Роуэн кивнул. Он не хуже Силача Джона знал, что будет, если деревенские услышат о том, какая напасть одолела Бри и Хану. Найдутся такие, кто, не разобравшись, в чем дело, сразу помчится с факелами в лагерь бродников, чтобы их как следует припугнуть. А это очень опасно. Опасно для всего Рина.

Лучше Силач Джон и Джиллер попробуют разбудить Бри и Хану и от них самих узнать, что же все-таки случилось. Причина может быть самой простой. И бродники-то, наверное, здесь совсем ни при чем.

— Стой здесь, на страже, и смотри хорошенько, мальчишка-зайчишка, — велел Силач Джон. — Сейчас самое главное — никаких чужаков в сад не пускать.

— Я тоже! — подала сонный голос Аннад. — Я тоже хочу охранять!

Силач Джон так широко улыбнулся, что в темноте блеснули его зубы.

— Смотри же, охраняй хорошенько. Я на тебя рассчитываю.

— Как только услышишь что-нибудь подозрительное, сразу зови нас, Роуэн, — предупредила его мама.

Роуэн кивнул. Силач Джон и Джиллер наклонились, подняли грузное тело Бри и понесли его к дому, который стоял на краю сада.

Сгибаясь под своей нелегкой ношей, они исчезли в тени дома. Оставшись вместе с Аннад и спящей Ханой, Роуэн изо всех сил вглядывался в ночную тьму. Лучи лунного света тянулись далеко по саду.

Было очень тихо. Так тихо, что даже глубокое дыхание Ханы казалось сейчас очень громким. Ни звука не было слышно с той стороны, где паслись букшахи. Все умолкло и на холмах. Но тишина была какая-то неспокойная. Такая тишина — тяжелая и таинственная — бывает, когда чего-нибудь ждешь.

В засаде прячется тайный враг,

Засел он во тьме — берегись, дурак!

Роуэн почувствовал, как ему на плечо упала голова сестренки. Ее глаза совсем закрылись.

— Аннад, — тихонько позвал он, — может, пойдешь домой и ляжешь спать?

Она захлопала сонными веками:

— Я не сплю. Я вас охраняю.

— Ну охраняй, охраняй, — согласился брат.

Сестренка довольно кивнула и снова закрыла глаза.

Роуэн обнял ее, чтобы ей не было холодно. Сам он не спал и вглядывался в темноту сада, в самые мрачные его уголки: а вдруг там шевелится кто-нибудь подозрительный… Он прислушивался, ловя в тишине малейший звук. Он ждал какого-нибудь знака, что кто-то или что-то бродит рядом и так же, как и он, прислушивается и приглядывается ко всему.

Но нет… Только монотонный надоедливый напев все крутился у него в голове. И Шеба, все время Шеба, с лицом, перекошенным от ужаса.

Роуэн услышал, как мама и Силач Джон вышли из дома и зашагали по саду. Теперь им нужно было отнести Хану.

Он быстро взглянул на крепко спящую Аннад. Точно, она не проснется. Значит, время настало.

— Мама! Джон! — позвал он негромко. — Мне надо кое-что вам рассказать. Да, прямо сейчас!

* * *

У Джиллер в глазах потемнело от страха.

— Это что? — только и смогла она сказать. — Что еще за колесо, которое повернется?

Роуэн удивленно посмотрел на нее. Он что-то совсем не подумал об этой строчке.

— Не знаю, — ответил он. — Вообще не понимаю, что это значит. И Шеба тоже. Но она боится, это точно.

Взрослые смотрели на него. Луну закрыло облако, и в саду потемнело. Рядом на дереве зачирикала какая-то птичка. Аннад пробормотала что-то во сне и пошевелилась на плече у Роуэна.

Силач Джон поднялся на ноги.

— Вот теперь нам нужна помощь, — сказал он. — Нельзя держать это в секрете.

Джиллер покачала головой, не соглашаясь с ним:

— Поздно уже. Незачем сейчас всю деревню будить.

— Да, незачем, — улыбнулся в ответ Джон. — Роуэн сбегает и поднимет только тех, кто и правда может помочь.

— Тимона, — предложил Роуэн.

Он подумал, что учитель Тимон, наверное, быстрее всех догадается, что означает стихотворение Шебы. И еще он один из немногих в деревне, кто не станет бояться.

— Правильно, — согласилась Джиллер. — Тимона. И еще Марли.

— И Аллуна, — добавил Силач Джон.

— Вряд ли Аллуна надо сюда впутывать, — сказала Джиллер. — Ясно же, что это дело рук бродников.

— Так кто же поможет лучше, чем он? — ответил ей Силач Джон. — Здорово, что у нас есть человек, знакомый с их привычками.

Джиллер промолчала, но по ее лицу Роуэн понял, что она не очень довольна.

— Ну так я сбегаю за Тимоном, Аллуном и Марли, — быстро сказал он.

Роуэну не нравилось, что Силач Джон и мама не согласны друг с другом. Когда-то он даже и мысли не допускал, что Силач Джон может жениться на Джиллер и стать его отчимом. А сейчас он думал по-другому, хотя в его душе Силач Джон никогда не займет место родного отца. Силач Джон — это близкий, совсем особенный друг, которого он по-своему очень любит.

— Давай, Роуэн, — тихо сказала Джиллер. — И еще забеги к Ланн.

Роуэн и Силач Джон удивленно посмотрели на нее, но она выдержала их взгляд.

— Я тут все думала о стихотворении, — сказала она. — Там сказано: «Жди, повернется колесо». И еще: «Все та же гордость, и промах тот же…» Кажется мне, это вот что означает: какое бы лихо еще ни случилось с нами, похожее уже было раньше.

Сердце Роуэна затрепетало. Он тут же вспомнил, что сказала ему Шеба перед тем, как завыла свою песню: «Враг снова здесь. Колесо крутится. А теперь… теперь…»

Он произнес вслух последние строчки ее пророчества:

День ото дня он сильней и сильней.

Когда ж он покажется средь людей,

Былое зло объявится вдруг,

Сомкнётся навеки недобрый круг…

Он вздрогнул. Мама, видно, была права. Их поджидало что-то ужасное. Похожее на то, что уже было. Колесо судьбы крутится очень медленно. Круг зла должен вот-вот замкнуться. А уж когда это случится…

Джиллер посмотрела на Силача Джона.

— Ответ — в нашем прошлом, — сказала она. — Я это точно знаю.

Он задумчиво кивнул в ответ.

— Ланн среди нас самая старая, — продолжила Джиллер. — Она такое помнит, что даже в книгах не всегда найдешь. Если то, что вот-вот с нами случится, уже когда-то было, Ланн должна об этом знать. Значит, она нам поможет, пока еще колесо не до конца описало круг.

— Дело говоришь! — воскликнул Силач Джон и обернулся к Роуэну. — Ну беги! Да побыстрей!

Тимон почесал затылок.

— В книгах говорится, что голод всегда был самым страшным врагом Рина, — высказал он свое предположение. — Голод случался здесь несколько раз — то из-за неурожая, то из-за суровой зимы, когда снегопад надолго отрезал нас от побережья.