Прошло тридцать с лишним лет. При слове Барнаул хочется есть. Кто из старожилов есть в зале, тот, наверное, помнит эти годы. Как скажут Барнаул – рука тянется к хлебу. Вы отдавали и тепло, и жилье, и добро…

Нашу семью приютила семья Алябьевых. Вот сидит Алябьев. Коля, встань. Полкровати своей отдал мне. Может, теперь жалеет. Не знаю. Барнаульцы, спасибо вам за все, тридцать лет не успеваешь сказать «спасибо». Я после войны первый раз в этом городе. Завтра нам обещают дать возможность поехать на Восточный поселок, поискать: там, говорят, пара бараков еще остались, если сохранились. Ну, овраги-то сохранились там, где учились на лыжах стоять. Сказать словами «спасибо» трудно.

В этой картине, которую делали мы, есть маленькая эпизодическая роль – хороший мой товарищ играет летчика из Сибири. В благодарность я мог только отдать ему фамилию – Алябьев.

Расплатиться и сказать «спасибо» – это, наверное, мало. Я вам могу сказать, что мы, те, кто занимается искусством, будем всю жизнь помнить, чем мы обязаны друг другу. Мы будем ухаживать за могилами, тысячи и тысячи которых на Украине, туда… аж до Берлина, где в братских могилах и барнаульцы, и новосибирцы, и…

Но, наверное, наша задача, кинематографистов, постараться работать так, чтобы не краснеть перед вами, зрителями, за то, что мы делаем на экране, и за то, что мы делаем в жизни…»

В тот раз Леонид Быков воспользовался возможностью посетить и 11-ю школу, в которой учился в дни эвакуации. Здание школы на улице Кулагина (в ту пору – Полевой) сохранилось. Сегодня здесь расположены современные офисы. Неподалеку находится еще одно место, которое тоже теперь не узнать – холм, который некогда звался Пупком: с него детвора любила зимой кататься на лыжах и санках.

В школьном музее и сегодня хранится снимок, которым здесь очень дорожат. На нем Леонид Быков запечатлен вместе с одноклассниками: Владимиром Екшибаровым, Валентином и Любовью Сапуновыми, Анной Дорониной… Пусть в те годы Леня Быков не мог похвастаться примерным поведением и отличными отметками, товарищи любили его за справедливость и требовательность к себе и другим, за открытый и добрый нрав. Ленька с удовольствием участвовал в самодеятельности, не помышляя пока об актерстве.

Сегодня уже трудно установить, чем занимались Луиза и Леня после окончания в первой половине войны барнаульской семилетки. Скорее всего, до 43-го года, когда Быков предпринял попытку поступить в летное, он с сестрой и матерью Зинаидой Панкратовной какое-то время трудился на станкостроительном заводе, поскольку рядом не было других предприятий.

Одними из первых его «Стариков» увидели земляки. Позже сестра Луиза Быкова вспоминала: «Он пережил свой звездный час здесь, в Краматорске, когда в 1974 году привез своих «Стариков» на суд одноклассников, друзей по техникуму, родных, соседей и тех, для кого он был самым любимым актером – «нашим Леней». Не было среди восторженных зрителей только самого дорогого для него зрителя – нашей мамы. И второй мамы тоже. Так он называл тетю Нюсю, родную мамину сестру…

Его несли на руках. Люди что-то говорили, смеялись, восторгались. А Анна Тимофеевна Карпач – мать Виктора Щедронова, нашего соседа и ближайшего Лениного друга, рыдала. Она узнала своего Вику на экране в образе Смуглянки не только потому, что он – лейтенант Щедронов, и даже не потому, что он рассказывал ей, как они с Леней как-то в вагоне поезда услышали запавшую в душу им мелодию «Смуглянки», как они насвистывали ее потом все время, пока Вика не убежал на фронт (он был старше Лени на два года). Она узнала его белозубую неповторимую улыбку, взгляд незабываемых глаз. Это же надо, чтобы нашелся такой актер, как Сережа Подгорный, что все, кто знал Вику, узнали его моментально… После премьеры «Стариков» мы не спали всю ночь. Собрались у меня. Вспоминали наше детство, эвакуацию в Барнаул, возвращение в Краматорск…

Сейчас мне приходится много встречаться с молодежью – просят рассказать о том, как жил наш Леня, как учился, как относился к людям, как стал актером и режиссером, откуда брал своих героев. Мне тяжело об этом рассказывать, тяжело снова и снова бередить свое сердце, но я это делаю. Ибо считаю, что этим помогаю юношам и девушкам заполнять свою душу добром, поднимать в ней на-гора лучшее, что в них есть, – человечность, любовь к людям, к жизни. Ибо уверена, пустая душа – большая беда».

Что по поводу чувства юмора… Похоже, у Леонида Быкова оно было в крови. Нельзя читать без волнения одно письмо, ставшее своеобразным завещанием своим родным, хранящееся в архиве А.С.Клещ. В нем «тетя Мэри» – Мария Панкратовна Быкова, сестра матери Леонида Федоровича, пишет: «Я ухожу от вас и уношу с собой теплоту ваших сердец. Вам всем желаю я гору счастья, океан здоровья, хороших успехов, дождь поцелуев и хорошего настроения. Буду вас ждать там. И кто придет первый, так и знайте – будет гром аплодисментов». Такой была «тетя Мэри», таким, судя по фильмам и воспоминаниям, был и ее племянник Леонид Быков.

Была еще одна тетя – тетя Нюся, тоже родная мамина сестра. «Моя вторая мама», – называл ее сам Быков. Когда вышел фильм «Алешкина любовь», тетя Нюся очень гордилась любимым племянником. Каждый вечер она собиралась в кинотеатр, как на праздник. Это последний фильм с участием Лени, который она успела посмотреть. Сестра Леонида Быкова Луиза вспоминала, что, когда тетя Нюся впервые посмотрела картину, пребывала в полной растерянности: «Ой, какой же он рыжий, что произошло, что случилось?» Потом привыкла к Лене-блондину, и на лице ее поселилась какая-то заговорщицкая улыбка: «Знай, мол, наших.., хоть и рыжих!»

Память вряд ли притупят года…

Где схоронен ты, Витя Щедронов?

Или в небо ушел – навсегда?

Улыбаешься щедро с экрана,

И судьбе, и войне вопреки…

Как же плакала Витькина мама,

Когда в бой шли одни «старики»…

Юлия Осадчая, стихи с форума сайта памяти Леонида Быкова

В детстве Леонид Быков мечтал стать летчиком, чтобы защищать небо Родины, однако по возрасту не успел попасть на войну Его собратьям по кино, известным артистам Владимиру Гуляеву, Валентину Зубкову, Николаю Гринько и Владимиру Кашпуру повезло больше. В силу возраста они не только попали на фронт, но и исполнили свою мечту о небе.

Владимир Гуляев, 1924 года рождения, проработав год слесарем авиационных мастерских в Перми, в 1942 году, в возрасте 17 лет поступил в местную авиашколу И уже осенью 1942 года, став летчиком-бомбардировщиком, приступил к самостоятельным полетам. Однако решил переучиться на пилота-штурмовика и закончил авиашколу уже в звании младшего лейтенанта. Перед отправкой на фронт 6 ноября 1943 года участвовал в параде на Красной площади. Воевал в небе Восточной Пруссии, совершая каждый день по три-четыре боевых вылета.

Участник Парада Победы лейтенант Владимир Гуляев считал это событие главным в своей жизни. Свои фронтовые будни описал в книге «В воздухе – Илы» от имени одного из героев, Леонида Ладыгина.