Однако по картам развития торговых центров и городов на юге Балтики, как и по приведённым выше не самым актуальным и полным картам выпадения кладов, нетрудно заметить, что наибольшей торговой активностью с самого раннего периода был отмечен регион устья Одры, включая прилегающие к нему земли к северу от реки Пены и остров Рюген. Клад арабского серебра из Ральсвика на Рюгене настолько показателен в плане выявления ранних торговых контактов с Русью, что заслуживает того, чтобы остановиться на нём подробнее. Найденный в одном из жилых домов первой фазы существования торгового центра (конец VIII – середина IX вв.), этот клад, таким образом, должен был принадлежать одному из проживавших на Рюгене купцов. Общий вес в 2750 грамм (около 2211 монет и их частей) делает этот клад самым большим, из известных на Балтике до 850 года, подчёркивая роль Рюгена на Балтике в этот период. По мнению исследовавшего монеты клада А.В. Фомина, клад должен был сложиться на территории Хазарии (Fomin 2006) и, судя по тому, что самые поздние из чеканок (старшая монета – 844 г.) не выказывали следов длительного использования, должен был быть доставлен на остров ненамного позднее этой даты. Найденные в кладе помимо арабского серебра так называемые «пермские украшения» – серебряные браслеты, бывшие в ходу у финно-угорских племён северо-восточной Европы и верховьев Волги – говорят о том, что по пути рюгенские купцы должны были торговать и с финно-уграми. На это же может указывать и сам спектр находок в Ральсвике, где исследователями было выявлено или подозревается исключительно высокое для юга Балтики число предположительно финно-угорских или балтских вещей.

Неизвестность кладов арабского серебра этого периода в более западных регионах, может иметь то объяснение, что большинство из них было утеряно ещё до инвентаризации. К примеру, из 13 известных на 1972 год кладов Вагрии славянского периода, 5 было утеряно (Vogel 1972, S. 60, S.66).

В качестве возможных товаров, которые гипотетически могли предложить в Восточной Европе рюгенские купцы, можно представить оружие собственного или франкского производства, железные изделия, производившиеся в Ральсвике, и в ещё большей степени – рабов, захваченных в ходе пиратских набегов. В дальнейшем рюгенские славяне будут известны своим пиратством. В то же время карта находок монет типа Ард-аль-Хазар из ральсвикского клада не позволяет предположить посредство скандинавов в торговле Рюгена с Восточной Европой.

Находки монет Ард-аль-Хазар в Европе в IX веке (по: Fomin 2006)

В этом плане находку ральсвикского клада можно назвать самым показательным подтверждением функционирования южно-балтийского пути, как пути, соединявшего, в первую очередь, славян юга Балтики с Хазарией, арабскими купцами и северной Русью. Находку ещё одного «пермского» браслета в Шверинсбурге, немного южнее устья реки Пены, также можно связать с деятельностью рюгенских славян – в 11 веке, которым датируется второе украшение, Адам Бременский упоминал их как население расположенного на Пене города Деммина, бывшего, в свою очередь, одним из звеньев южно-балтийского пути.

В середине X века, после практически не прекращавшихся полтора века войн, происходит завоевание большинства славянских земель юга Балтики, от Ютландии до устья Одры, саксонцами. В источниках можно встретить информацию о подчинении ободритов Генрихом Птицеловом уже в 930-х годах. Однако окончательное принятие ими саксонского вассалитета произошло лишь после битвы на Раксе 955 года, подробно описанной Видукиндом Корвейским. Войска ободритских князей Накона и Стойгнева были разбиты, один из братьев (Стойгнев) казнён, другой же (Након) сохранил власть и, по всей видимости, вынужден был принять христианство. Согласно Видукинду, не в малой степени исход битвы помогли решить рюгенские славяне, выступившие на стороне саксов против ободритов.

После завоевания южной Балтики и принятия христианства князем Мстивоем-Биллунгом в Саксонию начинает поступать гораздо больше информации о жизни здешних славян. Одним из важнейших источников этого времени является описание земель Накона, оставленное посетившим его страну предположительно в 960-е годы еврейским купцом Ибрагимом ибн-Якубом. Оно же, по всей видимости, являясь древнейшим упоминанием пути «из варяг в греки» («славяне отправляют свои товары по суши и морю на Русь и в Константинополь»), любопытно ещё и тем, что указывает на изменения направлений торговли, произошедших после образования в Восточной Европе русского государства с центром в Киеве. Если археология указывает на использование балтийскими славянами в IX веке Волжско-балтийского пути и направленности их на торговли с северной Русью, финно-угорскими племенами, Хазарией и арабскими купцами, то упоминание ибн-Якубом Константинополя как конечной торговой цели наряду с Русью, говорит о том, что присутствие купцов балтийских славян в это время можно ожидать и на Днепре, в Киеве, как и в самой Византии. Подтверждения таким контактам можно найти и в археологии. Через несколько лет после сообщения ибн-Якуба о торговле балтийских славян с Русью (960-е гг.) к власти в Киеве приходит Владимир Святославич (970 г.), начавший чеканить собственные монеты, находки которых известны из кладов западного Поморья и нижнего течения Варнова. Неизвестность их в Швеции и Бирке также не позволяет увидеть в это время посредничество скандинавов в торговых контактах юга Балтики с Русью.

Находки серебряников князя Владимира (по: Mülle-Wille 2011)

На X век приходится и наибольший расцвет торговых городов устья Одры. Только из Волина в этот период известно не менее 8 кладов. Значительное увеличение числа кладов характерно в это время и для других земель балтийских славян.

Вассальная зависимость славян южной Балтики от Саксонии продлилась недолго и была уничтожена в ходе славянского восстания уже в 983 году. Куда более значительное влияние на ход истории оказало принятие христианства ободритскими князьями. Во время восстания Мстивой-Биллунг бежал в Саксонию, где должен был быть хорошо принят, возможно, из-за династических связей (Гельмольд сообщает, что он был женат на сестре ольденбургского епископа Ваго). С этого времени начинается история христианской ободритской династии, политика которой определялась поддержанием близких отношений и династических связей с данами и саксами, но сталкивалась с полным неприятием, нередко заканчивающимся восстаниями против попыток христианизации славянских земель. Эти тесные контакты с Саксонией становятся хорошо заметны по кладам. Если в VIII–IX веках в кладах встречается исключительно или преобладают арабские монеты, то с X века доля саксонских монет в них начинает расти. Такая тенденция впоследствии будет только усиливаться, хотя в X веке доля арабских монет ещё достаточно велика. В качестве показательного примера можно назвать находки монет в Вагрии. В кладе первой трети X века из Гикау преобладали арабские чеканки, но в незначительной доле уже были представлены и западноевропейские монеты. Хазарские чеканки говорят об использовании Волжско-балтийского пути (MüllerWille 2011, S. 259).