Нужно сказать, что дедушка всегда меня удивлял тем, что практически никогда не проявлял излишней чувствительности и теплоты во взаимоотношениях со своими домочадцами, вне зависимости от их возраста, и это обстоятельство очень его отличало от других взрослых. Более того, он даже с оттенком легкого высокомерия и непонимания сознательно избегал моментов, когда мама, папа или бабушка, усадив меня на колени, обнимали, целовали и тискали — подобные сцены он иронично именовал «сюсюканьем» над теленком в стаде.

Именно поэтому так необычно и здорово было ощущать руку деда на плече, и этот его жест, конечно же, выражал отношение совсем иного порядка, чем просто отношения между ближайшими родственниками, — в нем было ощущение зарождающейся духовной близости и единения. Такие мгновения были для меня очень редки, и тем сильнее проникался я глубокой признательностью к нему за это.

1

Когда я был совсем маленьким и ходил в детский сад, то впервые всерьез задумался о значении в нашей жизни денег. Не то чтобы я о них раньше не знал и не думал, просто существовали они где-то рядом и не касались меня. А произошло это при трагикомичных обстоятельствах: наши молодые воспитательницы проводили опрос на тему «Где работает твоя мама?» Помню, как товарищи мои перечисляли вполне понятные профессии: учитель, продавец, доктор, инженер на заводе и т. д. Когда же наступила моя очередь говорить, то я честно признался, что мама работает в банке. Сообщение было встречено довольно весело, и ребята отчаянно загалдели.

— В банке! Ничего себе баночка! И как только твоя мама в нее залезает? Ха-ха-ха!

Очень мне стало обидно за нас с мамой, и разозлился я на обидчиков своих не на шутку. Но ответить на их дурацкие вопросы не мог, и что может делать мама в банке, тоже не понимал. Воспитатели же, вместо того, чтобы помочь мне выпутаться из затруднительного положения, принялись окончательно запутывать ситуацию на радость моим обидчикам.

— В самом деле, Саша, объясни нам, пожалуйста, в какой именно банке работает твоя мама: в стеклянной или металлической? Вынесла воспитательница под дружный смех трехлитровую банку из-под сока и вопросительно на меня посмотрела. Но хоть и улыбалась она по-доброму, расценил я это ее действие как предательство. Ведь видела же, что мне нужна ее помощь, а не насмешки. Видела и окончательно меня высмеяла и добила. А этим дурачкам только дай повод позубоскалить!

— Я же говорю вам, что мама моя работает просто в банке, а не в такой банке, как у вас. Как же вы этого не понимаете? — мне удавалось едва сдерживать слезы от сильной обиды, и чувствовал я себя зверьком, затравленным охотничьими собаками. Воспитательницы продолжали улыбаться, а ребята откровенно ржали и показывали пальцем то на меня, то на различные банки.

Очень я утомился от всего этого, вскочил внезапно, выбежал в коридор и заревел. Ведь любил маму я очень, а защитить ее не смог.

А когда вечером, наконец, она пришла за мной, чтобы забрать домой, набросился я на нее с градом вопросов. От всей души я хотел удовлетворить свое любопытство.

— Мама, скажи, пожалуйста, ты действительно работаешь в банке? Что ты там делаешь и какого она размера, из чего сделана? Кем ты там работаешь?

Заулыбалась мама весело, потрепала меня по голове и постаралась в доходчивой форме объяснить различие между Госбанком, в котором хранятся деньги, и прочими стеклянными и жестяными банками, предназначенными для консервирования и хранения разных видов продуктов.

Ощутил я гордость, когда разобрался! Ведь в банке-то у мамы, оказывается, хранятся деньги, а не какая-нибудь ерунда, и от нее зависит выдача зарплаты врачам, учителям и инженерам, чьи глупые дети недавно над нами смеялись.

Отвечала же мама за выдачу денежных кредитов разным заводам, фабрикам и магазинам, и это мне тоже очень понравилось. Представлялась она мне кем-то вроде волшебницы, которая по справедливости раздает деньги нуждающимся в них. Хоть была она у себя в банке и не самой главной, но все равно многое от нее зависело, и я очень был горд и рад этому.

В моей голове продолжали развиваться новые идеи и предположения, которые нуждались в маминых пояснениях:

— Послушай, но если у вас в банке хранится в мешках так много денег, то что тебе мешает принести домой хотя бы один из них? А если он такой тяжелый, то мы можем попросить папу, и он обязательно поднимет и принесет даже два мешка. Ты же знаешь — он у нас очень сильный и прошлым летом в одиночку даже дотащил большую лодку с дачи на залив, — я представил папу, весело несущего мешки с деньгами, и заулыбался.

И что это маме в голову раньше не пришла такая простая и замечательная идея? Был в эту минуту я очень счастлив, так как путь к богатству и игрушкам казался мне открытым раз и навсегда. А родителям может и на работу больше ходить будет не нужно. Но мама улыбалась как-то по-особенному, и в глазах ее я видел легкий и веселый укор:

— Если раздать всем людям по мешку с деньгами, то денежки очень быстро закончатся и все равно их на всех не хватит. Ну а если серьезно, то за твое предложение мы с папой очень быстро оказались бы в тюрьме и кто бы тебя тогда кормил и одевал?

И хотя мама была в хорошем настроении и явно шутила, но ее последние слова убедили меня, что развивать эту идею дальше не имеет смысла. Так надежда о богатстве и игрушках и рухнула сразу, не успев окрепнуть. Задумался я тогда, наверное, впервые о роли денег и понял, что не так уж все просто в нашей жизни без них.

Но уже через несколько минут на глазах моих и с моим участием произошла история, которая очень меня озадачила.

Дело было так: зашли мы после сада с мамой в торговый центр за продуктами. Нравилось мне заходить в этот торговый центр, потому что в обязательном порядке каждый раз покупали мне там стакан сока или мороженое. Очень я любил пить соки, а особенно томатный. Соки наливались в стаканы поворотом краников из трех или четырех больших вытянутых стеклянных колб-сосудов, закрепленных на металлической палке-оси, легко поворачивающейся продавцом. В магазине людей было в тот раз много, и мама попросила меня постоять и подождать ее в стороне у секции соков. Сама она пошла занимать очередь в кассу и покупать что-то еще.

Рядом со мной находилась девочка лет восьми, вероятно, тоже дожидающаяся своих родителей. Послушным я был ребенком и никогда с мамой не спорил и не подводил ее. Сказали стоять, и стоял, как часовой на вахте. Так я любил свой томатный сок, что готов ждать его был столько, сколько нужно, и никакие очереди меня не смущали.

Но дальше произошло неожиданное событие, которое очень меня озадачило и внесло сумятицу в мои представления о роли денег в жизни людей. К отделу подошел взрослый дядя неопределенного возраста в слегка помятой одежде и начал внимательно изучать ассортимент имеющихся в продаже напитков. Был этот человек чем-то озабочен, и озабоченность его увеличилась еще и оттого, что в отделе не было никого из сотрудников магазина. Напрягал он свой лоб и усиленно о чем-то думал или что-то вспоминал.