Лицо девушки просветлело, но Клодия внезапно встревожилась.

— Помилуй, Мадлен, ты же не собираешься передавить всех парижских прохожих? Теперь я даже не знаю, стоит ли это все затевать. — Немного поколебавшись, графиня пришла к половинчатому решению. — Я прикажу конюху поглядеть на тебя. Если он сочтет, что твой опыт достаточен…

Мадлен сделала большие глаза.

— О, тетушка, не сомневайтесь, все будет в порядке! Просто верховые прогулки позволят мне здесь себя чувствовать не очень чужой.

— Ну, быть по-твоему.

Графиня встала из-за стола, с удовольствием глядя на оживившуюся племянницу. Чужой? Ишь чего выдумала, чтобы улестить свою тетку! Не пройдет и недели, как эта малышка совершенно освоится тут.

— Кстати, что ты наденешь вечером?

— Еще не знаю, — пожала плечами девушка.

— Я бы тебе посоветовала выбрать платье из вишневого атласа. Оно отлично подойдет к случаю, ты всех поразишь. Ужасно досадно, что придется припудривать такие чудесные волосы, но, увы, этого не избежать.

— А что мне выбрать из украшений? — кивнув, спросила Мадлен.

— Достаточно будет гранатов.

— увы, — лицо Мадлен омрачилось. — Сегодня утром Кассандра сказала, что гранатовый гарнитур поврежден. Один из замочков сломался. Он даже оцарапал меня.

Прелестную шейку девушки облегала кружевная оборка, и ранка была не видна.

— Жаль, — покачала головой Клодия. — Тогда надень бриллиантовое колье. Оно тоже тебя не испортит.

— Отлично, тетушка! Я так и поступлю!

Мадлен вдруг сорвалась со своего места и, подскочив к графине, пылко ее обняла.

— Батюшка очень тревожился, отпуская меня сюда, а я несказанно рада. И бесконечно вам благодарна за вашу ко мне доброту.

Смущенная этой вспышкой и очень ею довольная, графиня сморщила нос.

— Ну-ну, — проворчала она, — быть доброй к такой разумнице и красавице совершенно не трудно. Отпусти меня, дорогая. Нам надо переодеться для прогулки, и это тоже следует обсудить.

* * *

Письмо Беверли Саттина к Францу Иосифу Ракоци, трансильванскому князю. Написано по-английски.

8 Октября 1743 года.

Ваше высочество!

Имею удовольствие сообщить, что хлопоты, предпринятые известным вам господином, увенчались успехом.

Вечером 9 октября в известном месте вас будут ждать необходимые документы. Мы же с моими сотоварищами надеемся, что ваше высочество не преминет выполнить все условия сделки со своей стороны.

Выражая уверенность, что все начинания ваши приведут вас к намеченной цели, имею честь оставаться вашим нижайшим слугой.

Беверли Саттин, маг

Клотэр де Сен-Себастьян, испустив тяжкий вздох, откинулся на подушки кареты. Беседа с де Ле Радо не порадовала его. Юнец уперся, он не желал передать ключи от сундуков с луидорами дядюшке, как его ни улещали.

Карета резко качнулась, угодив в рытвину, и Сен-Себастьян выругался. Мало того, что ему не удалось поживиться, так неизвестно еще — состоится ли что-нибудь вообще. В свое время Эшил Кресси мог ручаться за свою красотку-невесту, но имел глупость утратить ее расположение, когда та стала ему женой. Захочет ли теперь Люсьен прийти к ним, чтобы по доброй воле стать и алтарем, и жертвой будущего обряда? Сен-Себастьян нетерпеливо сжал длинную трость. Ему нужна эта женщина. Цель близка, и он не потерпит никаких проволочек.

Мысли Сен-Себастьяна обратилась к предстоящему шабашу. Он не проводил этих действ уже более шести лет и чувствовал, что его сила ослабла. Ему срочно нужно было подпитать собственное могущество кровью и страхом. Клотэр представил себе стройное тело обнаженной Люсьен де Кресси. Он будет первым, он вберет ее молодость, словно пчела нектар, а после того, как все члены круга натешатся с ней, возьмет красотку еще раз. А потом, в День всех святых, он вонзит ей в горло кинжал, и поток горячей крови хлынет в чашу в момент экстаза…

Внезапно карета вновь покачнулась и встала. Сен-Себастьян, разозлившись, высунулся из окна.

— Ну, в чем дело? — крикнул он кучеру.

— Прошу прощения, господин, — пробормотал кучер, серея от страха.

Выражение лица господина сделалось хищным.

— Нехорошо, мой друг. Очень нехорошо. Передай вожжи конюху и спускайся сюда. Да поживее!

Сен-Себастьян вылез из кареты, сжимая в руках трость.

— Я не собираюсь повторять дважды.

Очень медленно кучер спустился с козел на землю и склонился перед хозяином.

— Я хотел сделать как лучше, — жалобно произнес он, пытаясь оттянуть миг расправы. — По дороге брели нищие. Они могли попасть под копыта.

— Так переехал бы их!

Сен-Себастьян поигрывал, тростью, поглаживая ее тяжелый, оправленный в серебро набалдашник.

— Лошади могли покалечиться. Я боялся за лошадей, господин.

— Ты лжешь.

Страшный удар обрушился на плечи бедняги. Сен-Себастьян, скривив губы, выслушал вопль.

— Ложись на дорогу, — коротко приказал он.

Кучер попятился и завертел головой, корчась от боли и страха.

— Нет, господин, нет!

На этот раз мучитель целил в колено. Хрустнула кость. Кучер взвыл и упал. Сен-Себастьян снова взмахнул тростью. Кровь пропитала суконные бриджи несчастного, полилась на дорогу. Сен-Себастьян облизнул губы. Он стоял и смотрел. Глаза его подернулись мечтательной дымкой. Постояв так с минуту, Клотэр отвернулся от жертвы и забрался в карету.

— Поехали! — крикнул он окаменевшему от ужаса конюху.

— Но как же кучер? — попробовал заикнуться тот.

— А зачем нам калека? — ласково спросил Сен-Себастьян.

Он выглянул в окно, угрожающим взглядом обвел группу оцепеневших прохожих и громко заметил:

— Кое-кому хорошо бы ослепнуть.

Дорога вмиг опустела.

— Я не люблю повторять что-либо дважды. Пошел!

Конюх трясущимися руками схватился за вожжи. Карета тронулась.

Кучер проводил ее затуманенным взглядом. От сильной боли его мутило, колени при каждой попытке пошевелиться словно обжигало огнем. Он призывал все кары небесные на голову своего истязателя, но не задумываясь пошел бы к нему в вечную кабалу, если бы это могло вернуть ему ноги. Униженный, искалеченный, кому он нужен без ног? Скорей бы проехал какой-нибудь экипаж и раздавил червяка, ворочающегося в дорожной пыли…

На его лицо упала тень, и кто-то спросил:

— Эй, как вы?