задачи, чтобы я смогла взять себя в руки и нормально с тобой поговорить.

— Лера, — его взгляд впервые за все время наших встреч потеплел. Но ровно на секунду. — Создается впечатление, что ты сама не знаешь чего хочешь. Не боишься в итоге остаться именно с тем, чего точно не хочешь?

— Намекаешь на то, что придется вернуться к человеку, который превратился в бесчувственное чудовище?

Олег ничего не ответил. Помог зайти нам с сыном в подъезд, но дальше не пошел. Тем лучше для него, потому что любезничать с ним я не собиралась, как и доказывать с пеной у рта, что ни в чем перед ним не виновата. Если уж хочет считать меня любовницей Муратова, пусть считает. Мне от этого ни холодно, ни жарко.

— Машина будет в семь, — напомнил он, а я зашла с Даней в лифт и даже не обернулась.



Я не планировала в эту поездку к маме выходить в свет или с кем-то видеться. По одной простой причине: подруг у меня здесь не было, лишь одноклассники и одногруппники, но ни с кем из них мы не были близки до такой степени, чтобы пронести нашу дружбу через время, а потом встречаться и рассказывать друг другу о событиях, произошедших в наших жизнях.

Осмотрев гардероб внимательным взглядом, я нашла платье, которое провисело в шкафу черти сколько времени, я уже и забыла, что покупала такое. Примерив его, я осталась вполне довольна своим внешним видом. Идти в джинсах и ветровке в кафе мне не хотелось. Мне было важно хорошо выглядеть и не только ради Олега, а чтобы чувствовать себя увереннее и спокойнее. Именно этих два чувства мне так не хватало последние дни.

Раньше я всегда любила ярко одеваться и лишь последние полтора года мне стало не до моды и нарядов. К тому же рождение ребенка и операция на сердце сильно ударили по моему бюджету. Сергей предложил получить квоту на операцию, но ничего не получилось. Операция мне требовалась срочно, а свободных мест не оказалось. Пришлось жертвовать ремонтом в маминой квартире и новой мебелью для детской комнаты в Иваново.

Мама с Даней на руках появилась в гостиной. Посмотрела на меня долгим взглядом, а потом покачав головой, отвернулась.

— Я уже и забыла, когда ты надевала платье. Не ходила бы ты к нему, Лера… Пустое это все. Ни о чем вы не договоритесь. Он, как коршун на сына смотрит. Да и на тебя таким же взглядом. Другой это уже Олег, дочка…

Взглянув на часы на стене, я отметила, что машина будет через пятнадцать минут, а я еще толком не готова. Сама я все понимала, что это был уже совершенно другой человек. От этого нового Олега веяло холодом, и иногда я ловила себя на том, что мне страшно оставаться с ним наедине. По большей части из-за того, что он не слышал меня и вбил себе в голову, что мы обязаны жить рядом друг с другом из-за сына. Да, у Олега было трудное детство, но ведь я не запрещала ему встреч с ребенком. К чему нам, спрашивается, жить вместе?