на высоте. Все просто, да? Тем не менее вино 2000 года от хорошего производителя прекрасно пойдет с сегодняшним ужином, в то время как вино 2005-го ударит вам в голову мощными молодыми танинами и ярко выраженным фруктовым вкусом, полностью забивая вкусы блюда.

Вино, как и многое другое, редко отличается простотой. Оно может подвергнуться упрощению, и зачастую это желательно, но простым его не назовешь. Взять хотя бы фразу, так часто повторяемую запутавшимся новичкам-винолюбам: «Значение имеет лишь то, что вам нравится».

Конечно же! Наши вкусы субъективны, и нам нравится то, что нравится. Здорово, когда люди в состоянии четко сформулировать собственные предпочтения, но в нашей стране многие чувствуют, что их вкусы в вине подавляются.

По сути, в случае с вином, равно как и в случае с книгами, живописью, театром, фильмами и едой, никому нет нужды выходить за рамки собственных предпочтений. Но при этом не следует путать собственные пристрастия и объективные понятия хорошего и плохого. Например, к великому разочарованию моей матери, я никогда не любил Моцарта, чью музыку она страстно обожала практически всю жизнь. В подростковом возрасте я по глупости доводил до сведения всякого, кто готов был меня слушать, что Моцарт – полный отстой. Понятное дело, никто особо не горел желанием выслушивать мое мнение на сей счет, так что в конце концов до меня дошло: моя любовь или нелюбовь к музыке Моцарта никак не связана с его величием как композитора.

Но почему-то, говоря о вине, мы слишком часто скатываемся до вот этого «Моцарт – полный отстой». Те, кто правомочен высказывать свои мнения, и те, кто нет, размахивают ими, словно дубинками, оправдывая собственную точку зрения и нападая на тех, кто с ней не согласен.

Не утверждаю, что все мнения должны обязательно иметь равный вес, и уж ни в коем случае не пытаюсь продвигать общую теорию винной относительности. Хочу лишь сказать: если уж мы отвергаем такие ярлыки, как «хороший» и «плохой», необходимо предложить некое обоснование, помимо простого «мне нравится» или «мне не нравится».

Чтобы предложить подобное обоснование, требуются время, силы и мыслительная деятельность. Чтобы внимать ему, необходимы заинтересованность и устойчивость внимания. Проще глотнуть, сплюнуть, заявить, что ощущается вкус ягод и вишни, и присудить некий балл. Гораздо легче купить вино, ориентируясь на однозначность высоких баллов. Проще всего обозвать всех несогласных кучкой идиотов, тайной группировкой жадных дураков, винной полицией, элитой без вкуса или как угодно еще. Крики, переход на личности и простые решения отлично сгодятся для рейтинговых теле- и радиопередач, так почему они не подойдут для вина?

Как бы ни было важно признавать субъективность собственного мнения, не менее важно понимать, что достигнуть объективной точки зрения на вино чрезвычайно трудно. Многие авторы предпринимали попытки вывести и сформулировать стандарты превосходства. В своей книге 2005 года «Великие вина и лучшие винные хозяйства мира» (The World’s Greatest Wine Estates) винный критик Роберт Паркер, младший, приводит отличный перечень из восьми характеристик, общих для прекрасных вин:

1) способность доставить удовольствие не только вкусовым рецепторам, но и интеллекту;

2) способность удержать интерес дегустатора;

3) способность предложить насыщенные, но не тяжелые вкусы и запахи;

4) способность становиться вкуснее с каждым глотком; 5) способность улучшаться с возрастом;

6) способность демонстрировать уникальный характер;

7) способность отражать место происхождения;

8) страстная увлеченность и преданность производителей.

Мало кто станет оспаривать эти критерии. Тем не менее, даже если все авторитетные винные эксперты согласятся абсолютно со всеми пунктами, можно побиться об заклад, что они станут спорить до хрипоты, решая, какие же вина отвечают указанным требованиям.

Понимание ограниченности собственного вкуса намного больше сопряжено с внутренней борьбой, чем готовы признать это винные авторитеты. Нередко можно услышать, как критики настаивают на том, что окружающие обязаны проводить четкую грань между объективным и субъективным, но редко, если вообще когда-либо, демонстрируют подобную достойную восхищения гибкость по отношению к себе. Поэтому буду говорить без обиняков: мне чрезвычайно трудно рекомендовать вина, к которым сам я равнодушен. Мне доводилось писать о винах, которые, по моему мнению, отличались хорошим качеством, хотя и были не в моем вкусе. Максимум, чего можно ожидать от меня и большинства других авторов, пишущих о вине, так это вот такого осуждения с легкой ноткой похвалы в адрес вин, к которым мы равнодушны.

Кроется ли здесь противоречие? Отсутствие моральной устойчивости? Возможно. Без сомнения, этим иллюстрируется пропасть между критическим идеалом и ограниченными возможностями человеческих органов чувств. Тем не менее при всех расхождениях во вкусах среди критиков диаграмма Венна для их любимых сортов вина покажет значительное взаимное наложение. Вероятнее всего, в эту часть диаграммы попадут классические вина, которые многие поколения единодушно признавали достойными самых хвалебных эпитетов. Которые вряд ли были бы незнакомы коносьерам XIX века.

Имеют ли смысл все эти разговоры о масштабных изменениях по части вина и потребителей, если критерии общепризнанных превосходных вин остались прежними? Само собой. Мир вина стал гораздо более демократичным по сравнению с тем, каким был сто или даже сорок лет назад. Сегодня многие люди значительно свободнее покупают больше вина, поэтому вполне естественно, что они могут больше рассказать о нем. С появлением интернета количество мнений растет в геометрической прогрессии, равно как и число споров и разногласий. Все больше голосов набирают вес. Вместо одного набора вин, повсеместно признаваемых превосходными, мы имеем в распоряжении множество наборов вин, которые считают потрясающими разрозненные группки убежденных фанатов, причем каждый из них уверен в своей правоте и презрительно отзывается обо всех остальных.

Правда в том, что хорошее вино не желает подстраиваться под чужую потребность в определенности. Хорошие вина – живые. Они меняются. Как мудро заметил де Виллен, они трудноуловимые. Они не статичны, поэтому сегодняшний балл утратит значимость завтра, или в следующем месяце, или в будущем году. Хорошие вина многогранны и изысканны, вот почему следует признать за хорошим вином право идти своим путем независимо от чьего-либо желания сформулировать его сущность в устной или письменной форме. Определенность – враг хорошего вина.

Многие ошибочно считают, что неуверенность является противоположностью определенности. Нет ничего более далекого от правды. Антоним определенности – сомнение. Сомнение и вопросы. Инквизиторы, осудившие Галилея, были уверены в своей правоте. Галилей пришел к истине посредством сомнений и вопросов. Конечно, священнослужители могли просто заявить о своей позиции. Галилею же приходилось выстраивать цепочку доказательств в подтверждение своей теории. Не все так просто.

Как это связано с вином? У меня нет простого ответа, но вам это и так известно. Я все время вспоминаю де Виллена,