– Добрый вечер. Кажется, я ваш попутчик. Ну да, место номер восемь. – Он улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые зубы.

– Здравствуйте, – проговорила Вера, почему-то чувствуя смущение.

Мужчина был намного выше ее и такой крупный, что она показалась сама себе букашкой рядом с ним. Он, между тем, скинул с плеча сумку, расстегнул пуховик и ловко пристроил его на плечики. Под курткой у него был надет свитер грубой ручной вязки, желто-песочного цвета. Несомненно, черноволосый был родом из Казани и по национальности татарин. Об этом говорило его бронзово-смуглое лицо с выступающими скулами и темные, косо прорезанные глаза. Он порылся в сумке, вынул из нее пакет с зубной щеткой и мылом, какой-то бумажный сверток и свежую газету, аккуратно разложил все это на столике и, обернувшись к Вере, протянул ей руку:

– Что ж, давайте знакомиться. Рустам.

Она с опаской пожала огромную, крепкую ладонь.

– Вера.

– Вы москвичка?

Вера кивнула.

– К родне едете? – поинтересовался Рустам. – Впрочем нет, вряд ли у вас татарская родня. Решили знакомых навестить?

– Нет, я в командировку. – Вера улыбнулась и села на свое место.

– В командировку? – Рустам удивленно свистнул. – Вот не думал, что встречу коллегу, так сказать. Я ведь сам командировочный. Бизнес-леди? – Он пристально оглядел Веру, слегка наклонив голову.

– Снова не угадали, – сказала она тихо. – Я химик. Работаю в НИИ.

– Когда-то в Казани химическая промышленность была ого-го. – Рустам задумчиво поглядел в окно. – А теперь все не так. Смотрите, мы сейчас тронемся.

Вера отодвинула шторку. Из темноты ей в лицо сияли разноцветные огни. Секунда, другая – и они, задрожав, поплыли вправо.

– У нас с вами получается СВ, – пошутил Рустам. – Что ж, будем считать, мне крупно повезло. Такая красивая попутчица. Сейчас почаевничаем, у меня тут гостинцы остались от жены. Вон там, в пакете.

«Значит, он женат», – мелькнуло у Веры в голове. Ну да, конечно. Она ведь только что видела у него на безымянном пальце кольцо. «Впрочем, какая мне разница?» – осадила она себя недовольно.

Рустам уже разворачивал сверток, там был хворост и разноцветное печенье в форме ромбов. Вера молча смотрела на его руки, безупречно красивой формы, с длинными, сильными пальцами и гладкими, точно перламутровыми, ногтями.

В дверь заглянула проводница.

– Ваши билетики.

– Как тебя звать, дочка? – спросил ее Рустам, протягивая билет.

– Алсу.

– Алсу-кызым, будь добра, принеси нам чайничек.

– Будет исполнено! – Девушка весело блеснула зубами и подмигнула Вере. – Вот вам и сосед, теперь не скучно будет. Я сейчас, мигом, только билеты соберу.

Она исчезла.

Колеса мерно выбивали давно заученный, старый дорожный мотив. Вере стало неуютно и жарко в брюках и джемпере, захотелось переодеться. Она встала, испытывая все то же странное стеснение.

– Мне выйти? – тут же понял ее Рустам. – Пойду, умоюсь. Вы располагайтесь, чувствуйте себя, как дома.

Он взял полотенце, щетку и скрылся в коридоре.

Вера, не спеша, разделась, аккуратно развесила вещи и натянула спортивный костюм. Затем, мгновение подумав, быстрым движением достала из сумочки зеркальце и помаду и тщательно подкрасила губы. Пригладила и без того гладко причесанные волосы. Глубоко вздохнула.

Она не понимала, что с ней. Ей вдруг стало отчаянно весело, захотелось без причины смеяться, как смеялись в соседнем купе. Вера еще раз глянула в зеркальце. А ведь прав этот черноволосый Рустам – она, действительно, красива. Голубые глаза, нос правильной формы, высокий, чистый лоб, нежные, пухлые губы. Как же она всего этого не замечала? Или, вернее, замечала когда-то, но давным-давно позабыла.

В дверь постучали. Вера вздрогнула, поспешно спрятала зеркальце и щелкнула задвижкой.

– Жарко здесь у нас, я гляжу, – проговорил Рустам, заходя в купе. Он стащил через голову свитер и оказался в синей трикотажной футболке. Из-под коротких рукавов выглядывали мощные бицепсы. Черные волосы были влажны на висках. – Сейчас Алсушка чаю принесет, она уже с билетами разобралась.

Он сел напротив Веры, сложил скрещенные руки на столе. Она попыталась смотреть ему в глаза, и ей, наконец, это удалось. Они оба, как по команде, затихли, в купе раздавался лишь мерный звук колес. Потом дверь отъехала, и появилась Алсу с подносом, на котором каким-то удивительным образом умещались чайник, пузатая сахарница и две огромных пиалы.

– А вот и чай, – весело пропела она и тряхнула головой, откидывая со лба свою полированную челку.

– Чай не пьешь, как сильным будешь! – засмеялся Рустам и снял руки со стола. – Это у нас еще в советское время плакат такой висел в гастрономе, – пояснил он Вере. – Для татар чай – главный напиток, такой же, как для китайцев. А в столице все, смотрю, на кофе больше налегают. В час по чашке. Вы, Вера, тоже кофеманка?

– Нет, я чай люблю. Особенно зеленый.

– Полезно для здоровья, – одобрил Рустам и подмигнул проводнице. – Садись с нами, кызым. Принеси себе еще стакан и садись.

– Рада бы, да нельзя. – Девушка кокетливо улыбнулась. – Думаете, вы одни у меня любители чая? Вон, в соседнем купе целая компания. Так что, побегу я. Пейте на здоровье.

Она забрала поднос и скрылась в коридоре. Вера потянулась, было, к чайнику, но Рустам осторожно придержал ее руку.

– Давайте я разолью.

Она кивнула.

Он ловко разлил чай в пиалы, наполнив их аккуратно и одинаково, чуть ниже края.

– Смотрите, не обожгитесь. А то ведь вы к чашкам привыкли. Да и качает здесь, будь здоров.

Вагон, действительно ходил ходуном, будто палуба теплохода.

– Спасибо. – Вера улыбнулась. – Я как-нибудь.

Она взяла пиалу в руки и сделала пару глотков. Рустам смотрел выжидающе.

– Ну как?

– Очень вкусно. Отличный чай.

Она подумала, что разговор у них получается странный, ни о чем. Как в мыльных сериалах, где подолгу смакуется один и тот же эпизод. И вместе с тем, ей было ни чуточки не скучно. Наоборот, хотелось, чтобы Рустам говорил еще и еще, неважно о чем, хотя бы и о пустяках.

Он, однако, замолчал и сосредоточенно пил чай. Вера искоса глядела на его слегка наклоненную голову. Господи, ну чего она так обрадовалась? Чужой мужчина, да и немолодой совсем, кажется, ему прилично за сорок. Все в нем непривычно ей, незнакомо, он словно из другого мира. В их с Митей мире никогда не говорили так громко, не смеялись столь заразительно, без оглядки и стеснения, не пили чай с таким видимым удовольствием, не заигрывали с проводницами.

Да и не мир это был, а мирок – Вера ощутила это вдруг, в одно единое мгновение и с необыкновенной ясностью. Мирок. Тихий, интеллигентный, наполненный запахом книг и шорохом газет, весь в полутонах и полунамеках. А тут, точно окно распахнулось перед ней – и в лицо ударил ветер, свежий, мощный, сметающий все на своем пути. Под его властными, могучими струями хотелось петь и смеяться, растрепать волосы и навсегда расстаться с серьезностью и благоразумием.