– У меня в руках ампула, – кричал Кореец, – сейчас раздавлю.

Он понимал, что никто не успел заметить куда подевалась ампула, и блефовал, не вынимая руку из воды.

– Осторожнее с ним, – проговорил бритоголовый всматриваясь в коричневую воду.

– Если не отпустите сейчас же – раздавлю!

Раз, два…

– Держать его!

И тут на лице бритоголового появилась ухмылка, он разглядел в неспокойной из-за борьбы воде тоненькое горлышко ампулы, которая покачивалась, словно поплавок в полуметре от руки Корейца. Осторожно нагнувшись, он подхватил ее на ладонь и посмотрел на свет:

– Цела… Обыскать!

Через десять секунд на ровно спиленном пеньке уже лежали: пистолет, компакты, запаянные в пластик, и еще одна ампула.

– Все на месте, – бритоголовый пнул Корейца ногой в живот, никто из его подручных не присоединился к избиению, которое являлось прерогативой старшего. – Пошли…

– Ас ним что?

– Кончайте.

Двое мужчин подхватили Корейца за руки и бегом потащили к отдельно стоящей сосне, перед самым деревом они чуть разошлись, приподняли тело и с размаху бросили на ствол. Острый, неровно обломанный сук с хрустом вошел в грудь, и прорвав куртку, вылез из спины. Бритоголовый наклонился к вмиг побелевшему Корейцу.

– Жив еще, сволочь. Несчастливый ты, не по тебе легкая смерть. Снять его.

Корейца вновь схватили за руки и рывком сняли с дерева. Сухой сук хрустнул, отломился, на свежем сломе выступили красные прожилки, кровь текла по трещинкам в древесине. Бритоголовый ухватился за торчавший из спины обломок и несколько раз медленно повернул его в теле.

Кореец застонал, но жизнь все еще держалась в его натренированном теле. Его подволокли к воде и бросили головой в лужу, он попытался перевернуться на спину, но тут же нога бритоголового, обутая в тяжелый ботинок на рифленой подошве, вогнала в землю обломок сука, пригвоздив несчастного к дерну.

Кореец несколько раз поднимал голову, чтобы глотнуть воздуха, но каждый раз это давалось ему с большим трудом, наконец он дернулся, и по болотной луже разошлись кровавые пузыри.

За этим с явным удовольствием наблюдали бритоголовый и его люди.

– Кончился. Но на всякий случай, Витек, сделай контрольный выстрел.

Пуля вошла точно, раздробив шейные позвонки.

Уже садясь в машину бритоголовый удовлетворенно хлопнул ладонью по газетному свертку с деньгами:

– И овцы целы и волки сыты, – после чего спрятал ампулы и компакты в ящичек на приборной панели. – Назад поедем, теперь уже не гони.

* * *

Лифт опустил полковника ГРУ на первый этаж. Внизу, у входа в столовую, толпились мужчины. Тут же Бахрушин встретил своего знакомого полковника Станислава Брагина, который не так уж часто появлялся в управлении. Тот чуть не сбил Бахрушина с ног.

– Слушай, Станислав Станиславович, привет!

Куда это ты летишь, как гончий пес? – спокойно спросил Бахрушин.

– Да ну их всех к черту, Леонид Васильевич!

Вечно придумают проблему, вечно озадачат, не дадут спокойно до пенсии доработать.

– А что стряслось, Станислав?

– Ничего особенного, просто дергают, дергают, звонками заколебали уже.

– Какими звонками?

– Фигня какая-то..

– Какая фигня? Толком можешь объяснить?

В душе Бахрушин позлорадствовал, что не у него одного неприятности.

С полковником Брагиным Леонид Васильевич находился в приятельских отношениях, хотя по служебным делам они пересекались довольно редко. Это когда-то они работали вместе, но уже лет десять как их пути разошлись.

– Тут позвонили нашему шефу из совбеза, приезжают какие-то японцы. В общем, их надо принять и пустить на наш полигон.

– На наш полигон японцев? – криво усмехнулся Бахрушин. А на Курилы и на Южный Сахалин они их пускать не собираются?

– Да, представь себе.

– А что они там будут делать? – задал вопрос Бахрушин.

– Откуда мне знать что они там будут делать? Учить мы их будем. Представляешь, наши инструкторы должны им все показать, обучить, объяснить – А сколько японцев?

– Человек тридцать, вроде. Еще пока точно не известно, они еще не прилетели, должно быть на днях. Их же, представляешь, поселить где-то надо, кормить, ухаживать за ними.

– А при чем тут японцы? У нас же с ними даже договор о мире не подписан. Мы с ними, вроде бы в состоянии войны с 45-го года.

– Вот в том-то все и дело! – полковник Брагин извлек из нагрудного кармана белоснежный платок и принялся вытирать вспотевший лоб. – Бегаю в мыле, как загнанный пес.

– А что у тебя помощников, Станислав, мало?

Дал бы им задание, пусть бы они суетились.

– Какие к черту помощники! Генерал поручил мне лично заниматься этими японцами. Они даже, вроде бы, деньги перечислили.

– Деньги для нашего управления от японцев? – изумлению Леонида Васильевича Бахрушина не было предела.

– Ну да… – Брагин вдруг резко замолчал, словно бы поняв, что сболтнул лишнее.

– Не бойся, я никому не скажу. Какое мне дело? У меня своя работа, у тебя, Станислав, своя.

Так что действуй, бегай дальше.

– А, да, кстати, ты мне что-то говорил о майоре-десантнике, забыл фамилию, простая такая, выразительная…

– Да, говорил, – Бахрушин приблизился к Брагину и взял его за локоть – Так вот, если ты за него ручаешься, то я, в принципе, могу попробовать, чтобы его взяли инструктором к нам на полигон.

– Конечно, ручаюсь, о чем речь! Мужик надежный, проверенный, выручал наше управление не раз.

– Тех, кто нас выручал – пруд пруди.

– Нет, тут о другом речь, Станислав. Рублев – мужик надежный, проверенный, выручал нас не хитростью и связями, а делом и честностью.

– Какого черта он тогда сам из армии ушел? – настороженно спросил Брагин.

– Ну, знаешь ли, у каждого человека случаются срывы, бывают проблемы.

– В общем, так, Леонид, ты мне позвонишь, и подъедете вместе со своим Рублевым на полигон. Пусть посмотрит, а вдруг ему не понравится, вдруг он не захочет этим заниматься?

– Вполне может быть, – пожал плечами Бахрушин, наморщил лоб и стал теребить мочку уха большим и указательным пальцами правой руки Он и в самом деле сомневался, захочет ли Комбат работать инструктором на секретном полигоне ГРУ. Но Бахрушину, естественно, хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего друга. Во-первых, появление Рублева на полигоне ГРУ в качестве инструктора давало возможность Бахрушину иметь Комбата всегда под рукой, а это для полковника было немаловажно. А во-вторых, что самое главное, Рублев оказался бы при деле и учил молодых, передавал свой огромный опыт. Чего-чего, а опыта у Бориса Рублева хватало, Бахрушин имел возможность убедиться в этом не раз.