Следующей остановкой была Прага, где госсекретаря ждал еще один неприятный сюрприз. Дело было в том, что Чехия — самая промышленно развитая часть Австро-Венгерской империи — всегда тяготела к Германии, как духовно, так и финансово, и ни советская оккупация, ни состоявшаяся раньше германская не смогли это изменить. Чехия не только не дала свои войска для миротворческой операции, только врачей и строителей, но настояла на том, чтобы разместить их в самом спокойном, западном секторе. На сегодняшний день у Чехии уже возникли жесткие конфликты с Польшей, которая считала эти земли своими, — и перед госсекретарем в Праге был жестко поставлен вопрос: ради чего Чехия участвует во всем в этом? Дело было в том, что в составе Украины была небольшая часть земель — в Закарпатье, — которая раньше принадлежала австро-венграм, наследниками которых могли считаться чехи и словаки. Намек был толстый, как пожарный шланг, и заму госсекретаря с трудом удалось уйти от прямо поставленного вопроса: поддержит ли США Чехию, если та будет претендовать на контроль над этой территорией в будущем. Если нет — то…

Не исключено, что чехов научили этому немцы.

В Братиславе, столице Словакии, удалось немного отдохнуть — там жестких вопросов не ставили. Оно и понятно — на участие в миротворческой операции Словакия выделила… роту!

В Загребе, столице Хорватии, царил националистический угар — все более и более было очевидно, что на Балканах вот-вот вспыхнет. Хорватия, как и все мелкие балканские государства, была издревле склонна к национализму, причем в самых крайних, агрессивных его проявлениях. В этом регионе у каждого государства был план, как стать великим, конечно, за счет чужих территорий. Экономическая ситуация в стране ухудшалась, политически страна раскололась надвое: на проамериканскую и прогерманскую части. Прогерманская часть страны настаивала на немедленном выходе из состава миротворцев и присоединении к союзу старых европейских элит против США. Проамериканская часть манипулировала откровенно фашистскими лозунгами, выдвигая идею Великой Хорватии — за счет Сербии, естественно.

В самой Сербии тоже было неспокойно — славянские фашисты рвались к рулю, но и не только в Сербии. Экономические проблемы в сочетании с проблемой беженцев, в основном мусульман, по всей Европе приводили к резкому росту популярности крайне правых, откровенно фашистских партий. В Германии крайне правые на предыдущих выборах прошли в бундестаг — самое интересное, что среди новых германских нацистов оказалось немало натурализовавшихся турков, которые оказались более правыми, чем сами германцы, и жителей восточных земель. Благодаря их поддержке крайне правые получили аж девятнадцать процентов голосов, а в земельных парламентах — и того больше. Фашизм стоял на пороге.

Одним из козырей европейских крайне правых был агрессивный антиамериканизм, европоцентричность и отрицание англо-саксонского господства в мире.

Истинным отдохновением для Стэна Долана была родная Польша — США он не считал родной страной, хотя не раз громогласно заявлял об обратном, — где он провел целых два дня. В Польше, фактически получившей назад не только Крэсы Всходние, но и всю территорию Речи Посполитой, царил невиданный патриотический подъем. На улицах почти у всех к одежде были приколоты бело-красные флажки в цвет национального флага, на каждом углу собирали средства в поддержку армии, молодежь записывалась в добровольцы. В костелах каждые выходные проходила служба по невинно убиенным москальскими террористами польским жолнерам и молили Бога о ниспослании помощи польской армии. От ощущения единения страны, нации — которая теперь по территории фактически вошла в первую десятку, — на глаза наворачивались слезы.

Слезы наворачивались на глаза и от другого, что предпочитали пока не замечать. Дефицит бюджета Польши, некогда минимальный в Европе, — зашкалил за восемнадцать процентов и продолжал неуклонно расти. Обстановка на Украине неуклонно ухудшалась, москальские банды, пришедшие из Белоруссии, появились уже и на Западной Украине. Наконец, идущие к власти германские крайне правые не так давно подняли вопрос о геноциде немцев поляками после Второй мировой войны и заявили, что, придя к власти, они потребуют от Польши передать Германии все ее исконные территории, некогда отданные Польше по итогам Второй мировой войны.

И вот — Украина…

Украина для Стэна Долана была чем-то вроде Дикого Запада, территорией, которую надо окультурить — естественно, окатоличить и ополячить. Сделать это будет не так-то просто, особенно в условиях жесткого противодействия с многих сторон — но возможно, если действовать быстро и решительно. Если кому-то не нравится новая власть на Украине — пусть убирается, вот и все, граница с москалями рядом. Иногда его посещала мысль, что они тогда неправильно поступили, — не уничтожив разбитые с воздуха москальские и промоскальские банды, — а дали им возможность отойти в Россию, продвигаясь вперед ровно с такой скоростью, чтобы дать возможность выйти беженцам и всем, кто пожелает выйти. Теперь эти беженцы взялись за оружие…

Но что сделано, то сделано.

Расстраивало Долана переходное правительство. Во главе его поставили бывшего президента Ищенко, типичного проамериканиста, с супругой-американкой. Он всего-то должен был — замирить страну и подготовить почву к воссоединению с Польшей по результатам референдума. Но вместо этого — он начал заговаривать о каком-то особом украинском пути. Какой еще, к чертям, особый путь? Надо ему напомнить про особый путь — американской разведке были известны все банковские счета каждого члена временного правительства, вот пусть и не рыпаются. Их особый путь заключается в том, что они не строят государство — они его нагло и цинично грабят. Потому и не желают объединения с Польшей — больше грабить не дадут…

Но еще на Украине можно будет отдохнуть и телом, и душой… от того, что его гложет… не дает покоя…

Это произошло, когда Стэну было семь лет и он еще не мог постоять за себя. В том квартале была своя иерархия… и у отца просто не было времени, чтобы защитить его: с утра до вечера он был на работе. А мать… тихая, маленькая женщина — она просто не справилась бы с бандой чернокожих подростков-громил… да и отец бы не справился.

В тот день он проснулся утром… как обычно, съел завтрак, приготовленный ему матерью, — та сильно болела и работала на дому. Потом оделся, вышел из дома… в этом районе, неспокойном и криминальном, водители обычно возили детей в школу на машине и встречали из школы тоже на машине… но Стэн был вынужден идти до школы пешком целых четыре квартала. Четыре квартала каменных джунглей, где могло случиться всякое, где он был жертвой, а остальные — охотниками, где его могли ограбить и убить просто от нечего делать. Он хитрил, менял маршруты, шел дворами… обычно это помогало, но не сейчас…

— Эй, снежок! — раздалось за спиной.

Он втянул голову в плечи и продолжил свой путь, надеясь, что чернокожим громилам будет все равно, что им просто лень будет догонять его, и они останутся на месте, пустив вслед ему пару бранных слов. Но сегодня чернокожим громилам хотелось поразвлечься!

— Снежок, вали сюда!