— Гм… — Фима посмотрел на собеседника снисходительно. — Положим, детишки и в самом деле красивые. Но то, как они ведут себя — это ведь просто кошмар! Мальчишка действительно обладает некой странной силой, я это испытал на себе… Гипноз, или как там это называется…

— Это «эго», энергия личности… У величайших она намного сильнее, чем у простых смертных…

— Ну допустим, допустим… Но это не дает им права обращаться с окружающими так, словно те неодушевленные предметы! Это самовлюбленное маленькое дрянцо…

Лицо пивника налилось кровью, он стиснул пудовые кулаки.

— Господин Эффим! — тщательно подбирая слова, заговорил Трикобыл. — Вы у себя дома, и мы крайне обязаны вашему гостеприимству… Но я прошу вас — не заставляйте меня защищать честь моих господ… Под вашим кровом…

— Хорошо-хорошо; я, возможно, погорячился… — поднял ладони Фима. — Но и вы меня поймите… Не знаю уж, что за порядки царят там, откуда вы прибыли, но здесь свои законы… И кстати, что это за термин — «быдляне»? Звучит как-то, знаете… Оскорбительно!

Пивник тяжело заворочался, вылез из-за стола и опустился на колени.

— Пожалуйста, я вас молю… Будьте вежливы и почтительны с молодыми господами; поверьте — ни вы, ни я им не ровня… Ради всего святого…

— Да что же это… Встаньте, что вы делаете! — Ефим растерялся: здоровенный дядька стоял перед ним на коленях, с собачьей тоской во взоре заламывая руки.

— Прекратите немедленно, в конце концов!

Пивник, кряхтя, поднялся на ноги, в ту же минуту за дверью спальни послышались легкие шаги, и в комнату заглянула Ласса.

— Что здесь происходит? — спросила девочка, зевнув. — Трикобыл, тебя обижают?

— Что вы, что вы, маленькая госпожа, никто меня не обижает! — поспешно заверил пивник. — Мы просто беседуем, да, только и всего…

— А мне показалось… Ну ладно. Кстати, я вижу, ты уже отмер? — теперь Ласса обращалась к Ефиму.

— Отмер? — не сразу понял Фима. — Ах, да… Сперва замер, потом отмер…

— Мой братец считает, будто у него очень сильное «эго»! — насмешливо бросила девочка, непринужденно устраиваясь за столом. — А на самом деле даже до утра не хватило… Будь ты убийцей, ты бы уже сто раз мог вырезать нам сердце во сне! Обязательно расскажу Мариксу; может, это малость убавит его самонадеянность…

Фима поежился: маленькая гостья говорила абсолютно серьезным тоном — как будто такие вещи случаются сплошь и рядом. Впрочем, кто их там знает…

— Я хочу теплого молока! — заявила меж тем Ласса. — Согрей его с тростниковым сахаром и стручком ванили, только чтобы не слишком горячее…

— Еще рано… — попытался протестовать Фима.

— Рано? — удивилась девочка. — Что значит рано?! Ты же видишь — я уже проснулась!

Трикобыл поспешно вскочил.

— Позвольте, я сам все приготовлю, маленькая госпожа, сам…

— Молоко на окне, — сдался Фима. — А тростникового сахару у меня сроду не водилось… И стручка ванили тоже. Есть пакетик ароматического ванилина, и все. Трикобыл, посмотри на полке…

Пивник усердно взялся за дело. Самурай, понял Ефим: вот что мне все это напоминает — самурайская самоотреченность… Хозяин с любопытством разглядывал девочку: вечером он видел ее лишь мельком. Первое впечатление не обмануло: картинка, куколка, постановочное фото из дорогого глянцевого журнала… Непривычная гладкость и чистота кожи, слишком уж правильные черты лица, пухлые алые губки, прямые, поблескивающие в свете лампы волосы оттенка темной меди… Фима кашлянул.

— Гм… Скажи, пожалуйста, а ты тоже владеешь этой силой, как ее, «эго»?..

— Конечно! — пожала плечами Ласса.

— А ты можешь, э-э, продемонстрировать… — Ефим потянулся к вазочке с печеньем, и тут ладонь его замерла на полдороге.

Он приложил все силы, пытаясь сдвинуть руку с места, на лбу выступили капельки пота… Напрасный труд! А девочка даже не обратила внимания на его страдания: она сидела на стуле, болтая ногами, и нетерпеливо поглядывала в сторону плиты, где Трикобыл помешивал в кастрюльке молоко.

— Спасибо, хватит…

Руку отпустило.

— А ты неплохо для чужестранца изъясняешься на глаголике! — внезапно сказала Ласса. — Я-то думала, нам придется запоминать какой-нибудь варварский диалект…

— Глаголик? — непонимающе переспросил Ефим. — Вообще-то я говорю на русском…

Ласса удивленно вскинула брови.

— Ты говоришь на глаголике, не сомневайся… Что еще за русском?

— Страна, в которой вы очутились, называется Россия, Российская Федерация, — принялся объяснять Фима.

— Страна? А, я слышала… Это несколько поселений, разбросанных по большой территории, но объединенных центральной властью, да?

— Что ж, можно и так сказать…

— Какая архаика! — фыркнула Ласса. — У нас все гораздо разумнее… И сколько городов в этой вашей федерации? Пять, семь?

— Несколько тысяч… — Фима снисходительно улыбнулся, увидев, как расширяются глаза девочки. — Есть совсем маленькие, вроде нашей Мглы, есть огромные…

— Как же ваш правитель контролирует такую большую территорию?! — изумилась Ласса.

— Ну, видишь ли, он скорей не правитель, а управитель… Его избирают…

— Постой… — девочка нахмурилась. — То есть как это… избирают?! Он же Власть!

— Да, но он не может оставаться на своем посту дольше определенного срока; таков закон.

— Но закон — это правитель!

— Вовсе нет! Законы писаны для всех, исключений не бывает… По крайней мере, в идеале, — поправился Фима. — На практике все немного иначе…

Ласса хмыкнула.

— Это глупость или лицемерие!

— А как все устроено у вас? — Ефиму становилось все интересней и интересней.

— Гораздо проще и эффективнее, можешь поверить! Нашим городом правит мой высокочтимый родитель, Господин Высокое Небо. Он карает и милует, управляет погодой и стихиями…

— Стихиями?! Ну, и как же он, например, гм… предотвратит наводнение?

— Оно просто не случится! — В голосе Лассы чувствовалась железная убежденность. — Я же объяснила тебе: в пределах Аристопала нет ничего неподвластного его воле.

— А в других городах?

— В каждом — свой хозяин; вот, например, ближайший, Джеппа. Им правит Господин Хрустальное Озеро.

«Похоже, у них там, где бы это «там» ни находилось, что-то вроде городов-государств, — подумал Фима. — То-то я вспоминал самураев… Феодальные порядочки, города принадлежат знатным родам, а центральная власть — чисто номинальная или вовсе отсутствует».

— А теперь ты мне ответь: как ваш правитель контролирует всю эту огромную территорию? Как он меняет направления ветров, вызывает или прекращает дождь — неужели его «эго» так велико?