– Да? – Степан почесал могучей рукой подбородок. – Странно.

– Может быть, вы нам объясните, что вообще происходит? – поинтересовалась наконец Мирра. – На чью свадьбу мы едем? Кто нас позвал? Почему вам не сказали, когда точно мы приедем?

Степан как-то странно на нее посмотрел, потом встрепенулся, будто вспомнил что-то, осмотрелся по сторонам и сказал:

– Нужно ехать. Дорога дальняя, а в лесу ночью небезопасно. Где ваши вещи?

Мирра беспомощно посмотрела сначала на Матвея, потом на Полину. Матвей тоже сделал вид, что не услышал ее вопросы и не увидел красноречивого взгляда, а Полина лишь пожала плечами. Что она могла сделать? Поддержать Мирру? Почему-то казалось, что Степан не ответит. Не время еще для ответов. Все вопросы они зададут позже. Смущало только, что сейчас, в полном неведении они собираются поехать в глухой лес с незнакомым человеком, но какие еще у них варианты?

Вернуться они не могут. Поезда здесь останавливаются только по предварительному согласованию, а значит, никто их не заберет. Трассы, чтобы поймать попутку, тоже нет. Значит, у них одна дорога – вперед.

Матвей и Степан вернулись за чемоданами, и все то время, что их не было, Мирра угрюмо оглядывалась по сторонам. Полина ждала от нее какого-нибудь вопроса, укора, почему она не поддержала ее, но она молчала, и Полина молчала тоже.

Оказалось, до лесной тропы они не дошли совсем чуть-чуть: буквально в ста метрах от места, где они встретились, деревья чуть расступались, а между ними вглубь уходила плохонькая дорога, по которой редко кто-то ездил. Скрытая деревьями от посторонних глаз, на дороге стояла машина: большой внедорожник без верха. Такие Полина видела только по телевизору, когда Вадик смотрел очередной глупый боевик. На подобных машинах всегда ездили по бездорожью какие-нибудь американские рейнджеры, и Полине казалось это ужасно неудобным: ведь и пыль, и грязь из-под колес – все летит на водителя и пассажиров.

Степан забросил чемоданы в большой отсек позади заднего сиденья, и предложил всем залезать внутрь. По молчаливому согласию Матвей сел рядом с водителем, а девушки разместились сзади. Ни о каких ремнях безопасности речи не шло, пришлось крепко ухватиться за железные рамы, возвышающиеся над машиной. Дорога оказалась отвратительной, а Степан – лихим водителем. Машину бросало из стороны в сторону, она подпрыгивала на кочках, а вместе с ней подпрыгивали и пассажиры. Поначалу ребята были так ошеломлены поездкой, что ничего не спрашивали, и лишь часа через полтора, когда привыкли к манере вождения Степана, а пейзаж вокруг так и не начал радовать разнообразием – сплошные деревья вокруг без следа проплешин или ответвлений дороги – решились начать разговор.

– Значит, тебя послали за нами? – первой спросила Полина.

Степан поймал ее взгляд в заляпанном грязью зеркале заднего вида и улыбнулся, показав два ряда удивительно крепких белых зубов. А ведь в этой глуши вряд ли есть стоматолог.

– Ну а кого еще? В деревне только у меня машина есть, а ехать далеко.

– Это мы уже поняли, – проворчала Мирра.

– А что за деревня? – тут же ухватился Матвей, но Степан как-то сразу сник, помрачнел.

– Да обычная деревня, – нехотя произнес он. – Сами увидите. Что рассказывать? Я в других не бывал, сравнивать не с чем.

Они еще немного помолчали, а затем Матвей задал главный вопрос, который давно крутился на языке и у Полины, что уж говорить о нем.

– А меня ты не знаешь? Я родился там, но ничего не помню. Меня рано увезли.

Степан, до этого внимательно следивший за дорогой, посмотрел на Матвея, но лишь покачал головой.

– Я сам ребенком был.

Больше он ничего не сказал, и на следующие вопросы отвечал уклончиво, умело уводя разговор в сторону от главного: деревни и свадьбы. Он много и с удовольствием рассказывал о здешней природе, о живности. Степан был охотником, часто приезжал сюда охотиться и зимой, и летом. Расспрашивал их о жизни в городах, ведь попутчики были из разных. Но главного так и не произнес.

Ехать пришлось целый день. Полина успела два раза подремать, привыкнув к манере езды, но даже во сне крепко сжимала железный поручень, боясь вывалиться. Мирра все время молчала, отвернувшись в сторону, и спала ли она, Полина не знала. Матвей и Степан изредка перебрасывались парой фраз, обсуждая теперь уже в основном необычный Степин автомобиль.

Наконец, когда большое красное солнце уже почти скрылось за деревьями, медленно погружая мир в полумрак и разливая темноту по лесу, Степан замедлил ход. Полина, снова начавшая дремать, встрепенулась, села прямее, огляделась. То же самое сделала рядом и Мирра. Обе начали высматривать по сторонам огни деревни, которые вот-вот должны были выплыть из темноты, но ничего не увидели. И даже когда Степан остановил машину и вывалился из нее наружу, кругом все так же простирался лес.

– Приехали! – объявил Степан.

Полина снова огляделась. В темноте перед ними стоял всего один дом, а сразу за ним продолжался лес. Должно быть, дом Степана стоял на окраине деревни. Хозяин тем временем зажег тусклую лампочку над порогом и гостеприимно распахнул входную дверь.

– Прошу!

Первая ночь Мертвой недели

Мирра

Снаружи дом выглядел очень маленьким и оказался таким же внутри. В нем были небольшие сени, где стоял только старый холодильник, а к стене были прибиты несколько длинных гвоздей, как оказалось, для верхней одежды. Сразу из сеней дверь вела в единственную комнату, которая выполняла функции и кухни, и гостиной, и спальни. Посередине стояла большая русская печь, на которой, очевидно, предполагалось готовить еду, поскольку плиты Мирра нигде не увидела, слева от печи – грубо сколоченный стол с двумя лавками вместо стульев, справа – большая кровать, тоже наверняка самодельная. Между печью и кроватью примостился узкий высокий шкафчик. Два маленьких окошка по обе стороны от печи выходили на лес, а потому едва ли давали днем достаточно света. Лунный свет заглядывал в них осторожно, расстилая на полу лишь тонкую дорожку, которая не доходила до противоположной стены.

Мирре никогда не приходилось бывать в деревенских домах, но в кино и на фотографиях они выглядели несколько иначе. Правда, этот, похоже, не совсем деревенский дом, скорее, лесной. Возможно, охотничий: на стене у кровати висело ружье. Тогда его размеры соответствуют назначению. Вполне может статься, что дальше в деревне у Степана есть еще один, уже более подходящий для жизни.

– Умывайтесь, – предложил Степан, сбросив с плеча тяжелый рюкзак, который захватил из машины. – Там, за печкой, есть умывальник. А я за дровами схожу. Нужно ужин приготовить.

Он вышел в сени, а секунду спустя хлопнула входная дверь. Путешественники остались одни, растерянно переглядываясь.

– Как-то не похоже это на деревню Еловое, – поежившись, заметила Полина.