Пыльный след, оставленный квиклингом, мог бы сбить с толку лучших следопытов Королевств. Этот дух, который никогда не двигался по прямой, промчался по горным тропам, описав круги вокруг одних деревьев, поднявшись и спустившись по стволам других, так что его путь стал вдвое, если не втрое, длиннее. Расстояния никогда не беспокоили Тефаниса: он предстал перед багровокожим баргест-велпом раньше, чем Дзирт, раздумывающий над катастрофическими последствиями встречи, покинул поляну, поросшую кустиками черники.

Мнение фермера Бартоломью Тистлдауна коренным образом изменилось, когда старший сын Коннор переименовал «дзиррита» Лайама в темного эльфа. Фермер Тистлдаун провел добрых сорок пять лет в Мальдобаре, городке в пятидесяти милях вверх по течению Реки Мертвого Орка, к северу от Сандабара. Отец Бартоломью тоже жил там, как и отец отца. За все это время единственной вестью о темных эльфах, дошедшей до фермера Тистлдауна, был рассказ о предполагаемом налете дровов на маленькое селение диких эльфов в сотне миль к северу, в Мерзлом Лесу.

Этот набег, даже если он действительно был совершен дровами, случился более десяти лет назад.

Недостаток личного опыта в отношении расы дровов не уменьшил опасений фермера Тистлдауна, когда он услышал рассказ детей о встрече на черничной поляне. Коннор и Элени, которые заслуживали доверия и были достаточно взрослыми, чтобы соображать, что к чему, в трудную минуту, видели эльфа довольно близко, и у них не возникло сомнений насчет цвета его кожи.

– Единственное, чего я и вправду не могу понять, – говорил Бартоломью Бенсону Дельмо, толстому и веселому мэру Мальдобара, и нескольким другим фермерам, собравшимся в его доме этим вечером, – так это почему дров отпустил детей. Я не знаток темных эльфов, но наслышан об их повадках и знаю, что они должны действовать по-другому.

– Возможно, Коннор своей атакой добился большего, чем ожидал, – пропищал деликатный Дельмо.

Все они слышали рассказ о том, как был обезоружен Коннор. Лайаму и остальным детям Тистлдаунов, за исключением, конечно, самого бедняги Коннора, доставляло особенное удовольствие пересказывать именно эту часть истории.

Но Коннор, как бы он ни был благодарен мэру за поддержку, решительно покачал головой, отвергая это предположение.

– Он победил меня, – признался юноша. – Может быть, я был слишком потрясен, увидев его, но он победил меня вчистую.

– Задача не из легких, – вмешался Бартоломью, не позволяя своим грубоватым товарищам разразиться смехом. – Все мы видели Коннора в бою. Только прошлой зимой он победил трех гоблинов да еще их волков!

– Успокойся, добрый фермер Тистлдаун, – сказал мэр. – Мы не сомневаемся в доблести твоего сына.

– Зато я сомневаюсь в истинности врага! – вмешался Родди Макгристл, огромный, как медведь, заросший волосами мужчина, самый бывалый из всех собравшихся.

Родди провел в горах больше времени, чем на своей ферме, недавнем приобретении, которое не вызывало у него особенного восторга. Когда кто-нибудь предлагал премию за уши орков, Родди неизменно получал львиную долю денег, зачастую намного превосходившую вознаграждение, получаемое всеми остальными жителями городка, вместе взятыми.

– Остынь, – сказал Родди Коннору, который начал подниматься с места, чтобы дать достойный отпор. – Я слышал о том, что ты видел, и я верю, что ты видел именно то, о чем говоришь. Но ты назвал эту тварь дровом, а за этим словом скрывается намного больше, чем ты можешь себе представить. Если бы ты встретился с дровом, боюсь, что и ты, и твои братья и сестра остались бы лежать мертвыми на той поляне. Думаю, это был не дров. В горах полно других тварей, способных сделать то, что сделало это существо.

– Так назови их, – сердито сказал Бартоломью, раздраженный тем, что Родди сомневается в правдивости истории, рассказанной сыном.

Родди вообще не слишком ему нравился. Фермер Тистлдаун держал семью в строгости, но всякий раз, когда грубый и шумный Родди Макгристл наносил им визит, Бартоломью и его жене приходилось в течение нескольких дней напоминать детям, и в особенности Лайаму, о том, что такое хорошее поведение.

Родди попросту пожал плечами, не найдя ничего обидного в тоне Бартоломью.

– Гоблин, тролль, а может быть, лесной эльф.

Он захохотал над своими последними словами, и этот смех охватил всю компанию и снял напряженность.

– Но как же нам узнать правду? – сказал Дельмо.

– Мы узнаем ее, если найдем эту тварь, – предложил Родди. – Завтра утром мы, – он взмахом руки охватил всех фермеров, сидевших за столом у Бартоломью, мы пойдем туда и увидим то, что увидим.

Решив, что импровизированное собрание подошло к концу, Родди хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги. Уже у самой двери он оглянулся и озорно подмигнул остальным, расплываясь в почти беззубой улыбке:

– И вот что я вам скажу, ребята: не забудьте оружие!

Гоготанье Родди еще долго доносилось до собравшихся после того, как неотесанный горец ушел.

– Мы могли бы позвать следопыта, – неуверенно предложил один из фермеров, когда обескураженная компания начала расходиться. – Я слышал, что в Сандабаре есть следопыт – одна из сестер леди Аластриэль.

– Рановато для этого, – ответил мэр Дельмо, заставляя померкнуть радостные улыбки.

– Разве может быть рано, если речь идет о дрове? – быстро вставил Бартоломью.

Мэр пожал плечами.

– Давайте пойдем с Мактристлом, – ответил он. – Если уж кто-нибудь и может в этих горах найти истину, так это Родди. – Он повернулся к Коннору. – Я верю в правдивость твоей истории, Коннор. В самом деле верю. Но нам надо знать наверняка, прежде чем обращаться за помощью к такой уважаемой персоне, как сестра госпожи Серебристой Луны.

Мэр и остальные фермеры ушли, а Бартоломью, его отец Марк и Коннор остались на кухне дома Тистлдаунов.

– Это был не гоблин и не лесной эльф, – сказал Коннор тихим голосом, в котором чувствовались гнев и смущение.

Бартоломью похлопал сына по спине, ничуть не сомневаясь в его правоте.

* * *

В высокогорной пещере Улгулу и Кемпфана тоже провели тревожную ночь, обеспокоенные появлением темного эльфа.

– Если он дров, значит, опытный воин, – сказал Кемпфана своему более крупному брату. – Достаточно опытный, чтобы помочь Улгулу достичь зрелости.

– И вернуться в Гехенну! – закончил Улгулу за угодливого братца. – Ты так мечтаешь о моем возвращении!

– Ты тоже ждешь не дождешься того дня, когда сможешь вернуться к дымящимся ущельям, – напомнил ему Кемпфана.

Улгулу зарычал и ничего не ответил. Появление темного эльфа вызвало у него множество соображений и страхов, недоступных примитивной логике Кемпфаны.