изумлённо посмотрела на меня. Её длинный изящный нос сморщился, и она нахмурилась.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — сказала она, и её акцент напомнил мне официантку из пиццерии «У Луиджи» из игры про Марио. — Вы можете вступить в наши владения, только если умеете делать магию. Вы, леди, без магии. Вы дитя. У вас нет личной пентаграммы, так что я говорю вам «ариведерчи». — С этими словами её изображение устремилось прочь от меня, удаляясь, словно в туннель. Свистящий звук раздался снова, и вот уже я опять глядела на своё собственное усталое лицо.

Это произошло на самом деле? Я глянула на дисплей телефонной трубки на подставке — да, сейчас было 00:05: значит, прошло всего около пятнадцати минут с тех пор, как я выбралась из постели. Вряд ли мне всё это приснилось. Я тихо открыла дверь кухни, желая прикоснуться к чему-нибудь, чтобы успокоиться, и ощутила тёплый мех одной из наших кошек, вьющейся у моих ног. Я присела на корточки и взяла на руки этот мягкий комок.

Ну и как же мне проникнуть в то зазеркалье, не умея «творить магию»? Во мне не больше магии, чем в паре штанов. У меня не получались даже простые карточные фокусы! А ведь та дама в зеркале — Арадия, как она представилась, — наверняка ожидала чего-то более впечатляющего.

Я подумала, не обратиться ли мне за помощью к Фрэнсис, но что-то подсказало мне, что все они станут отрицать существование Арадии. Выдадут всё это за какой-нибудь забавный фокус. Мне стоило отложить это до утра и надеяться, что у Эди завтра найдётся хороший план.

В ту ночь я спала беспокойно. Мне снились прекрасные дамы по имени Арадия, с длинными струящимися волосами и со злыми глазами тигрового цвета, которые разглядывали меня в упор. Я вздрогнула и разом проснулась, мокрая от пота. Должно быть, я выглядела не очень, потому что мама, только взглянув на меня, тут же приложила ладонь к моему лбу.

— Рози, ты хорошо себя чувствуешь? Ты какая-то красная. Давай-ка померим тебе температуру…

— У меня всё в порядке, мам, честно. Просто снились кошмары, вот и всё.

Я и правда чувствовала себя нормально, просто немного не выспалась, и было такое чувство — ну, вы знаете: когда ты просыпаешься, а сновидение было таким живым и ярким, что ты вроде бы всё ещё в нём или будто оно и ВПРАВДУ было. Как-то так. Кроме того, мне нужно было повидаться с Эди, чтобы рассказать ему о произошедшем ночью.

Одевшись, я поскакала вниз по лестнице и, заходя на кухню, услышала мамин окрик:

— Смотри под ноги, Боб наделал дел прямо под дверью!

Я по очереди приподняла ноги, кривясь от ощущения липкой влаги и осознавая, что только что наступила на кошачью мочу. Похоже, денёк будет ещё тот.

— Спасибо, что предупредила, Лоис, — я сердито глянула на младшую сестру, которая уже сидела в кресле-качалке, вгрызаясь в тёплую японскую курицу, как мы между собой это обозвали (послушав моё произношение, Лоис решила, что надо говорить не «круассан», а «кура-сан», так что потом мы заменили это на более удобную и понятную «японскую курицу»).

— Вообще-то я не знала, что ты сейчас зайдёшь, — проворчала она с набитым ртом.

Мама шла прямо за мной. Она-то знала, так что у неё с собой была тряпка.

— Присядь, Розмари, и давай я сразу вытру тебе ноги, а потом, может, смогу убрать всю эту дрянь, если хватит времени.

Внезапно на пороге появилась долговязая папина фигура.

— Смотри, куда идёшь! — дружно грянули мы с мамой, и папа тут же наступил прямо в лужу Боба.

Могу заверить, папа не обрадовался. Он даже ничего не сказал, просто глубоко вздохнул, стянул носки, швырнул их в направлении стиральной машины и повернулся, чтобы снова пойти наверх.

Я не видела ни Фрэнсис, ни кого-то ещё из наших постояльцев, потому что в школу нас вёл папа — настоящий маленький подарок для нас, так как обычно в восемь часов он уже уходил, чтобы успеть на поезд. Мне была чётко видна тучка над его головой, всё ещё тёмно-серая; а его самого окружал тёмно-багровый и тускло-лиловый цвет, почти как синяк. Эти цвета дрожали и пульсировали — как в мультиках, когда кто-то ударяется головой. Если это совпадало с тем, как он себя чувствовал, мне было его жалко.

Мама, всё ещё в халате, попыталась притянуть его к себе, чтобы поцеловать на прощание. Он не то чтобы отпихнул её, но повернул лицо в сторону так, что её губы прикоснулись к его скуле, а не к губам.

Я услышала, как она шепнула ему:

— У нас всё в порядке?

— Да, да, да, — небрежно ответил папа, а затем переключил своё внимание на нас.

Он взъерошил мне волосы и приобнял меня.

— Что ж, Рози-мимози, давай-ка доставим тебя и этот душистый ветерок в школу.

Он улыбался и старался шутить, но лицо его выглядело напряжённым, будто ему было физически трудно улыбаться.

Пока мы собирали свои сумки и куртки, я украдкой обернулась на маму, которая смотрела, как мы уходим: руки у неё были скрещены, пояс пёстрого, розового с голубым халата волочился по полу. Сегодня она казалась какой-то маленькой и слабой. Цвета вокруг неё были тёмными и помутневшими. Я надеялась, что к началу следующей недели она снова станет искрящейся и яркой.

Я встретила Эди на школьном дворе и рассказала ему о том, что случилось ночью. Он сосредоточенно слушал, слегка приоткрыв рот, будто в любой момент собираясь что-нибудь добавить, но всё же не стал.

— Ну, Эди, как нам убедить их, что мы способны на волшебство?

На мгновение я подумала, что Эди заколдовали, потому что он остолбенел. Я даже не видела пар от его дыхания в холодном октябрьском воздухе. Я легонько потрясла его за руку:

— Эди, ты слышал, что я тебе говорю?

Наконец он снова перевёл взгляд на меня и сделал глубокий вдох.

— Так, у меня есть идея, Розмари, но мне придётся поработать над этим на выходных.

— Что за идея?

— Просто подожди — и увидишь, но она определённо связана с магией.

— Эди, ты гений, — усмехнулась я.

8. Случай с автобусом

Из школы нас забирала мама, и цвета над её головой стали ярче. Она сказала, что сегодня продала три любовных приворота и заговор «Продай свой дом», так что в кошельке у неё было около сорока фунтов