В последовавшей тишине Льешо задал вопрос, который ему вовсе не хотелось обсуждать в присутствии смертной богини – любовницы императора.

– Тинглут предлагал тебе дочь?

– Хватит и одной змеи в моей постели. – Шу поклонился госпоже. Та ответила гневным взглядом. – Я отказался.

Принц вспомнил другой сон: Шу и госпожа Сьен Ма в обличьях черепахи и белой кобры. Он действительно не хотел заводить этот разговор.

Но все ждали, и Льешо заговорил снова:

– Как доверять Тинглуту здесь, на востоке, если он уже убил Чимбай-хана и свел на нет все наши договоренности на западе? И как победить мастера Марко, если Гарн объединится с ним против нас?

Госпожа Сьен Ма вдруг улыбнулась принцу. Однако Льешо вовсе не обрадовался. Ему захотелось спрятаться под стол, лишь бы избежать ее пронзительного взгляда. Но подобное поведение вряд ли достойно короля, и юноша запретил себе трястись от страха.

– Ты начинаешь рассуждать как генерал, – похвалила госпожа. Льешо пожалел, что не может вернуться в свое тело и исчезнуть отсюда. – Но ты основываешь выводы на двух, возможно, неверных посылках.

Хабиба согласно кивнул.

– Ты думаешь, что госпожа Бамбуковая Змея – настоящая дочь Тинглут-хана, – сказал он.

Не сводя глаз с госпожи Сьен Ма, Шу добавил:

– И ты думаешь, что мужчина с недюжинным умом предаст брата из-за обещаний, которые нашептала ему скользкая гадина.

Льешо гадал, кого, кроме Мергена, имел в виду Шу, но задал более безопасный вопрос:

– Вы считаете, что госпожа Чауджин не настоящая дочь Тинглут-хана?

– Точнее, – назидательным тоном поправил Хабиба, – мы размышляем, можно ли назвать змею «госпожой Чауджин».

– Значит, мастер Марко убил настоящую дочь хана и подкинул эту дрянь вместо нее?..

– Правду знает только преисподняя, – сказала госпожа Сьен Ма. – Но не стоит недооценивать госпожу Бамбуковую Змею, у нее могут быть свои причины для подобных действий.

Льешо искал ответы, а ему дали новые вопросы.

Он сжал губы, пытаясь сдержать вздох разочарования. Здесь необдуманные слова могут дорого стоить. Однако раздражение никуда не делось.

– У вас есть хоть какие-нибудь доказательства?

– Только одно, – ответил Хабиба. – Каду описывала госпожу Чауджин как очень красивую и молодую женщину. В лагере ее отца, пожилого хана, госпожа известна всего лишь добрым нравом и весьма простоватой внешностью.

Да, на госпожу Чауджин не очень-то похоже… Льешо чувствовал себя так, будто плыл по течению без весел.

– Ну и что мне теперь делать?

Шу удивленно моргнул.

– То же, что делал до сих пор. Наблюдай, оценивай, действуй в меру своих возможностей. Вот и все.

Хабиба кивнул.

– Оставь госпожу Бамбуковую Змею Мерген-хану, но не спускай с него глаз. Наверняка чему-нибудь научишься.

Льешо начал было возражать, но Свин, молчавший весь разговор, двинулся к двери.

Принц почувствовал странную силу, которая увлекала его прочь от Шу навстречу утреннему свету.

Льешо вернулся из мира сновидений, имея еще больше поводов для беспокойства, чем в тот момент, когда ложился спать.

Он вылез из палатки на рассвете Малого Солнца. Было время утренних молитв.

Посредине лагеря имелось свободное пространство, где обучали новобранцев или устраивали смотр войскам перед битвой. Мастер Ден решил сделать там место для молитв семи смертным богам – это являлось первым шагом на Пути Богини.

Молитвы были спасательным кругом в океане страданий, приведших Льешо от жемчужных берегов к самой границе его собственной страны. С радостью в сердце принц направился к своему месту среди верующих и принял знакомую позу, название которой выкрикнул мастер Ден:

– Красное солнце!

Несмотря на свое массивное телосложение, бог-мошенник изящно выполнил простейшую из огненных фигур.

Льешо последовал его примеру, вытянувшись во весь рост и подняв руки вверх. Рядом с товарищами – Каду с одной стороны, Бикси – с другой, Хмиши сзади, Льинг спереди, Стайпс где-то поблизости – он поднялся в зенит, как солнце вслед за своим младшим братом. Потом снова опустил руки, пока кончики пальцев не коснулись земли, знаменуя медленный заход солнца на Пути Богини.

– Текущая река, – скомандовал мастер Ден. «Водяная» молитва – в честь Онги.

Настоящее – берег, исчезающий в нескончаемом потоке будущего. Но иногда, как при неожиданном повороте реки, можно увидеть прошлое – то, которое ты знаешь, и то, что стало древностью еще до твоего рождения. Льешо вытягивался и двигался в неспешном ритме молитвенной фигуры, а мысли его неслись вместе с воображаемым потоком назад во времени. Века проплывали перед его внутренним взором. И в каждом он сражался и умирал, умирал и сражался, снова и снова, пока не начал гадать, сколько еще его жизней прервется насильно и почему так должно случиться?

Едва задав вопрос, принц увидел за поворотом реки израненного в битве воина. У человека были его, Льешо, черты лица, но по возрасту он казался вдвое старше. Рядом с ним лежало окровавленное копье – принц узнал оружие, которое всегда носил с собой. Кровью было покрыто и его тело: кожа посерела от ран и ядов. Голова воина покоилась на коленях у плачущей женщины, которую Льешо видел во время путешествий в страну снов. Великая Богиня, его жена, являлась ему то в образе молодой девушки, то в образе пчеловода. Она утешала его после пыток у мастера Марко, когда магические зелья вытянули из юноши всю силу. Льешо помнил свой долг перед нею. Присутствие Великой Богини здесь почему-то не удивило принца…

Он смотрел за поворот реки и замечал, как стираются границы между прошлым и настоящим – так, как говорил об этом Болгай. Льешо был на одном берегу, ответы на его вопросы – на другом.

Он сосредоточился.

Молитвенная фигура затягивала все глубже: постепенно он встал над умирающим собой, заглянул в несчастные глаза Великой Богини, своей жены и в той жизни, и в этой. Льешо увидел, что она любит его в преклонном возрасте так же крепко, как он любил ее в молодости. И каждая его смерть оставляет рану в ее сердце.

– Неужели так будет всегда?.. – спросил принц.

Тем временем Льешо-старший хрипел и захлебывался кровавыми пузырями. Юноша узнал рану, потому что видел ее во сне много раз. Рана от копья, которое он носил с собой и которое лежало сейчас на берегу реки, покрытое кровью…

Льешо захотелось убежать: он вдруг испугался, что видит свое будущее в прошлом. Это его судьба, хотя принц и мог знать, как получил рану и какие опасности ожидали его на границе видения.