– Это машина отца, – объяснил он, поймав мой удивленный взгляд. – Давай сначала погрузим велосипед. А потом я займусь тобой.

Я смотрела на него теплым взглядом. Но Питер игнорировал меня. Он закинул велосипед в багажник. И подошел ко мне.

– Обопрись на меня. Вот так.

Когда я встала, опершись на плечо Питера, я не удержала равновесие и покачнулась.

– Ты совсем на ногах не стоишь!

Он подхватил меня на руки и понес к машине. Он шел быстро и уверенно. Я украдкой разглядывала его лицо. Глаза были строгими, а губы сжаты. Открыв дверцу, он осторожно посадил меня на заднее сиденье. Сам сел на место водителя и завел мотор.

– Сильно болит? – спросил он, участливо.

– Спасибо тебе, Питер.

Он ничего не ответил. Питер молча вел машину. Мы подъехали к больничному комплексу.

– Подожди, я возьму кресло.

Я кивнула. Через пару минут я увидела, как он идет, толкая впереди кресло. Я приоткрыла дверь, Питер аккуратно меня пересадил в кресло и покатил к входу в комплекс.

– Я заеду за тобой, чтобы отвезти тебя домой. А сейчас мне нужно сдать твой велосипед.

Он не мог слышать, что я бы ему хотела ответить. Ко мне подбежала медсестра. Анализы, рентген ноги, диагноз. Ушиб третьей степени. Операция не требуется. Но врачи наложили эластичный бинт, они хотели оставить меня в больнице. Но я обещала, что дома я буду в порядке. Я не стала им говорить, что я одна осталась в доме на три недели. Иначе бы меня не выписали.

Я прождала его на улице в инвалидном кресле три часа. Питер так и не приехал за мной. Начался дождь. Крупные капли били по моим ногам. Было очень холодно. В момент, когда я уже вся промокшая и наревевшаяся, сидела и пыталась катить непослушные колесики, подошел Питер.

Ни сказав ни слова он взял коляску, и мы направились к машине. У меня зубы стучали от холода. Питер пересадил меня обратно в машину. Мы отъезжали, и я посмотрела в окно. Коляска осталась стоять на улице. Он просто оставил ее там, потому что она больше не нужна была ему.

Питер привез меня к дому. Взяв на руки, принес в спальню, и вышел. Такой беспомощной я еще никогда себя не чувствовала. Нога распухла и ужасно болела. Стянув с себя мокрую одежду, я закуталась в теплый банный халат. Хотелось выпить согревающего какао, но как же мне спуститься вниз. Я еле передвигалась по комнате. А прыгать на одной ноге вниз по лестнице было небезопасно. Сначала я легла на спину в постель. Но это было неудобно. Я перевернулась на бок. Но так тоже было не совсем комфортно. Я взглянула на ногу. Как будто это не моя часть тела. Я чувствую боль, но не могу пошевелить ногой. После отчаянных попыток найти нужную позу, я просто закрыла глаза и расслабилась. Последней мыслью было то, что за три недели пока отсутствует мама и девочки, я не смогу позаботится о себе. С этой мыслью я уснула.

Дождь. Как властелин этого мира он восстал, как повелитель неба. Безжалостно бьющий по лицу, стирая слезы и омывая чистой водой. Я стою на мосту. Внизу пустота в холодной воде. Рядом со мной стоит Питер. Он шепчет мне что-то. Но я не слышу. Дождь заглушает все звуки.» Прыгай». Питер смотрит на меня разочарованно, и уходит. Я вижу, как он удаляется, опустив голову и засунув руки в карманы брюк. «Подожди!» я кричу изо всех сил. Но осознаю, что я не слышу своего голоса.

Я проснулась и хотела соскочить с постели. Но резкая пульсирующая боль заставила меня упасть назад. Я сразу заметила поднос с едой на прикроватном столике. На подносе стоял горячий какао и свежеиспеченные тосты. Первой мыслью было, что мама вернулась раньше времени. Она мне приготовила завтрак и подала в постель. Мамы любят баловать своих дочек. Я поставила поднос к себе на колени. Тосты на вкус были наивкуснейшими. Так приятно, когда о тебе заботятся. Я не могла не думать о Питере. Но та маленькая грусть, поселившаяся в моем сердце, не давала мне покоя.

Время проходило, но никто ко мне не заходил. Может, мама думает, что я сплю? Наверное, стоит ей позвонить. Я так ужасно соскучилась по ней. И, конечно же, поблагодарить за чудесный завтрак.

Я набрала номер. После третьего гудка мама взяла трубку.

– Да, милая!

Я хотела сказать ей, что я уже не сплю. Но отдаленный фон на конце ее телефона подсказывал мне, что моя мама еще путешествует.

– Милая?

– Привет, мам, – сказала я как можно веселей. – Как ваш вояж?

– Все отлично, дорогая. Мы полощем ножки в океане и пьем итальянское красное вино.

– Я так рада. Фото, которые ты присылала, просто обалденные, мам!

Мы еще немного поболтали, и я повесила трубку. Мама еще в Майами! Джинн и Кейти во Флориде! Но как же этот завтрак? Я лихорадочно начала соображать, кто бы это мог быть. Нужно как-то одеться и спуститься вниз. Но сказать легче, чем сделать. Я взглянула на ногу. Здесь она мне не помощник.

А вдруг это грабитель, пришла мне в голову мысль. Но я тут же ее откинула. Разве бывают заботливые грабители, которые подают завтрак? Может ли это быть из приятелей Ника? Все знали, что они собираются уезжать. Боже! Я сходила с ума от страха. Чувствую себя, как на иголках, я не знала, что предпринять. Позвонить в 911? А что я им тогда скажу? Нет, нельзя! Я подведу маму и Джинн.

Внезапно я услышала шаги по лестнице. Кто-то направлялся в мою комнату. Я доковыляла до тумбочки, где стоял светильник. Взяв его в руки, я спряталась у двери.

Когда дверь открылась, я рванулась и запутавшись в проводе, упала. Надо мной стоял Питер и ухмылялся.

– Что ты здесь делаешь?

Попытка встать самой не увенчалась успехом.

– Помочь? – спросил он насмешливо. По его виду было заметно, что он охотно забавлялся.

– Да, пожалуйста!

Он поднял меня на ноги. Мы стояли друг напротив друга так близко, что я чувствовала его прерывистое дыхание. Питер смотрел на меня холодно. Его губы больше не улыбались, а глаза были жесткими.

Разбитый светильник валялся у двери.

– Ты хотела убить меня? – спросил он грубо.

– Прости, я не знала, что ты в доме.

– Глупая…

– Уходи! – закричала я, потеряв самообладание. Его слова мне причиняли боль. А его холодный взгляд превращал мою душу в лед.

– Тебе нужна помощь, – сказал