От внимания Жюля не укрылось то впечатление, которое его подопечная производит на окружающих. Он почувствовал укол какого-то неприятного чувства, которое не сразу смог определить словами.

На мгновение ему захотелось, чтобы юбка, из-под которой виднелись стройные загорелые ноги Одри, была длиннее, а вырез тонкого топа — скромнее, и вообще, надо было научить ее носить свободные бесформенные балахоны, черт его дернул привить ей вкус к изящно сидящей одежде!

И откуда у нее эта плавность движений? Кто научил ее так ходить? Он вспомнил тот день, когда они сказали «прощай» Замшелой Берте. Как малышка беспомощно ковыляла в своих ужасных красных туфлях! Нет, наверное, это была совсем другая девушка. Казалось, даже табачный дым кафе обтекает Одри, боясь нарушить гармонию ее шагов. Одри подплыла к столику, и Жюль вскочил с места, чтобы отодвинуть для нее стул.

После ужина они медленно брели вдоль берега к тому месту, где оставили машину. Жюль повесил на плечо этюдник Одри на широком ремне, Одри задумчиво вертела в пальцах камушек, подобранный у моря.

— Как здесь красиво… — сказала она, любуясь сонным солнцем, медленно опускающимся в волны Средиземного моря. Ты знаешь, я так ждала этой поездки!

— Будешь хорошо учиться — на следующие каникулы опять сюда приедешь, — машинально ответил Жюль.

— О Господи! — Одри остановилась, размахнулась и со злости зашвырнула камушек далеко в море. — Жюль, открой глаза, я уже не ребенок! Хватит обращаться со мной, как со школьницей! Пока ты жил своей жизнью, девочка выросла, и мне не нужны твои конфетки за хорошие оценки.

Жюльен опешил. Он совершенно не ожидал такой реакции и теперь изумленно смотрел на Одри, порозовевшую от гнева. Наконец он оправился от удивления и, спокойно глядя Одри в глаза, спросил:

— Тогда что? Что тебе нужно?

Одри мгновение колебалась. Она на секунду опустила ресницы, глубоко вздохнула, потом подняла голову и решительно шагнула к Жюльену, выпалив:

— Вот что.

И прильнула губами к его губам, обвив загорелыми руками его шею.

Жюльен окаменел. Все его мускулы напряглись, губы сжались в струнку, и видно было, что он решает непосильную задачу: как вырваться из ее объятий, при этом не оттолкнув девушку, — ведь это противоречило его воспитанию. Наконец он просто отвернулся и процедил:

— Прекрати.

Одри отшатнулась. Лицо ее залила густая краска стыда. Боже, что она делает! Несколько лет тайной мечты и надежд, борьба разума и чувств, желание скрыть свою любовь и кричать о ней во весь голос, жгучая ревность и вера в то, что однажды Жюльен ответит ей взаимностью, — все, все было в этом поцелуе, а он…

Жюльен отвернулся от нее, Жюльен не принял ее, Жюльен не ответил на ее поцелуй, и теперь Одри стояла как оплеванная, желая провалиться сквозь землю сей же миг.

Она развернулась и бросилась бежать.

— Этого еще не хватало, — вздохнул Жюльен и быстрым шагом пошел вслед за Одри.

Дойдя до парковки, он сел в свой автомобиль и повернул ключ в замке зажигания. Теперь догнать Одри для него не составило труда. Когда машина поравнялась с рыдающей девушкой, Жюльен распахнул дверцу и приказал:

— Садись.

Одри продолжала идти, всхлипывая и размазывая слезы по щекам. На Жюльена она даже не посмотрела.

— Считаешь, что ведешь себя по-взрослому? — усталым голосом спросил Жюль. — Взрослая женщина умеет достойно принять отказ. И не создает проблем окружающим. Садись в машину, ты прекрасно понимаешь, что я не могу тебя здесь бросить.

— «Достойно принять отказ»… — передразнила Одри, разворачиваясь к Жюлю. — Ты сам-то в это веришь? Наверное, реагируют спокойно лишь на отказ того, кто безразличен? Думаешь, твоя Мими согласилась бы уехать, если бы любила тебя хоть на грамм? Да ей все равно — ты, этот Жан или мсье Роше! Она наверняка поняла, что вместо тебя ей дали утешительный приз, но это был очень заманчивый, очень дорогой приз! И она согласилась, да еще и в восторг пришла! Думаешь, это любовь?

— Мне не нужна любовь, — отрезал Жюль. — Садись в машину.

С этим аргументом Одри спорить не могла. Она в изнеможении плюхнулась на заднее сиденье — куда только девалось изящество ее движений, очаровавшее все кафе? — и до конца пути молчала, пытаясь представить себе жизнь без любви. Получалось серо, скучно и тоскливо.

Остаток каникул Одри провела, рисуя морские пейзажи, загорая на пляже и ведя светские беседы с мадам Фермэ. С Жюлем за весь день она перекидывалась лишь парой дежурных фраз. Обида пополам со стыдом заставляли ее избегать его общества, но она совсем не собиралась страдать, лежа в кровати и глядя в потолок. В конце концов, это ее каникулы и она их заслужила.

Значит, надо сполна насладиться тем, что имеешь: морем, солнцем, свободным временем, добрым отношением хозяев и вкусной едой. Жалеть не о чем.

Теперь Одри — самая настоящая студентка, у нее появится множество новых знакомых, и уж среди них наверняка найдутся многие, кто сможет оценить ее по достоинству. Вот тогда-то Жюльен Фермэ и поймет, как ошибался и как проглядел свою настоящую любовь.

— Мсье, пожалуйста, поговорите с ней. — Голос мадам Лезадо был таким тревожным, что, казалось, оконные стекла вот-вот начнут дрожать от волнения. — Мне, право, очень неловко отрывать вас от дел, но с ней творится что-то не то. Мы с Паскалем ничего не можем сделать! Уже и так, и этак к ней подходили — вежливо улыбается и делает все по-своему. Мы же ей никто, прислуга.

Мари Лезадо беспокойно поерзала на краешке удобного кресла для посетителей, стоящего в кабинете Жюльена Фермэ, и как-то опасливо покосилась на свою хозяйственную сумку.

— Хорошо, Мари, я поеду с вами и поговорю с ней, — тяжело вздохнул Жюльен. — Спасибо, что приехали. Это я должен извиниться перед вами за то, что моя подопечная доставляет вам столько хлопот.

Чертова кукла! С ней одни проблемы. Если бы он знал, что так дело обернется… Впрочем, я сам виноват, подумал Жюль. И нет смысла понапрасну злиться на девчонку, надо было глаз с нее не спускать. А он последнее время следил лишь за внешним благополучием Одри, нимало не заботясь о ее воспитании.

Неудивительно, что красивая и неглупая девушка девятнадцати лет от роду, при этом далеко не из бедных, наконец дорвалась до долгожданной свободы и жадно глотает ее большими порциями. Ясное дело, ее окружает множество соблазнов. И наверняка соблазнителей, с досадой добавил Жюль.

Тем более что она поступила в университет и с головой окунулась в студенческую жизнь. Да еще и делом своей жизни выбрала дизайн. Творческий вуз, богема… Если бы он вовремя сообразил, что Одри привлечет богемный образ жизни, глаз бы с нее не спускал!

После того, как Одри достигла совершеннолетия и поселилась в пригороде Лиона — в том доме, где когда-то жила с мамой Софи, — он все реже приезжал навестить ее, ограничиваясь телефонными звонками.