Она улыбнулась – неубедительно, как показалось Кару.

– Ты думаешь когда-нибудь вернуться? – спросил он.

Селина перегнулась через край крыши, обхватив двумя руками водосточную трубу.

– Не знаю, – ответила она.

Она быстро съехала вниз, и Кар последовал за ней.

– Что, непросто угнаться? – спросила Блик, приземлившись на парапет здания.

– Немного, – буркнул Кар, приземлившись рядом с Селиной.

– Ты часто говоришь сам с собой? – поинтересовалась она.

Кар изобразил на лице улыбку:

– Иногда. Прости.

Вскоре они вышли к реке, громоздкие силуэты пристаней маячили в полумраке. Кару не нравилась Блэкуотер. Возможно, просто потому, что он не умел плавать, но непроницаемо черные воды, напоминавшие темную бездну, действительно выглядели пугающе. Крамб говорил ему, что вода в Блэкуотер настолько грязная, что достаточно глотнуть ее один раз, чтобы умереть в тот же день. Он рассказывал, что в местных газетах иногда писали о людях, упавших в реку, – больше их никогда не видели. В этом Кар не сомневался.

Он подумал о мисс Уоллес – библиотекаре. Она была добра к нему – еще в ту пору, когда он жил в Блэкстоунском парке, – и однажды дала ему книжку, в которой описывалось существо с телом женщины и рыбьим хвостом, живущее в реке. Как ни странно, сейчас вода была скорее синей, чем черной от грязи. Пока они шли по пустынной дороге, бегущей вдоль реки, он размышлял, существуют ли Бестии, которые говорят с рыбами.

– Ты в порядке? – спросила Селина.

Кар кивнул. Она шла рядом и с любопытством на него поглядывала.

У берега были пришвартованы лодки всех размеров – в основном они выглядели так, будто их бросили здесь навсегда: просто плавучие остовы, бьющиеся о причал. На некоторых еще можно было прочесть названия: «Прелестная Дева» или «Плавучая Роза», которые выглядели совсем уж неуместно вкупе с облупившейся краской и колониями водорослей, за долгие годы выросших на промасленных корпусах.

Одна лодка была в сравнительно лучшем состоянии и без имени. Она глубже сидела в воде, и сквозь стеклянное окно рубки, размещавшейся посередине палубы, Кар увидел, что внутри все заставлено деревянными ящиками и коробками.

– Возможно, там мы найдем что-нибудь интересное, – сказала Селина, указав на лодку.

Кар нервно огляделся. Вокруг никого не было – ближайший мост, по которому машины неслись вперед в лучах света, находился довольно далеко.

– Не знаю, – пробормотал он. – Разве это не воровство?

Селина пожала плечами:

– Скорее всего, да. Вот скажи честно – ты разве никогда раньше ничего не крал?

Кар залился краской.

– Крал, – признался он. Когда он был младше и отчаяннее. Одежду с бельевых веревок на улице, хлеб с открытых прилавков. Но теперь все было иначе. У него есть другие возможности добыть необходимое.

Селина запустила руку в карман и вытащила что-то блестящее, на кожаном ремешке. Кар вытаращил глаза и тут же стал проверять карманы собственной куртки:

– Мои часы! Как ты…

Селина криво усмехнулась:

– Там, на крыше, когда дотронулась до твоей руки.

Это впечатлило Кара, но и слегка обеспокоило.

– Я даже ничего не почувствовал, – сказал он.

– Ну, я это и имела в виду, когда говорила, что училась выживать, – сказала Селина. – У нуждающихся людей я никогда не воровала.

Она вернула Кару часы, и он положил их обратно в карман.

– Ну давай же, – убеждала Селина. – Никто и не заметит, мы много не возьмем. К тому же мы ведь не обязаны придерживаться одного маршрута.

В чем-то она права, подумал Кар. Но все-таки ему это не нравилось. Он снова огляделся и увидел, что три ворона уселись неподалеку на крышу другой лодки. Кар знал, что они бы поддержали Селину. У воронов не было времени на изучение нюансов человеческой морали. Но вот что сказала бы Лидия?..

– Здесь никого нет, – Селина неверно истолковала его взгляд и решила, что он боится. – Ничего страшного.

Она прыгнула на лодку, Кар за ней. Лодка слегка покачнулась под его весом. Селина подошла к двери рубки, на которой был навесной замок. Она достала что-то из кармана и, чуть высунув язык, принялась возиться с замком.

– Что это? – спросил Кар.

– Швейцарский армейский нож, – ответила Селина. – Без него я никогда не выхожу из дома.

Замок открылся с легким щелчком. Девочка усмехнулась и принялась разматывать цепь, висевшую на дверной ручке. На реке стояла тишина, и лязг теперь казался просто оглушающим.

– Как, ты думаешь, я открыла заднюю дверь в твоем доме?

– Может, не стоит… – начал было Кар.

– Расслабься, – сказала Селина, заходя внутрь. Кар на всякий случай еще раз огляделся и на цыпочках последовал за ней. Девочка уже сидела на корточках рядом с коробкой, сосредоточенно вскрывая ее тем же многофункциональным ножом. Вскоре крышка резко откинулась. Внутри Кар увидел ряды жестяных банок.

– Фу, грибной суп, – поморщилась Селина и перешла к следующей коробке.

– А вот это уже лучше! – воскликнула она. – Печенье!

Она поднялась и бросила Кару две пачки. Тот неуклюже поймал их и положил во внутренний карман. Что ж, хотя бы воронов порадует.

– Эй, смотри, что я нашла! – позвала Селина. Она сидела у деревянного ящика, в котором лежали какие-то круглые фрукты. Она бросила один Кару.

Он поймал его и запустил зубы в мякоть. Фрукт тут же брызнул соком.

– Ух ты! – восхитился Кар. – Что это?

Селина громко фыркнула:

– Ты никогда не ел персики?

Кар покачал головой и откусил еще.

– Это лучшая еда, которую…

Крик ворона разрезал ночной воздух. Селина резко вскочила, и Кар услышал голос Блик снаружи.

– Опасность! – прокаркала она.

Кар бросил огрызок персика и схватил Селину за руку.

– Кто-то идет, – прошипел он.

– Откуда ты знаешь? – шепнула она в ответ.

Стоило ему направиться к двери рубки, как пол под ногами вновь покачнулся. Кто-то еще взобрался на борт.

– Прячься! – шепнул он.

Селина, похоже, испугалась – она послушалась, нырнув за груду ящиков.

С другой стороны рубки Кар заметил небольшую дверь. Он указал на нее пальцем, Селина согласно кивнула. Кар заглянул в щель между главной дверью и косяком и увидел, что на носу лодки стоят двое.

Он сразу понял, что это не полицейские. Женщина – в темноте ее возраст трудно было определить – в какой-то пестрой лоскутной хламиде. Ее непослушные волосы торчали в разные стороны под разными углами, а верхние зубы нависали над нижней губой. Ее спутник являл собой ее полную противоположность. Его безукоризненный белый костюм был таким ярким, что, казалось, светился. Ему было уже, наверное, к пятидесяти, и его широкое морщинистое лицо могло бы показаться доброжелательным, если бы не маленькие холодные голубые глаза. На голове у него была белая широкополая шляпа.