Пока он добирался до стула, она смогла отдышаться и собраться с мыслями.

Тони Фостер видел тени. Более того, он видел ее.

И теперь он хотел знать, что он видел.

Логично.

Любопытство стало движущей силой при развитии — и падении — множества цивилизаций. Оно приводило как к созданию, так и к разрушению. И если дать ему волю, то любопытство уже не успокоится, пока не будет удовлетворено. Что оставляло Арре только один выход.

Нет, вообще-то два, но шансы, что она воспользуется вторым, были столь малы, что их можно было спокойно проигнорировать.

Заметив, что он устроился на стуле, она откинулась назад, скрестила ноги и переплела пальцы. И когда взгляд его светло-голубых глаз — глаз, способных видеть настоящий мир без призм недоверия и отрицания — устремился в ее сторону, Арра начала:

— Я пришла в этот мир из другого семь лет назад.

Его пальцы перестали теребить выцветшую ткань джинсов:

— Из другого мира?

— Да, — Арра подождала, но Тони знаком показал, чтобы она продолжала, всем своим видом давая понять, что он просто уточнил на тот случай, если вдруг ослышался. — Мой народ уже практически проиграл войну, которую вел долгие годы. Враг добрался до врат, и они пали вместе с нашей надеждой, которая и без того умирала уже много дней — последние батальоны нашей армии были разгромлены. Нас некому было защищать, мужчины и женщины проигрывали свои схватки с тенями. Я стояла на городской стене, смотрела, как приближается тьма, и поняла, что мы проиграли. Я была уверена, что умру, поэтому решила укрыться в своей мастерской. В отчаянии я попыталась сделать то, что считала невозможным, — открыть врата между своим миром и… и любым другим. Мой орден давно считал, что количество миров неограничено, но все предыдущие попытки прорваться туда, заканчивались неудачей.

— Не знаю, почему в тот день мне повезло. Возможно, потому, что я знала — неудача обернется не дополнительной записью в исследованиях, а довольно неглубокой могилой. Такие вещи, как правило, придают… — она все еще помнила этот ужас, все еще ощущала горечь во рту. Капля пота скатилась по виску, оставляя влажную полоску. Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, Арра продолжила, — энтузиазма. Возможно, мне все удалось, потому что впервые какой-то мир — ваш мир — был настолько близко, что я дотянулась до него. Не знаю. И, наверно, не узнаю никогда. Врата открылись в пустом заводском складе, который Честер Бэйн как раз осматривал на предмет возможного прибежища для его студии.

— Значит, ЧБ знает о… — неодобрительным взмахом бледных пальцев он обозначил текущую ситуацию.

— Не все. Он не видит теней.

— Почему ты ему не сказала?

Подтекст был четко слышен — почему ты ему не сказала, чтобы он что-нибудь предпринял.

— ЧБ ничего не сможет поделать, — и это была чистая правда. Пусть и не вся.

Паренек на секунду задумался, сдвинув брови и прикусив губу:

— Значит, в том мире ты была ученым?

— Кем? — Арра быстро припомнила, что сейчас рассказала, и фыркнула. — Нет, в том мире я была волшебницей.

Она ждала комментариев насчет Гарри Поттера, мантий и остроконечных шляп, но так и не дождалась. Вообще, это неудивительно. Она сильно сомневалась, что друг Тони, ходящий в тени, спал в фамильном склепе на родной земле. Их отношениям — что бы между ними не было, это не ее дело — пришлось быстро преодолеть ряд клише, иначе бы им не удалось создать между собой такую прочную и заметную связь.

— Наш враг тоже был волшебником. Невероятно сильным, у него был… Тяжело объяснить, что именно и как он делал, не скатываясь на чрезмерные пошлости.

— Слишком поздно, — судя по его внезапному румянцу, она все-таки случайно кое-что брякнула. Арра решила не комментировать — и не только потому, она нутром чувствовала, что все сказала верно.

— Волшебники, как и многие люди, не являются злом или добром. Они просто есть. Этот волшебник, наш враг, решил в поисках силы обратиться к тьме и взамен принять ее мантию.

— Мантию тьмы?

— Да. Похоже на название второсортного фэнтези, верно?

Внезапная улыбка:

— Я не имел в виду…

— Когда-то у него было имя. Теперь все называют его Повелителем теней.

Улыбку пропала:

— Он нашел врата и последовал за тобой.

Арра моргнула. Это было неожиданно:

— Тебе никто не говорил, что ты любишь делать необоснованные выводы?

— Необоснованные? — Тони прищурился, и Арра поразилась силе его эмоций. Она ждала изумление, удивление или, даже несмотря на все, что он видел, недоверие. Возможно, страх, когда он наконец осознал, к чему ведет ее рассказ. Но ярость? Нет. Она забыла, что для молодежи гнев всегда был первой реакцией; только боги знают, сколько раз она видела этому подтверждение. Он поднял левую руку. Первый палец:

— Ты открыла врата из другого мира, где… — второй палец, — ты сражалась со злым волшебником, называющим себя Повелителем теней, и, эй… — третий палец, — внезапно у всех теней здесь едет крыша!

Все пальцы сложились в кулак. Не угроза, но определенно вызов:

— Я ведь прав?

А стоило ли это отрицать? Сохраняя на лице нейтральное выражение — ее эмоции принадлежали только ей — она взяла в руки альбом для рисования и карандаш.

— Не совсем. Он не нашел врата. После моего перехода они недолго оставались открытыми. Он использовал мои исследования, что снова открыть их. И сам Повелитель теней не рискнул прийти сюда. Он всего лишь отправил сюда своих слуг — теней — через врата, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.

— Всего лишь? Это не всего лишь! — злость вытолкнула его из кресла. — Никки Ваг мертва!

— И ты ничего не можешь с этим поделать. Ярость не вернет погибшего человека к жизни, — карандаш двигался по середине листа с достаточной силой, чтобы вдавить в него линию. — Как и скорбь. — Линия прервалась, и Арра отложила карандаш, стараясь удержать руку от дрожи. Когда она подняла голову, то увидела, что Тони не сводит с нее взгляда. — Как и вина, — продолжила она, как будто не было никакой паузы. — Поверь мне, Тони Фостер, уж я-то знаю.

— Ладно. Хорошо. Ты знаешь, — он повернулся, отошел на три шага, развернулся обратно, сделал еще два, поднимая и снова опуская руки. — Как ты собираешься его остановить, чтобы это не повторилось?

О, да, вопрос на несгораемую сумму в 64 тысячи:

— Я ничего не могу поделать.

— С какой радости? Ты же волшебница!

Он произнес это слово так, будто оно было ответом. Или оружием. Она протянула руку и нашарила среди бардака в ящике рабочего стола квадратный ластик. — Ты меня вообще слышал? Мы проиграли. Повелителся теней невозможно победить. Он ощутил вкус этого мира. У следующей тени, отправленной им, будет другая цель, — узор, нарисованный ей, начал пропадать. — Она найдет себе организм-носитель и воспользуется им для сбора необходимой информации.