Виктор Уэстон встал, холодно поклонился ей и вышел из ресторана.

Дни шли, но Хэлен не могла выкинуть случившееся из головы. Каждый раз, как открывалась дверь ее кабинета или раздавался телефонный звонок, она напрягалась, боясь, что ее вызывают к начальству, где спросят, известно ли ей, по какой причине исполнительный директор фирмы «Райт и Грехем» потребовал ее отстранения от работы с его фирмой?

Но дни шли, и все оставалось по-прежнему. Первая официальная встреча с управляющим и главным экономистом фирмы «Райт и Грехем» была назначена на конец недели, и Хэлен не знала, что ей и думать.

Уэстон ни капли не поверил ее объяснениям. Со своим упрямством и самоуверенностью он придерживался раз и навсегда выбранной точки зрения. Он убедил себя, что целомудрия в ней не больше, чем в мартовской кошке, и что она только и ждет, как бы подороже продать секреты его фирмы подходящему покупателю. Поэтому Хэлен не приходилось сомневаться, что у нее нет никаких шансов выкарабкаться. Кроме ряда случайностей, которые можно было бы как-то объяснить, она сама предложила провести с ней ночь! При этой мысли ее обдавало жаром и возникало новое, пугающее, незнакомое ей чувство, от которого все внутри сжималось… И нельзя сказать, чтобы это чувство было очень уж неприятным!

Разумеется, произнося вырвавшиеся у нее слова, Хэлен была вне себя. Но по какой-то непостижимой причине Виктор Уэстон действовал на нее так, что девушка чувствовала себя полной идиоткой, а ее голова превращалась в подобие кастрюли с кипящими, бурлящими, шипящими спагетти!

Колени Хэлен предательски подгибались, когда, услышав у себя в кабинете звонок, она схватила телефонную трубку, испытывая уже знакомое, не раз появлявшееся в эти дни томительное чувство обреченности. И тут ее дыхание остановилось, а грудь словно перехватило, когда она услышала в трубке мягкий — необычно мягкий — голос Уэстона:

— Я обдумал ваше предложение и решил принять его.

— Простите?.. — Хэлен с трудом обрела дар речи. Неужели он имеет в виду то, о чем она страшилась подумать? Нет, нет, не может быть, чтобы все это происходило с ней наяву! В чем ее вина, чем она заслужила это наказание? Он намеревается поймать ее на слове, слетевшем с ее губ в беспамятстве! Да, находясь в помраченном рассудке, она имела безумие предложить подвергнуть испытанию ее целомудрие… И этот негодяй теперь требовал обещанное!

— Вы слышите меня? — спросил Уэстон как ни в чем не бывало, и пунцово-красное лицо Хэлен мгновенно побледнело.

Она бросила ему вызов, и он принял его! Ни разу в жизни девушка не произносила столь глупейших, непростительных слов! И он, только он и никто другой, заставил ее сделать это!

— Вы, кажется, онемели? — в его голосе прозвучали едкие нотки. — В семь я подъеду к вашему дому. Если только, — предположил он с вкрадчивостью, в которой Хэлен послышалось что-то угрожающее, — факт, который вы предложили доказать, имеет место!

Какой гнусный негодяй! Что подумает невеста о его мерзком поведении? Лицемер! Обвинять ее в отсутствии нравственности, а самому из-за минутной прихоти решиться на подобный опыт с женщиной, которую он едва знает и к которой, без сомнения, не чувствует ни любви, ни уважения.

Мобилизовав все свое мужество, Хэлен проговорила как можно более надменно:

— Я не лягу с вами в постель, мистер Уэстон!

И пришла в полное смятение, так как в ее воображении невольно возникла дьявольски соблазнительная картина — он и она вдвоем, их обнаженные тела сплелись в тесном объятии на шелковых простынях… Видение предстало перед ней с потрясающей ясностью. Тут же испытав жгучий стыд за свои неприличные фантазии, Хэлен услышала его голос:

— Я и не просил вас об этом, мисс Килгерран. — В его словах прозвучала усмешка. — Вы предложили мне поговорить с вашим отцом, помните? Прежде чем переговорить с вашим начальством, я желал бы удостовериться, что не совершу несправедливости. Итак, сегодня вечером в семь.

И когда Хэлен издала жалкий, сдавленный звук, по-видимому означавший вымученное согласие, Уэстон безжалостно, с презрительным высокомерием добавил:

— Если и дойдет до того, что я захочу провести с вами ночь, я сообщу вам об этом. И вот тогда у вас не останется ни малейшего шанса, учтите это, мисс Килгерран.

Несколько долгих, полных отчаянного смятения мгновений Хэлен смотрела на замолчавшую трубку, перед тем как наконец положила ее на место. Уэстон обладал способностью обращать ее в жалкое ничтожество. Ей захотелось спрятаться под стол и никогда не вылезать наружу. Девушка успела забыть, что сама же предложила Уэстону поговорить с ее отцом. Все, о чем она думала в те дни, был сумасшедший вызов, который она бросила Уэстону в минуту отчаяния. И опять перед ее глазами промелькнула постыдная картина: большая кровать и два тела, сплетенные в объятиях… Хэлен закрыла горящее лицо ладонями и прерывисто вздохнула.

Надо немедленно взять себя в руки, нельзя допустить, чтобы подобное состояние продолжалось. Стоит ей лишь подумать об Уэстоне, как в голову лезут самые безумные мысли. А ведь это совсем не похоже на нее.

Если бы она и стремилась обзавестись любовником, Виктор Уэстон не стал бы ее избранником. Он — человек опасный, а она достаточно разумна.

Хэлен только покачала головой и глубоко вздохнула. Она — всеми уважаемая, высокооплачиваемая служащая престижной фирмы, специализирующейся на налогообложении. И как только Элизабет сможет обеспечить себя и ребятишек, Хэлен переедет в собственную квартиру и полностью сосредоточится на продвижении вверх по лестнице избранной ею профессии. А недавнее столкновение с Виктором Уэстоном — всего лишь результат дурацкого стечения обстоятельств, и очень скоро ее жизнь снова вернется в прежнее русло.

Хэлен без малейшего удовольствия ожидала встречи с этим ужасным человеком, но решила смотреть на нее как на необходимую ей страховку. Отец расскажет правду. И Элизабет подтвердит слова отца. Покажет свидетельство о рождении близнецов. Даже у Виктора Уэстона не найдется что возразить против этого.

От этих мыслей Хэлен повеселела и до конца рабочего дня занималась делами, а возвращаясь домой в общественном транспорте, заставила себя не думать о предстоящей встрече.

Однако когда она оказалась в своем новом жилище, чувство досады снова всплыло откуда-то из глубины души и принялось мучить ее. Не слишком ли самоуверенно она решила, что сумеет сохранять достоинство в его обществе во время поездки в Кент? Путь назад, правда, будет легче, потому что всю обратную дорогу ему придется рассыпаться в извинениях.

Буду думать только об этом возвращении, решила она. Волосы Хэлен предусмотрительно заколола сзади в строгий узел. Однако какое дело Виктору Уэстону до ее внешнего вида? Его интересует только ее нравственность. Разве он не заметил язвительно, что не имеет желания ложиться с ней в постель, а если вдруг в один прекрасный день пожелает, к этому у него не будет никаких препятствий? Уэстон дал понять, что она не интересует его ни в малейшей степени, что мысль о близости с ней оставляла его таким же равнодушным, как необходимость почесать левое колено.