Тамара Дедегкаева поделилась со мной своими воспоминаниями:

«Мне принесли официальное сообщение о том, что его нет, что вообще место захоронения не представляется возможным найти. Причем там был рапорт, подписанный двумя генералами ФСБ, с подробностями, как и что с ним делали. Зачем мои дети и я должны были об этом знать, я не знаю».

У жены хранится официальный документ, из которого следует, что майор Дедегкаев умер в результате психологических и физических пыток. Установить место захоронения не представляется возможным. По сути, силовые органы просто отказались продолжить его поиски.

Вскоре суд признал офицера погибшим. И Тамаре выдали свидетельство о смерти мужа. Так поставили точку на боевом офицере. Но через месяц выяснилось, что майор Дедегкаев жив.

Рассказывает Тамара Дедегкаева:

«Мне сначала позвонил он сам. Его отправили сразу во Владикавказ. И он мне позвонил уже из Владикавказа. Ночью, поздно ночью. А утром позвонили уже из округа. И сообщили о том, что его освободили, но я уже все знала».

Олега обнаружили совершенно случайно, когда просматривали видеозаписи, захваченные у боевиков. Майора узнал кто-то из офицеров — они когда-то вместе служили. Выяснилось, что его и комбата Серегина содержат рядом. После переговоров их обменяли на пленного боевика.

В штабе группировки внутренних войск Олегу выписали справку об освобождении. Через несколько дней он вернулся домой. После госпиталя навестил жену своего сослуживца и близкого друга майора Афонина. Он был начальником разведки полка.

Была даже фотография, на которой оба офицера сняты вместе. Но вскоре их пути разошлись. Олег рассказал об их последней встрече. После съемки заложников в дудаевском дворце в Грозном их разделили, и майора Афонина увезли в неизвестном направлении.

Я встретился с Галиной Афониной, вдовой майора Вячеслава Афонина. Она рассказала:

«Олег сказал, что они о муже ничего даже не слышали. «Потому что, — он говорит, — когда мы были в этом бункере в Грозном, пришли эти душманы — я не знаю, как их называть. И нас с Серегиным забрали. А Славу сразу отсоединили. Мы спросили: «А его куда?» «А его, — они отвечают, — домой». И поэтому даже слухов не было, мы даже ничего не спрашивали ни у кого, даже не интересовались этим. Другими как-то интересовались, а о нем подумали, что он дома уже».

Это все, что Олег рассказал о пережитом. 8 месяцев плена еще дадут о себе знать. Оказывается, человек может вынести и не такое.

Говорит Тамара Дедегкаева:

«Я считала, что должно пройти какое-то время. Если он захочет о чем-то рассказывать, он расскажет. И мы его щадили. И на эту тему не говорили вообще».

…В середине января 1995 года участь Грозного была предрешена. Небольшие отряды сепаратистов спешно покидали город. Каждая бандгруппа уводила с собой пленных. Они несли тела раненых и погибших боевиков.

В одной из таких групп оказались Серегин с Дедегкаевым. Боевики несли потери, меняли базы и пути отхода, попутно вымещая зло на пленных. Первый раз Олега сильно избили 29 января. Били ногами, кулаками, гранатой по голове. Потом стали бить регулярно. Особенно усердствовали подростки: их, словно диких зверенышей, натаскивали на кровь российских солдат.

Однажды пленных охраняли наемники-ингуши. Кто-то им подсказал, что среди заложников есть осетин. Дедегкаева избивали несколько часов. Приводили в сознание и снова били. Пока Серегин не упросил начальника охраны, чеченца, прекратить эти пытки.

Рассказывает Тамара Дедегкаева:

«Самое ужасное у него было — это глаза. Глаза были вообще никакие. Он мог улыбаться, но глаза были и такие оставались. Говорят: «Глаза, посыпанные пеплом». Вот это о нем. Он смотрел на нас на всех, и мне казалось, что он словно говорил: «Вот вы здесь живете, так все хорошо, так все замечательно. Ничего вы про эту жизнь не знаете».

Уже дома, узнав, что ему выписали свидетельство о смерти, Олег отшучивался: мол, теперь жить буду долго. После госпиталя они с женой уехали в санаторий в Сочи. Но Олег постоянно рвался домой, словно его что-то беспокоило.

В ноябре Дедегкаевы приехали во Владикавказ. Пригласили гостей, чтобы отпраздновать освобождение Олега. Но случилось так, что собраться пришлось уже по-другому поводу. Пытки, пережитые в плену, сделали свое дело.

Тамара Дедегкаева, глотая слезы, вспоминает:

«Олег сидел в кресле. А я вышла на кухню. Вот я вышла на кухню и буквально через секунду прибегает моя старшая дочь и говорит: «Папе плохо!» Я прибежала в комнату, он сидел в кресле. Он вздохнул три раза, и все. И все».

Менее чем через полгода Тамара получила второе свидетельство о смерти мужа. В лаконичном медицинском заключении записано, что внутренним органам Олега Дедегкаева в результате постоянных избиений причинены травмы, несовместимые с жизнью. Тамаре врачи сказали, что у Олега внутри была сплошная незаживающая рана.

Свидетельство о смерти, которое получила супруга О. Дедегкаева

Но вернемся к событиям 11 декабря. Еще ведутся переговоры об освобождении пленных. Еще есть надежда на благоприятный исход дела. В составе тревожной группы на помощь своим отправляется начальник разведки полка майор Вячеслав Афонин.

И по сей день судьба этого человека до конца не известна. Но тогда, в конце декабря, его жена Галина получила весьма странную телеграмму. Написанную с ошибками от имени мужа, но не самим Вячеславом.

Рассказывает Галина Афонина, вдова майора Вячеслава Афонина:

«Телеграмма пришла 27 декабря из Хасавюрта. Там написано: «Нахожусь в плену, все нормально. Приезжай, Славка». Я с этой телеграммой пошла в мединститут. А в мединституте командир секретной части эту телеграмму проверил, сказал: эта телеграмма оттуда».

Галина рвалась в Дагестан. Ее звала подпись «Славка». Так Афонин называл себя дома. Но когда женщине объяснили, что и чеченцы таким образом сокращают русские имена, Галина осталась дома. А в Хасавюрте ее, возможно, уже ждали похитители. Ведь сам Афонин 27 декабря никакой телеграммы отправить не мог.

Еще двумя неделями ранее Афонина и других захваченных военнослужащих вывезли в Грозный. Быть может, именно боевики сочинили эту телеграмму, чтобы сначала выманить, а потом захватить женщину и склонить майора Афонина к сотрудничеству. Его знания и опыт были им как нельзя кстати.

Галина Афонина продолжает свой рассказ:

«У меня было опасение, что они уцепятся за Афонина, потому что должность у него такая — начальник разведки. И наверняка там документы были при нем. Не знаю, смог ли он их как-то спрятать. Но самое главное, не уверена, что он бы стал это делать. Он просто не стал бы там с ними вообще любезничать. И в какое-то время, думаю, боевики поняли, что это одна из самых ключевых фигур нашей части».