— Люди, неужели вы стираете одежду после первого пятна?! — поразилась девушка-Маугли. — Бедняги! Одежда вас съела.

Книги, которые Никки читала на корабле, описывали времена без телевизоров и рекламной индустрии. Поэтому девочка плохо представляла современную жизнь. А потом Никки впервые увидела журнал мод. И вытаращила глаза на красивых девушек невероятной холёности. Изъянов у этих див не было в принципе.

— Таких людей не бывает, — категорически заявила она.

— Бывает, — улыбнулся Джерри. — Но их нужно долго искать и приукрашивать.

— И зачем вы размножаете их фото? Для выращивания комплексов у других, обычных девушек?

— Вопрос не ко мне, — хмыкнул Джерри. — Этих дивных дев коллекционируют производители модной одежды.

— Стоит ли надевать одежду на таких красавиц, если ты продаёшь её женщинам обычной комплекции и внешности? — недоумевала Никки. — Ведь это прямой… если не обман, то внушение иллюзий!

— Полагаю, леди из журналов мод символизируют мечту других женщин.

— Иллюзия как мечта? — фыркнула Никки, отбросила глянцевый женский журнал и больше никогда его в руки не брала — чтобы, будучи обычной девушкой, ненароком не подцепить комплекс неидеальности.

Но журнал про яхты и автомобили её снова озадачил. Возле многих автомобилей опять-таки красовались девушки в бикини или другой малоформатной одежде. Некоторые кокетливо держали в руках с красными ногтями большие гаечные ключи.

— Зачем возле автомобилей девушки? — спросила Никки.

— Такие машины успешнее продаются, — вновь хмыкнул Джерри.

— Девушки лучше роботов затягивают гайки? — удивилась Маугли.

Джерри долго не отвечал, лишь громко давился и хрюкал.

— Они не прикасаются к автомобилям, они просто стоят рядом! — сумел он наконец выговорить.

— И такие машины продаются лучше?

— Да!

— А покупатели знают, что автомобиль с девушкой ничуть не лучше автомобиля без неё?

— Конечно. А то и хуже.

— Знают и всё равно покупают? Они что — сумасшедшие? — кротко спросила Никки.

Но сильнее всего её потрясло другое соприкосновение с человеческой цивилизацией. Они смотрели тиви, и Никки спросила Джерри:

— Этот славный старичок и симпатичная ушастая девочка одиннадцатый раз предлагают детям попробовать круглые красные конфетки со вкусом спелой вишни. А почему они не рекомендуют детям сами вишни?

— Ну… реальная вишня заметно дороже этих пластиковых шариков.

— О! Они смогли получить биохимические компоненты вишни так дёшево?

— Нет, конечно. В этих конфетках от вишни одно название — натуральный брэнд… Остальное — простенький синтетик.

— Тогда эти полимерные конфетки совсем не так полезны детям, как настоящие вишни!

— Конечно, нет, но славного старичка и ушастую девочку совершенно не волнует детское здоровье. Их цель — отнять у детей побольше карманных денег… — хмыкнул Джерри.

Вот тут-то Никки была шокирована и, кажется, даже перепугалась:

— И этого старого хрыча не сажают в тюрьму, а показывают по телевизору?!

Каждое утро беззубые пасти медицинских аппаратов заглатывали Никкино тело, долго жевали его и удивлённо выплёвывали. После чего за девочку принималась худощавая жилистая врач, заведующая залом лечебной гимнастики. Она, что-то весело напевая себе под хрящеватый нос, тыкала Никки под рёбра твёрдым пальцем, стучала молотком по прыгающим коленкам и заставляла девочку выполнять десятки болезненных упражнений на разнообразных пыточных устройствах, которые врачи почему-то называли спортивными снарядами.

Днём Никки застревала возле новостных экранов, с восторгом отслеживая кипение жизни человеческого общества, от которого она так долго была оторвана. «Всё-таки непонятно, как они там умещаются!» — поражённо думала она, глядя на густые толпы машин, людей и роботов, циркулирующих в многоуровневом пространстве крупных мегаполисов.

Всё свободное время Никки и Джерри проводили в парке. Они там гуляли, разговаривали, обедали, захватив из кафе подносы с сандвичами и суши, или просто сидели и читали — Никки проглатывала новые книги быстрее, чем съедала десяток рисовых рулетиков с сырой рыбой и рыжими креветками. Ребята исследовали дальние уголки парка и даже сумели забраться на самый высокий холм, хотя Джерри пришлось помогать Никкиной коляске. Под взглядом с холма, который несколько метров не дотягивал до стеклянного неба, сад Лунного госпиталя со вздохом расстался со своими тайнами и съёжился в маленький остров зелени под герметичным прозрачным куполом, не пускающим драгоценный кислород в космос.

На склоне холма валуны обступили глубокую узкую расселину. Нора? Друзья стали весело гадать, кто там может жить.

— Однажды я бродил по лесу возле нашего дома… на Земле, — вспомнил Джерри, — и вдруг провалился выше колена в дыру возле куста ежевики. Вытащил ногу, смотрю — глубокая яма и брёвна какие-то. Папа решил, что это старая землянка, и сказал: «В этих местах жила легендарная индейская принцесса Покахонтас. Наверное, в землянке лежат древние индейские сокровища — ведь должны были многочисленные женихи приносить этой принцессе подарки!»

Я, конечно, стал просить его: давай раскопаем подземный дворец принцессы! А он засмеялся и пообещал: «Обязательно, но попозже, когда время свободное будет…» Так и не успели… — Вдруг Джерри замолчал и отвернулся от Никки, потом вскочил на ноги и, не оборачиваясь, бросился в гущу леса.

— Джерри! — вскрикнула Никки, но мальчик уже исчез. Никки с трудом развернула коляску и с расстроенным лицом двинулась за ним, пытаясь найти дорогу между огромными валунами. Она умела бороться со своими печалями, но от чужого горя у неё противоядия не оказалось, и девочка стала непохожей на обычную себя — весёлую и жизнерадостную. На середине спуска её коляска намертво застряла между камнями. Девочка обвела глазами густую листву вокруг, и её лицо исказила гримаса боли.

— Кто это с нами сделал? За что?! — с гневом спросила она притихшее пространство, и поручень кресла хрустнул под её ладонью.

Минут через двадцать Джерри вернулся и нашёл застрявшую в камнях коляску. Он покраснел, несмело поднял руку и прикоснулся к плечу грустной девочки.

— Я не хотел, чтобы ты видела меня раскисшим, — с трудом сказал он. — Вот и бросил тебя в этих валунах. Извини, Никки.

— Джерри, мужчины тоже имеют право плакать, а уж я давно мечтаю порыдать в чью-нибудь жилетку… — печально ответила Никки.

— Давай-ка вытащим твою коляску, — вздохнул Джерри.

Это был единственный раз, когда Джерри увидел Никки по-настоящему грустной, всё остальное время она по-прежнему радовалась жизни. На следующий день Джерри долго и с удовольствием смотрел, как хохочущая Никки пытается догнать на коляске убегающую по лужайке игривую Тамми. Когда девочка, радостная и раскрасневшаяся, подъехала к нему, он сказал серьёзно: