Вот этот замок Балкоми и стал одним из самых литературных замков Шотландии. Как оказалось, именно в этом замке жила прелестная особа Маргарет Лермонт, очаровавшая королевского адвоката Гордона, именно здесь они гуляли и наслаждались друг другом, даже не замечая свиста мальчика-призрака, как говорят, умершего голодной смертью в его стенах и до сих пор тревожащего во время обеда всех обитателей замка своим свистом на оловянной дудочке. Свое домашнее привидение. Какой-то свист слышал и я, блуждая по темным отсекам недостроенной изнутри башни.

Потомком этой счастливой семейной пары, соединившей роды Гордонов и Лермонтов, и стал самый знаменитый и самый любимый Михаилом Лермонтовым поэт Англии Джордж Ноэл Гордон Байрон. Приходящийся тому же Джорджу Лермонту дальним родственником, Джордж родился в замке Балкоми где-то в 1596 году. Из этого же замка Балкоми отправился в свой восточный поход шотландский наемник Джордж Лермонт, героически погибший под Смоленском в войсках князя Пожарского. Но перед этим давший жизнь русскому роду Лермонтовых. Михаил Лермонтов ничего не знал о своем родстве с Байроном, но, так же как и с Томасом Лермонтом, чувствовал это родство мистически.

Наш путь из замка Дерси лежал сначала в Сент-Эндрюс. Передохнув и осмотревшись, мы сели там на автобус в направлении к морскому побережью, до городка Крейл. Автобус шел по прибрежной дороге, может быть, и удлинял наш путь, но зато все живописные места графства Файф, все его уютные старинные городки оказались в нашем распоряжении. От Крейла опять же пешком мы двинулись до замка Балкоми, заранее связавшись с нынешней владелицей.

Как и в случае с Дерси, замок к XX веку лежал в развалинах. Уже в наше время, когда возникла мода на старинные замки, эти живописные развалины купила семья Стоквеллов и отремонтировала Балкоми по чертежам, сохранившимся в обширных шотландских архивах.

К сожалению, муж госпожи Стоквелл скончался, когда был закончен ремонт башни и был оборудован примыкающий к башне дом начала XIX века, где и находится сегодня уютная гостиница с вполне приемлемыми ценами — 50 фунтов за ночь. Именно здесь отмечали 950-летие своего рода многочисленные Лермонты со всего мира. От замка Дерси до замка Балкоми не так уж и далеко, даже с заездом в Сент-Эндрюс — километров тридцать. Так и скакали на конях Лермонты из Дерси к Лермонтам из Балкоми.

Внутри башни хозяин так ничего и не успел сделать, стоят строительные леса, гнездятся птицы. Любезная хозяйка госпожа Пэт Стоквелл уделила нам немало времени, рассказав все, что знала, и о замке, и о его обитателях былых времен. В ее квартире внутри отстроенного замка мы попили чай, посмотрели какие-то фотографии. Мы, по словам Пэт Стоквелл, оказались в Балкоми первыми русскими со времен его ремонта. Этот замок соединил роды Байрона и Лермонтова, неужели это не интересно нашим исследователям?

Когда я ходил по гулкому пустому залу высоченной башни, мысленно представляя жизнь обитателей замка, я замечал очаровательную Маргарет Лермонт, давшую жизнь потомству Байронов. Где-то в темноте мне встречался изрядно обнищавший Георг Лермонт, именно из этих ворот башни он, бравый вояка, после поражений шотландской армии от англичан отправился на восток и вряд ли догадывался, что в седьмом его колене родится великий гений русской поэзии. В замке Балкоми я лишний раз понял, что в жизни есть место высокой мистике, вспоминал уже поэтическую связь Байрона и Лермонтова.

Георг Лермонт выехал в поисках воинской удачи, как и многие его родственники, умевшие хорошо воевать, но не умевшие приобретать богатства. После поражения в борьбе за независимость Шотландии ему уже не было места дома, и он прямо из ворот замка Балкоми отправился военным наемником в польские войска, в составе Шкотской роты воевал с Россией. 5 сентября 1613 года польский гарнизон, оборонявший крепость Белую (современный город Белый Смоленской области), сдался русским. Около шестидесяти шотландцев и ирландцев, по сути вся Шкотская и Ирландская роты наемников перешли на сторону Российского государства, в числе их был и Георг Лермонт. По велению избранного Земским собором молодого царя Михаила Федоровича Романова они были приняты в Московское войско. В 1617 году он был назначен прапорщиком вместо убитого Давида Эдвара. В 1618 году сражался с поляками под Можайском в отряде князя Куракина. Отличился в бою против поляков и литовцев в Москве у Арбатских ворот, где был тяжело ранен.

Со временем он стал ротмистром рейтарского полка, храбро воевал за Россию, за что ему были пожалованы молодым царем Михаилом Романовым (кстати, его сверстником) земли в Костромской губернии, и в начале 1634 года Георг («Юрья») Лермонт погиб под Смоленском. А похоронен в Авраамиевом Городецком монастыре под Чухломой — в костромских наследственных землях, дарованных за верную службу. Из трех сыновей его продолжателем рода явился Петр, который в 1653 году принял православие, в 1656–1657 годах был воеводой в Саранске. Сыновья его Евтихий и Петр были стольниками. Праправнук Евтихия, Юрий Петрович, — отец поэта Михаила Юрьевича.

Впервые имя М. Ю. Лермонтова связали с шотландскими Лермонтами в 1837-м, когда в шотландской прессе появилась статья Уильяма Ролстона «Шотландец за границей». Но поэт знал об этом изначально, провидчески.

Я не буду погружаться в одно время увлекшую поэта Михаила Лермонтова идею о его происхождении от испанского герцога Лермы. Нелепая идея, объяснимая лишь тем, что поэту хотелось всячески возвеличить своего отца. Насколько я знаю, ему эту идею о близости с испанскими герцогами внушили Столыпины, знавшие о поисках Михаилом родословия своего отца. Но поэт не был этаким позером, хвастающимся своим мнимым герцогством, ему нужна была правда. Он чувствовал в себе некие древние мистические силы. Решил проверить и испанскую версию. Из испанского посольства пришло объяснение от Мадридского исторического архива, что он к герцогу Лерме не имеет никакого отношения, и интерес Михаила Лермонтова к этой теме угас. Но великому поэту любые заблуждения полезны, короткое увлечение испанской темой привело к написанию трагедии «Испанцы», возникновению акварелей и рисунков «испанского цикла» и удивительного живописного автобиографического изображения якобы герцога Лермы — портрет самого Лермонтова.

Стремление Лермонтова облагородить род отца в тот период совпало с тягой к испанской революции, соединялись страсть к свободе и возрожденное достоинство Лермонтовых. Удивительно, как быстро некоторые наши лермонтоведы в угоду юношеским фантазиям Лермонтова придумали фантастическую версию, что герцог Лерма переехал в Шотландию, и дальше уже пошел род Лермонтов. Сам поэт, получив отрицательный ответ из Мадрида, про Испанию благополучно забыл. Да и герцог Лерма личность вполне достоверная, ни к какой Шотландии не подходит.

Михаил Лермонтов всё более отчетливо понимал, что отцовский род идет из Шотландии, из старинных шотландских кланов. Думаю, с этим связано и увлечение книгами Вальтера Скотта, и его байронизм, отчасти шотландский. Даже если он и не нашел у Вальтера Скотта фамилии Лермонт, то глубоко погрузился в историю Шотландии. Ему был близок по духу и Томас Рифмач, на руку оказались и «Поэмы Оссиана», изданные шотландским писателем Джеймсом Макферсоном [11]. При жизни Лермонтова еще никто не сомневался в подлинности этих древних кельтских поэм. Им увлекались все писатели России, от Карамзина и Державина до Пушкина.