— Ого, — присвистнул я. — Похищение? Небось, выкуп потребовали?

— В том-то и дело, что никто ничего не потребовал, — вздохнул Кофа. — А если бы потребовали, были бы дважды дураками: родители младенца и полусотни корон не соберут, даже если призовут на помощь всех друзей и заодно ограбят пару соседских лавок. Отец — художник, из тех, кто не любит расставаться со своими картинами; неблагодарная публика, впрочем, не то чтобы настаивает. Мать — философ, довольно известный в научных кругах, — Сэли Култах. Ты-то, понятно, не в курсе, а вот сэр Шурф на этом месте непременно сделал бы такое специальное постное лицо, символизирующее глубокое уважение к чужому интеллекту. С тех пор, как леди Сэли ушла из Университета, решив, что преподавать философию студентам бессмысленно, и обосновав свое мнение в изящнейшем трактате «О пересечении траекторий ускользающего внимания», семья питается в трактирах за Королевский счет, а скудный запас наличности тратит на няньку для ребенка, чтобы не мешал родительским занятиям. Разумное вложение средств; если бы меня угораздило оказаться на их месте, я поступил бы так же… Собственно, с этой нянькой я сегодня и беседовал — по-дружески, как коллега с коллегой — сам видишь, как я для этого свидания нарядился. Ничего интересного она, впрочем, не рассказала и даже не подумала. А пока мы щебетали, ребенка, целого и невредимого, нашли на окраине, неподалеку от Ворот Кехервара Завоевателя, и хвала Магистрам. Однако минувшую ночь я провел за чтением свежайших полицейских отчетов и обнаружил там множество любопытных преступлений — совершенно дурацких, но при этом довольно ловко обстряпанных. Я о них, конечно, уже слышал — краем уха. И особо не вникал — дела-то явно не по нашему ведомству. Но в концентрированном виде информация о последних городских происшествиях впечатляет. Во всех случаях преступники действовали ловко и остроумно, но при этом совершенно не пеклись о собственной выгоде. Абсурдное поведение. Исключительно пустые хлопоты, апофеоз не то житейской глупости, не то патологического бескорыстия. Не знаю, что и думать.

— Именно до этого места я дослушал уже дважды, — подал голос Джуффин. — Сэр Макс, оцени мою жертвенность. Кофа, я жажду подробностей. Что именно вы вычитали в полицейских бумагах?

— С чего бы начать? Впрочем, все равно. Возьмем, к примеру, ограбление ювелирной лавки Кльо Маимбала.

— Интересно, — вырвалось у меня, — как выглядит бескорыстное ограбление ювелирной лавки?

Кофа, к счастью, не рассердился, что его перебивают, а, напротив, обрадовался.

— Вот! Это действительно и есть самое интересное. Поначалу оно выглядело, как самое обычное ограбление. Дверь нараспашку, охранные талисманы молча пропустили ораву полицейских и истерически завопили при приближении хозяина лавки — обычный побочный эффект умелого, но грубого взлома. С сейфом грабители возиться не стали, зато все стеклянные прилавки разбиты, а выставленные там драгоценности, понятное дело, исчезли. Словом, все как у добрых людей. Однако дня три, что ли, спустя, домашний повар господина Маимбала нашел в банке с крупой кольцо. Показал хозяину, тот опознал в находке одно из похищенных. Ничего не понял, но на всякий случай перерыл дом и понемногу отыскал все свои драгоценности. В самых неожиданных местах — к примеру, одна брошь была приколота к старой пижаме, а драгоценную куманскую булавку воткнули и брусок мыла. И еще любопытный момент: все вещи подверглись небольшой переделке. На них выгравировали инициалы, как это часто делают с памятными подарками. Причем на всех разные, так что вряд ли это намек на имена грабителей. Скорее, просто дурацкая шутка. По словам самого Маимбала, работа была сделана вполне профессионально и отняла никак не меньше дюжины часов. Он, конечно, раздосадован: на то, чтобы привести драгоценности в исходное состояние, потребуется гораздо больше времени и труда. Но, в общем, считает, что дешево отделался. И это правда.

Кофа набил трубку и продолжил:

— Более-менее похожая история произошла в лавке Дженмерли Каллиосси. Его семья делает и продает музыкальные инструменты чуть ли не с того дня, когда был заложен фундамент первого столичного здания. Их репутация такова, что музыканты со всех концов Соединенного Королевства готовы полжизни копить деньги, чтобы обзавестись инструментом от Каллиосси. Цены там такие, что ювелирам и не снились. И охраняется лавка на славу. Мало того, что двери сплошь увешаны охранными амулетами, так внутри по ночам непременно сидит вооруженный до зубов здоровяк, прибывший из провинции на заработки — караулит. Каллиосси испокон веку нанимали только приезжих, у которых в столице ни друзей, ни родни. Через полгода сторожа увольняют, справедливо полагая, что за это время человек может успеть обзавестись знакомствами, в том числе скверными, и нанимают нового. Однако все эти предосторожности не помогли. В один прекрасный день, то есть ночь, охранник утратил бдительность настолько, что отправился в трактир, а дверь за собой не запер. По крайней мере, именно так излагает события следователь. Пока сторож кутил, в лавку забралась компания чокнутых грабителей. Вместо того чтобы вынести все, что плохо лежит, ребята всю ночь развлекались, снимая струны с одних инструментов и прилаживая их к другим. Причем так аккуратно, что ничего не повредили и не испортили. Бедняга Дженмерли, правда, чуть не помер, когда пришел поутру и увидел, что в лавке творится. Но как только понял, что все инструменты на месте и целы, воскрес, не дожидаясь прибытия знахаря.

— А сторож? — спросил Джуффин.

— А что сторож. Проспался на пороге «Джубатыкского фонтана» и со стыда сбежал домой, в Гугланд. Даже за вещами не зашел. Прислал бывшему хозяину трогательное письмо, где на каждое извинение приходится не меньше дюжины орфографических ошибок, а смысл сводится к популярной формуле: «Сам не знаю, что на меня нашло». Это, конечно, вовсе не доказывает, что парня околдовали. В подобных случаях все так говорят.

— И это почти всегда правда, — усмехнулся Джуффин. — Они действительно не знают. Считается, будто человека непременно надо околдовать, чтобы он перестал осознавать, что делает. Вздор. Подавляющее большинство отлично справляется с этой задачей, не прибегая к помощи злых колдунов… Рассказывайте дальше, Кофа. Пока, как минимум, забавно.

— Рад, что вам угодил, — проворчал Кофа.

Но, вопреки моим опасениям, не умолк, а подлил себе камры и продолжил:

— Вот вам еще более забавное — дерзкое нападение на Клекхи Булибеха, служащего Канцелярии Больших Денег. Правда, именно денег у него при себе и не было — ну, может, какая-то мелочь в карманах. Зато имелась сумка, а в сумке папки с документами и ценными бумагами. Тоже неплохая добыча, если знать, как с ней обращаться. Дело было в середине дня, в самом центре Старого Города. Булибех нес упомянутые бумаги из своего учреждения в Канцелярию Забот о Делах Мира. Шел без охраны — сейчас это обычная практика, чай не Смутные Времена, когда даже курьеров за камрой для начальства в сопровождении Королевских гвардейцев гоняли. На улице Алых Стен кто-то подошел к Булибеху сзади и закрыл ему глаза руками, как дети и девушки часто делают — дескать, угадай, кто. Пока бедняга гадал, его окружила теплая компания, стали обнимать, тискать, дружески хлопать по спине. Ни одного лица он так и не увидел — глаза-то были закрыты. Думаю, со стороны это выглядело, как внезапная встреча старых друзей. Когда до Булибеха дошло, что происходит, было уже поздно — грабители увлекли его за собой в какой-то двор, потом хлопнула входная дверь и незнакомый мужской голос шепнул, что лучше не дергаться и помалкивать, тогда его никто не обидит. Заткнули бедняге рот, связали за спиной руки, нахлобучили на голову мешок. Сумку, конечно, отобрали, немного повозились, пошуршали, а потом — фррр! — и разбежались. Булибех утверждает, что в разные стороны, но это вряд ли. Потому что когда ему удалось освободить руки и избавиться от мешка, он обнаружил, что стоит в коридоре заброшенного нежилого дома. В Старом Городе таких полно, в том числе на самых респектабельных улицах, сами знаете. И бежать оттуда можно было только в одном направлении — к выходу. Впрочем, неважно, что ему послышалось, главное — сумка стояла тут же, доверху набитая жареными пирожками с индюшачьим ливером и повидлом из пумбы — дрянная, дешевая еда, которую сейчас продают только в Портовом Квартале. И, кстати, я знаю немало богачей, которые регулярно ездят туда за этими пирожками, а потом жадно поедают их прямо в амобилере — такова власть ностальгии. Впрочем, речь сейчас не о тайных человеческих слабостях, а о Клекхи Булибехе, который обнаружил под пирожками все свои ценные бумаги, в целости и сохранности, разве что в жирных пятнах, но вывести их — задача не то чтобы непосильная, любая домохозяйка справится. Так что и эта история закончилась ничем. Ловкие грабители только Булибеха напугали до икоты. И еще на пирожки потратились.