– А ты поговори с Костровым. Если будут нужны деньги, я заплачу, только пусть меня туда пустят.

– Лена?

– А вдруг это вообще не он? Опознания-то не было? Кто его опознавал?

Этим вопросом она поставила меня в тупик. Действительно, кто опознавал Львова? Насколько я понял из разговора Кострова с Геннадием Неустроевым, следователем, Лену арестовали прямо на месте преступления, наверняка надели наручники и…

– Расскажи, как все было. Как тебя арестовывали?

Она посмотрела на меня как на предателя.

Теодора! Когда Мирем видела на дисплее это имя, все вокруг начинало переливаться солнечными бликами. Теодора была мостиком к счастью. Худенькая, со светлыми кудряшками, веселая и добрая Теодора всегда своим звонким щебетаньем доставляла Мирем только радостные новости.

– Надо бы встретиться! – услышала она голос Теодоры и по ее тону поняла, что все обстоит наилучшим образом. – Ты где, Мирем?

– У Кафедралы. Смотрю, как голубей кормят.

– Я приеду за тобой, только дождись!

– Дождусь, конечно! – воскликнула Мирем своим низковатым прокуренным голосом.

Она отключила телефон и снова расслабилась, откинулась на спинку скамейки, подставляя потемневшее лицо солнцу. Как вовремя позвонила Теодора! Какое счастье, что она вообще есть! Если бы не было у Мирем совести, она сама бы звонила ей каждый день, чтобы одолжить денег, перехватить сигаретку-другую. Но у Мирем есть совесть, а потому она никогда не звонит ей первая. Знает, что там, наверху, есть тот, в кого она верит и кого любит, есть Бог, который знает, какое у Мирем доброе сердце, и он уж точно не оставит ее без помощи. Сделает так, что или Теодора ей позвонит или работка какая-нибудь подвернется и что у Мирем всегда появится откуда-то благословенная пачка сигарет, без которых она уже не может, тарелка супа или кусок брынзы на ужин.

Она сразу заметила ее. Тоненькую фигурку в синих джинсах и зеленой курточке, подбитой мехом. Свежее личико с розовыми щечками, голубые глаза! Красавица Теодора! Сколько же ей лет? Чуть больше тридцати, но выглядит на двадцать пять, не больше. И куда только мужчины смотрят? Почему она до сих пор одна? Не потому ли, что с утра до позднего вечера убирает гостиничные номера, и мужчины, которые видят ее, – постояльцы, гости, воспринимающие ее просто, как горничную, не могут относиться к ней серьезно? Хотя наверняка многие подкатывали к ней, как к симпатичной девушке, да только Теодора не такая, она умеет за себя постоять. Так ответит, как будто ударит. И улыбнется при этом, мол, вам меня все равно не унизить, не обидеть, я живу своей жизнью, а вы – своей. Я постелила чистую постель, помыла полы и – чао-какао!

Она работает горничной в самом большом отеле Варны «Черное море». Однажды и Мирем ночевала в одном из номеров этого отеля, только давно это было. Ее пригласил один молодой человек, которому она пообещала показать Варну. Ей было около двадцати, ему – под тридцать. Вот только она не помнит, то ли серб он был, то ли грек. Красивый высокий парень с ласковым голосом и большими зелеными глазами. Они познакомились в Морском парке, она покупала мороженое, а он фотографировал пляж. Он позвал ее, попросил сфотографировать его на фоне красивого розового куста. Так и познакомились. Он довольно сносно говорил по-болгарски. Целый день они гуляли по парку, спускались к пляжу, но не купались, просто сидели на песке, болтали ни о чем. Меттин тогда работал в Турции на каких-то овощных плантациях, звонил часто, контролировал каждый ее шаг, требовал отчета, где она и что делает. А в тот день Мирем отключила свой телефон и от свободы чувствовала себя как пьяная. Словно отвязавшаяся от забора собачонка, почуявшая запах свободы.

Парня звали Горан. Да, точно, его звали Горан, и был он все-таки серб. Он угостил ее обедом, состоящим из форели, запеченной на скаре,[3] шкембе-чорбы[4] и куска торта.

Денек был солнечный, долгий, теплый. Вечером, когда Варна засверкала оранжевыми нарядными огнями, когда вся набережная ожила, из отелей и квартир народ хлынул к морю. Уличные кафе засияли огнями, в воздухе запахло жареным мясом и сигаретным дымом.

Горан пригласил Мирем на ужин. Они пили красное вино, ели вкусный сыр, много курили. Горан рассказывал о своем городке, о своей семье, братьях и сестрах, о том, что только его старшая сестра умеет варить настоящий кофе, что она знает какую-то хитрость. А потом они поднялись в отель «Черное море». Горан заплатил за номер. Мирем долго и тщательно мылась в душе, радуясь тому, что вода никогда не кончится, не то, что в ее маленькой квартирке со скромным бойлером, воду в котором надо было делить с Меттином. Здесь же можно было не спешить и просто постоять под струей теплой воды, чувствуя себя настоящей богачкой. Минута, две, три, пять!

Она бы так и стояла, наверное, до утра, не войди к ней Горан.

Утром, выспавшиеся, они поднялись на самый верх, в ресторан, где их ждал шведский стол с завтраком. Горан сам готовил для нее гренки на одном из шести блестящих новеньких тостеров, где жарили хлеб другие постояльцы, ухаживал за ней, сидящей за столиком с белой скатертью прямо на террасе, даже намазывал на гренки мягкие квадратики сливочного масла и спрашивал, смешно коверкая слова, какой она будет конфитюр – клубничный или персиковый. Народу в ресторане было мало, многие еще спали. Мирем пила кофе с молоком, улыбалась, и ей казалось тогда, что даже гларус, огромная чайка, завтракавшая здесь же, на террасе крошками, которые ей бросали завтракающие люди, улыбается ей в ответ.

Утром Горан поцеловал ее на прощание, сел в такси и уехал. Больше они не виделись.

– Теодора! – Мирем поднялась ей навстречу.

Подруги обнялись, и Мирем снова опустилась на скамейку. Куда только девались силы?

От Теодоры пахло сладкими духами.

– Что, она позвонила?

– Конечно, позвонила. Думаю, что буквально на днях она пришлет тебе электронный билет на самолет, и ты, Мирем, полетишь к ней! Везет же тебе, счастливица! Я тоже хочу в Москву!

– Не думаю, что она будет против, – сказала Мирем, все еще не веря своему счастью. Сердце ее колоколом звенело в груди, еще громче, чем колокола собора.

– У меня работа, я не могу. Кристина, моя подруга, уехала на свадьбу к сестре, я теперь работаю и за нее тоже. Вот вернется она, я прикину, как у меня с деньгами, да и махну тоже в Москву, к вам! Уж не знаю, что у вас там за тайны такие, но мне кажется, что она жениха тебе нашла, да? Или я ничего не понимаю в людях. Элена, она же такая… Она знает, как Меттин издевается над тобой, поэтому единственное, что она могла бы для тебя сделать, это найти в России тебе хорошего парня. Доброго и работящего. Но это уже ваши дела. Мирем?

Мирем улыбалась ее словам. Да, она права, если бы не тайна, о которой Теодоре век не догадаться, действительно можно было бы предположить, что Элена приглашает Мирем в Москву, чтобы помочь ей устроить личную жизнь. Но Элена собирается устроить ей не просто личную жизнь, а настоящую жизнь – волшебную, сказочную, невероятную, нереальную. Ох, если бы только Теодора знала! Но она никогда не узнает.