благодаря которой ее мозг был готов к огромному приливу страха, сопровождающему встречу с обрывом, и о межсезонной программе эмоциональной стойкости, которая позволила ей переступить через этот страх и полностью посвятить себя этой черте.

Я сказал Линси, что подумываю научиться кататься на парковых лыжах. "У меня есть теория о том, как это делать безопасно", - сказал я, как будто это все объясняло. У Линси возникли вопросы. Я изложил свои идеи, начав с основополагающего факта: скользящего вращения, которое я сделал на Oops.

Поскольку скользящее вращение - это не более чем кручение на 360 градусов лыжами по снегу, это относительно безопасный трюк. Здесь не требуется время на разгон. На самом деле, как только вы научитесь держать лыжи идеально ровно, чтобы не зацепиться за кант, испортить трюк будет очень сложно. Лыжники перестали бросать из-за крутого фактора или, скорее, отсутствия крутого фактора. Скользящие вращения слишком просты для того, чтобы быть крутыми.

И все же вращение, даже на снегу, - это необычное ощущение, новаторское, непредсказуемое и в меру рискованное. Все эти ощущения стимулируют выработку дофамина в мозге. Дофамин повышает концентрацию , распознавание образов, быстроту мышечных реакций и подготавливает нас к потоку. Почему? Потому что фокусировка, распознавание образов, быстрое мышечное реагирование и поток - это те способности, которые помогают нам выживать в новых, непредсказуемых и рискованных ситуациях.

Таким образом, в то время как большинство лыжников прекращают свои скользящие вращения к подростковому возрасту, дофамин был причиной того, что я никогда не останавливался. Я всегда крутил несколько раз в начале любой лыжной сессии, чтобы подготовить себя к действию. Именно поэтому, когда я увидел снежную подушку на Oops, мой мозг подсказал, что нужно крутиться. Совет не был таким уж безумным; мой мозг просто увидел новое место для старого трюка и сказал об этом.

Я рассказал об этом Линси, а затем изложил ей свой план.

Скользящее вращение - это мой фундамент: врожденный паттерн движения, который я могу выполнять без особого страха и с большой вероятностью успеха. Если я буду строить этот фундамент медленно, никогда не требуя от себя более одного микроскопического улучшения существующего двигательного паттерна, а затем практиковать этот новый паттерн до тех пор, пока он не станет жестко закрепленным кодом, который можно будет выполнять без вмешательства сознания, то результатом будет безопасный, постепенный прогресс.

"Это как вторжение в чужую страну", - сказал я. "Только вместо того, чтобы штурмовать замок, я пробираюсь через заднюю дверь, по одному дюйму за раз".

"Это ваша теория?" - спросила она.

Это не просто моя теория, - объяснил я. Это то, что наука о движении говорит уже много лет. Мы не видим, чтобы она часто использовалась, потому что лестница прогрессии слишком медленная для большинства тренеров. Эта система разработана для того, чтобы превратить плохих атлетов в хороших. В наши дни у большинства тренеров нет столько времени. Вместо этого они отсеивают плохих спортсменов и убирают их из команды.

Но ограничения, которые делают кого-то "плохим спортсменом", - это те же ограничения, которые делают кого-то "пожилым спортсменом". И у плохих, и у пожилых спортсменов одни и те же проблемы: меньшая сила, ограниченное время реакции и трудности с освоением новых двигательных паттернов. В результате у плохих/старых спортсменов также снижается аппетит к риску и возрастает страх при принятии риска. Перед лицом физических испытаний все эти факторы повышают выработку химических веществ, вызывающих стресс, таких как норадреналин и кортизол. Ксожалению, эти химические вещества блокируют обучение, мешают производительности и делают практически невозможным погружение в поток - вот почему большинство спортсменов, занимающихся экшн-спортом, достигают среднего возраста, отказываются от прогресса и начинают играть в гольф.

"Каков первый шаг?" - спросила Линси. "Если скользящее вращение - это ваша основа, то какие трюки вы собираетесь выучить в первую очередь?"

У меня тоже был такой ответ. Хенрик Харлаутдал его мне

Один из величайших фристайлистов в истории, Хенрик Харлаут стал первооткрывателем трюка, известного как "нос баттер". Чтобы выполнить "нос баттер", при приближении к трамплину вы наклоняетесь к носам лыж, вдавливая их в снег. Когда вы вылетаете с трамплина, носы лыж защелкиваются, а дополнительная сила отдачи поднимает лыжника еще дальше в воздух. Этот трюк называется "нос маслом", потому что носы лыж выполняют то же самое движение, которое используется при намазывании масла на хлеб.

Наблюдая за тем, как Харлаут делает 360 бросков носом, мое тело узнавало это движение, а я узнавал его. Но откуда взялось это узнавание?

Почти ни один трюк спортсменов SLVSH не имел смысла. Пробка 1080 с захватом окто - то есть три сальто вбок, держа хвост правой лыжи правой рукой, а нос левой - левой... В какой вселенной такое вообще возможно?

Но наблюдать за тем, как Харлаут бросает носом баттер, было совсем не то. Это было знакомо. И эта знакомость привлекла мое внимание.

После замедленной видеосъемки я понял, почему. Первой частью любого из носовых баттеров Харлаута было скользящее вращение. Харлаут выполнял скользящее вращение на 180, наклонялся над носом лыж, затем отрывался от губы и продолжал вращаться. Но я уже знал, как делать скользящее вращение на 180. Это движение было заблокировано. Так что если я начну практиковаться в наклоне к носу лыж во время вращения - это будет мой следующий маленький кусочек. Мое вторжение на один дюйм в мир паркового катания.

"Масло для носа 360", - сказал я. "С этого я и начну".

 

СЕВЕРНАЯ НЕВАДА, 4 МАЯ 2020 Г.

Линси задала интересный вопрос: каким трюкам я хочу научиться? Если я собирался научиться кататься в парке, мне нужно было знать нечто большее, чем носовой баттер 360. Мне также нужно было научиться кататься спиной вперед и бросать 180, поскольку это были стандартные условия для выполнения трюка. Но что еще привлекало мое внимание?

И хотел ли я только совершенствовать свое парковое катание? После четырнадцати лет работы в Нью-Мексико над узкими деревьями, крутыми желобами и другими стандартными лыжными задачами я собирался отказаться от своих амбиций в больших горах? Ни в коем случае.

И все же решение кататься на лыжах в данном сезоне было рискованным. Это все равно что я решил бросить 360 в течение сезона. Или, если уж на то пошло, как если бы я решил поставить перед собой любую другую сложную физическую цель - что исторически проблематично.

Одна только постановка целей может испортить мне сезон. Если бы я поставил перед собой цель проехать на