— Не понимаю, Холмс. Если он наш помощник, то почему мы с ним не свяжемся?

— По той же причине, по которой мы не поехали той дорогой, что посоветовал Сильвестре.

Парк оказался маленьким, но приятным и в столь ранний час практически пустым. Там работал небольшой зоосад, и Холмс оставил меня погулять среди вольеров, а сам отправился по какому-то загадочному делу.

— Оставайтесь здесь, Уотсон, и понаблюдайте за обезьянками, — велел он. — Это очень интересные существа.

Возможно, обезьянки и представляют для кого-то интерес, но мне всегда казалось ужасно скучным наблюдать за ними, и через некоторое время я уже размышлял, не покинуть ли мне зоосад и не попытаться ли найти Холмса. Но не успел я осуществить свои намерения, как он уже вернулся со словами:

— Отлично, вы ещё тут. Я боялся, что вы по глупости уйдёте и отправитесь искать меня. Я из телефона-автомата позвонил нашему человеку и договорился встретиться в зоосаде через полчаса. А теперь пойдёмте.

Он поспешил по извилистым аллеям парка, вдоль которых росли деревья, и остановился в рощице, которая скрывала нас от посторонних глаз, но позволяла наблюдать за домами напротив ограды.

— Холмс, — потребовал объяснения я, — скажите мне, почему мы не пошли в тот дом, в который должны были пойти?

— Потому что меня терзает сильнейшее подозрение, что Сильвестре вступил в сговор с профессором Мориарти — по крайней мере, до той степени, чтобы выдать ему нас. Думаю, именно поэтому он порекомендовал определённый маршрут, чтобы люди Мориарти могли перехватить нас по пути. Вот почему я избрал другую дорогу. Мориарти, разумеется, предусмотрел, что первоначальный план провалится, и оставил своих подручных дежурить в том доме, куда мы, как предполагалось, приедем. А теперь давайте понаблюдаем, какова же реакция на мой телефонный звонок.

Прошло около пяти минут, и внезапно из одного из домов через улицу появилась группа человек из пяти. Они торопливо вошли в парк, переговариваясь на пониженных тонах, и двинулись в сторону зоопарка.

— Видите? — пробормотал Холмс с циничной улыбкой. — Комитет по организации нашей встречи. Они будут караулить нас перед вольером с обезьянами — им там самое место — ещё минут двадцать или тридцать, что даст нам необходимую фору.

Мы подождали, пока вся группа не исчезнет из виду, и тогда Холмс жестом приказал мне следовать за ним, и мы устремились через парк, но в противоположном направлении.

Он шёл довольно быстрым шагом, переходя дорожки и проводя меня позади каких-то строений. Через десять минут, когда мы остановились, я уже тяжело дышал, а Холмс казался бодрым, глаза блестели, а на щеках вспыхнули красные пятна. Он выудил из кармана револьвер и жестом велел мне сделать то же самое, а потом указал на ближайший к нам дом:

— Это задний фасад того здания, откуда появились наши друзья. А теперь нанесём визит нашему контакту.

Я боялся, что кто-то из соседей увидит, как мы штурмуем дом с револьверами в руках, — ведь всё происходило при свете дня — и сообщит в полицию. Но этого не случилось, и мы прошли через заднюю дверь незамеченными.

Дом, казалось, пустовал. Как можно тише мы двигались из комнаты в комнату, пытаясь найти какую-нибудь полезную информацию или того, кому можно задать вопросы. Холмс то и дело поглядывал на часы, явно беспокоясь, что группа «встречающих» вернётся и обнаружит нас. Мы закончили осмотр комнат на первом этаже и начали подниматься по лестнице, чтобы быстро обыскать второй, прежде чем покинуть здание. Внезапно Холмс заорал:

— Ложитесь!

От неожиданности я оступился и упал с лестницы, ощутив на шее движение воздуха, когда что-то просвистело мимо. Если бы я не упал, то пуля пробила бы мне череп. Раздался ещё один выстрел, на этот раз позади меня, и всё стихло. Я, не поднимаясь, посмотрел через пролёт вниз и увидел, что у подножия лестницы Холмс присел рядом с каким-то человеком, распростёршимся на пороге ближайшей комнаты.

— Уотсон! — рявкнул Холмс. — Идите сюда. — Он обратился к человеку на полу: — Мориарти! Где Мориарти?

Пуля Холмса попала мужчине в центр грудной клетки, и из раны хлестала кровь. Несчастный смотрел на Холмса тусклыми глазами, в которых уже угасала мысль. Холмс прижался губами к уху раненого и громко и чётко произнёс:

— Мой друг врач. Он спасёт вам жизнь, если вы скажете, где Мориарти.

Умирающий попытался что-то вымолвить, но из горла у него пошла кровь: кроме того, из-за движения сильнее забила кровь и из грудной клетки. Наконец ему удалось пробормотать:

— Детройт… Гросс-Пойнт…

Холмс поднялся. Лицо его вдруг стало усталым и старым.

— Погоня продолжается. Пойдёмте, Уотсон.

— Но как же раненый? Я должен попытаться его спасти!

Холмс отмахнулся:

— Слишком поздно. Вы уже ничем ему не поможете, а у нас нет времени. Пойдёмте.

Только когда мы снова оказались на шоссе и помчались в сторону города, где, по словам умирающего, находился Мориарти, я спросил Холмса, как он планирует отыскать добычу, когда мы доберёмся до Гросс-Пойнта.

— Я пока что не выбрал наилучший метод, — признался он. — Возможно, проще всего позволить ему найти нас.

Я какое-то время обдумывал эту тревожную идею в молчании. Потом Холмс снова заговорил.

— На самом деле, Уотсон, — вздохнул он, — эта авантюра развивается вовсе не так, как я ожидал. Я с готовностью принимаю необходимость нестись куда-то сломя голову, если речь идёт о поимке преступника, но в этом деле суматоха — превалирующий элемент, и к тому же практически исключающий интеллектуальный метод, дедукцию. Да и возможностей применить старые дедуктивные приёмы у меня не ахти. Раньше, как вы хорошо знаете, я часто преуспевал за счёт своих обширных знаний сортов табака, следов от колёс велосипеда и так далее. Если кто-то курил табак из конкретной табачной лавки, или ездил на велосипеде с шинами, которые купил в определённом месте, или же на подошве ботинок оказывалась грязь, которая встречается лишь в одном районе города, то такого человека легко было отследить. Теперь же продукты производятся для широкого потребления и поставляются на рынок по всему миру. Более того, смешиваются без оглядки на индивидуальность производителя. Например, в сигарете может содержаться табак с разных плантаций, механически смешанный, и аналогичные сигареты на той же неделе могли продать ещё паре миллионов человек. Современные строительные технологии сделали невозможной идентификацию почвы в достаточно точной для расследования степени. И наконец, телевидение и кино, миграция населения, коллапс классовой структуры и печальная ситуация с образованием сгладили акценты и особенности словоупотребления, сделав язык более единообразным, что также мешает в работе детектива.

— Короче говоря, — подытожил я за него тоном, который задумывался как саркастический, — мир катится к чертям собачьим, и мы никогда не увидим в Европе зажжённых фонарей.