Я глубоко вздохнула, пытаясь почувствовать силу этих людей. Но они были закрыты для меня. Не чувствую я Смотрителей. Совсем.

— Ты границу аркана отследи, а мы их сделаем, — зашептал у меня над ухом Грегор.

— Вы им не нужны, — покачала я головой. — Это мой бенефис. — Толкнула створку окна. — Будешь по мне скучать, смотри на календарик. Я и правда неплохо получилась на снимке.

На треск оконной рамы Смотрители обернулись. Я узнала своего вчерашнего знакомца. Стиг улыбался. Казалось, вчерашняя ухмылка приклеилась к его лицу и теперь он не может ее снять, не повредив внешности.

Из-под арки появилась темная вихрастая голова Макса. В глазах у меня потемнело. Макс медленно пересек замковую площадь и остановился.

Грегор что-то успел мне крикнуть, но я уже бежала к лестнице. Кудрявая блондинка с ямочками на щечках прижалась к стене. Запястья ломило от боли, в кончиках пальцев играли иголочки. Я успела мысленно дотянуться до леса. Сосны нехотя просыпались, недовольные, что их потревожили. Но вот мне удалось нащупать пару берез. Ну держитесь, крысы, сейчас я до вас доберусь!

Винтовая лестница показалась бесконечной. Шершавые стены били в ладони. Меня посетило ощущение, что это уже когда-то было, что я уже однажды бежала, молясь только об одном — успеть!

Гравий под ногой мерзко хрустнул.

Макс стоял ко мне спиной. Я попыталась его обойти, но он сграбастал меня, не пуская вперед. Парень с гитарой опустил руку на гриф. Звякнула струна. Я же хотела только понять — жив? не тронули? где больно?

— Привет, Маша!

Я с удивлением обернулась на русскую речь. Никак не могу свыкнуться, что по-русски здесь может говорить каждый пень. Как я теперь поняла, к лингвистическим талантам это не имеет отношения. Просто мой родной язык в нашей тусовке становится международным.

Хозяин гитары приветственно махнул рукой. Он был чересчур подвижный. Все его тело беспрестанно совершало разные действия, суставы словно на шарниры насажены. Он не просто поворачивал голову, а словно плыл в бесконечном, никогда не прерывающемся танце.

— Я вас не знаю, — отрезала, потеряв драгоценный момент, и Макс задвинул-таки меня к себе за спину.

— Вы нарушили нашу прогулку, — пел родной голос. — У нас гости.

— И вообще — какого черта? — полезла я вперед.

— Мы хотели засвидетельствовать свое почтение, — четко, ни разу не споткнувшись, выговорил парень с гитарой. Словно каждый день произносил такие патетические речи. — Стиг не успел тебя вчера предупредить, что мы придем.

Стиг снова заулыбался. Ему не хватало бутылки пива, тогда бы его образ выглядел завершенным.

— А не пошли бы вы! — Мне неудобно было говорить, потому что Макс упорно не давал обойти его.

— Нежити здесь шестеро, но мы никого не тронем, — выдвинул свой аргумент гитарист.

Это я их сейчас трону! Нет, ну что за наглость?

И тут я перестала дергаться. Я им не верила. Ни одному слову. Я скорее поверю вампиру, чем Смотрителям. Но они остановили мой заговор, и все мои подпрыгивания сейчас ни к чему бы не привели.

Я громко выдохнула, упрямо сложив руки на груди. Хорошо, послушаем, что нам скажут, но не надейтесь, что чьи-либо слова будут иметь для меня хоть какое-то значение.

— Тебя тяжело застать одну, Маша. — Парень перехватил гитару, осторожно поставив ее на гравий площадки. — А когда ты с друзьями, наш визит неминуемо вызывает конфликт. Мы приносим свои извинения за испорченное утро. Мы можем с тобой поговорить?

— Макс, скажи всем, чтобы не волновались, — попросила я.

Любимый растянул губы в слишком широкой улыбке. Я видела, он сдерживается, чтобы не закинуть меня за спину и не броситься прочь отсюда. Хотя о чем я говорю? Какие волнения! У вампиров нет эмоций.

— Я сейчас приду, — попыталась я подогнать Макса словом.

Он не шевелился.

— Я люблю тебя. — Пришлось привстать на цыпочки, чтобы прошептать ему это в ухо.

— Bay! — хлопнул в ладоши Стиг. — Браво! Парень, мы ее заберем на секунду и вернем в целости и сохранности.

Жалко, что я не умею убивать взглядом. Мне очень хотелось, чтобы Стиг сейчас бился в конвульсиях башкой о камешки у моих ног. Но он стоял. И улыбался. Эта улыбка меня особенно бесила.

— Я останусь. — Макс посмотрел на Смотрителя, чуть склонив голову. Этот взгляд заставил Стига нервно хихикнуть. На фоне всеобщего серьезного молчания со своими ужимками и смешками выглядел он пошло.

Макс прошел мимо застывшей компании, взял в руки гитару.

— Ты позволишь? — глянул он на хозяина инструмента. И не дожидаясь ответа, присел около парапета. Коротко провел левой рукой по стене, обламывая ногти. В последнее время они у него здорово отросли.

— Мы остановились на почтении, — напомнила я, желая поскорее завершить эту неприятную встречу.

— А, ну да! — Стиг потер щеки, но улыбку не убрал. — Мы хотели заручиться твоей поддержкой. Ну что ты против своих же братьев-Смотрителей ничего не будешь предпринимать. И если что, то мы будем вместе.

— Если — что?

Дипломат из Стига был плохой. С первых же слов захотелось послать его куда подальше. Как будто он не знает: «если что», то я его убью.

— Можно мне? — вышел вперед гитарист.

Макс резко оборвал аккорд, но на это никто не обратил внимания. Парень между тем продолжал:

— Олег не успел приехать. Ему бы ты скорее поверила. Он будет здесь через пару дней.

Решили подтянуть тяжелую артиллерию, московских Смотрителей? Конечно, с Олегом мне разговаривать было бы гораздо сложнее, чем с этой компанией. Но с другой стороны, таких глупых условий, как Стиг, он бы не ставил. Олег умен. И он хорошо меня знает. Он знает, что «если что», то я буду не за тех или этих, а за Макса. И только за него.

— Мы думали дождаться его, — на одной ноте вещал гитарист, — но эти упыри нас опередили, и пришлось поторопиться. Нам надо знать, защищаешь ли ты вампиров или мы можем рассчитывать на твою лояльность?

Макс наигрывал что-то знакомое. Кажется, я это уже слышала. В критические моменты в нем открывается масса талантов, о которых я раньше не подозревала. В девятнадцатом веке в Германии была популярна гитара?

— Что ты нам скажешь? — напомнил о себе хозяин инструмента.

Я оглядела собравшихся. Со мной говорили двое, видимо, только они знали русский. Остальные молчали, но смотрели на меня так, словно и без перевода все понимают. Они были на удивление разные. За время общения с вампирами я привыкла к их болезненной красоте, к их мертвенной бледности. Люди же передо мной были высокие и низкие, худые и полные, с живыми заинтересованными лицами. Вздернутые в оживленном ожидании брови, прищуренные в напряжении глаза. Парнишка щиплет чуть пробивающуюся бородку. У девушки на скуле зреет прыщик.