— В данных обстоятельствах это почти одно и тоже.

Каллиста не ответила, потому что мокрые пальцы Старка вдруг извилисто заскользили вверх по ее ноге, к круглому колену. Вот теперь в обморок следует упасть. И немедленно! Чтобы не умереть.

От незнакомого доселе грешного блаженства.

— Что вы делаете? — дурацкий вопрос вновь сорвался с ее повлажневших губ.

— Не отвлекайте меня расспросами, — нежно мурлыкнул Лукас. — Вы разве не видите, что я занят?

— Вижу.

Она видела наклоненную темную голову Старка, видела, как его губы скользят по ее мокрой коже, как они огибают колено и вновь устремляются вниз, к мокрым пальчикам, принимаясь целовать их каким-то особенным способом. Она видела собственные руки, которые вдруг начали подрагивать.

Калли не знала, куда деть эти дрожащие руки. Они везде были лишними, везде мешали. Наверное, их следовало бы положить на склоненную голову Старка, а еще лучше — запустить в его густую темную шевелюру.

О чем это она?

Каллиста ужаснулась в сотый раз за этот едва начавшийся день. К вечеру она непременно сойдет с ума. И для нее это будет благом.

— Я вас ненавижу, — слабо выдохнула она, когда язык Старка лизнул ее большой палец.

— Вы мне это уже говорили. — Лукас на миг оторвался от вожделенной ноги и посмотрел на ее лицо. Глаза у него сверкали так, что золотистые искры могли подпалить шелковую ткань халатика.

— Сегодня я вас ненавижу больше, чем вчера. — Каллиста не смогла выдержать его взгляда и уткнулась глазами в подол своего легкомысленного лилового одеяния.

— Вы делаете меня счастливейшим из смертных, мисс Горький шоколад. — Лукас опять занялся ее пальчиками на ногах, то ли лаская, то ли мучая их губами.

Сколько это продолжалось? Каллиста не смогла бы ответить точно. Она просто выскользнула из реальности и, покачиваясь на теплых волнах, поплыла в дальние дали, где еще ни разу не бывала. Там было очень жарко. Те дали назывались…

…пеклом. Из которого она еле-еле выкарабкалась. Очнулась, задыхаясь. А Лукас Старк уже вытер ей ноги полотенцем и смазывал антисептиком.

— С ранами покончено, — произнес Старк, когда ее глаза сделались осмысленными и уставились на него с диким выражением, которое он предпочел не заметить. — Ну а теперь, мисс Саймон, вам придется ответить за побег…

— Что? — Калли не поняла, но заледенела.

— А вы думали, эта глупая эскапада вам с рук сойдет? — Красивый рот Старка вдруг изогнула зловещая улыбка, ужесточившая линию рта. Старк, который ласкал ее пальчики, преобразился до неузнаваемости. Оказалось, что все его давешнее добродушие и мягкая незлобивая ирония — всего лишь маска. Настоящий мистер Старк был в бешенстве. — Не-е-ет, драгоценная мисс, за попытку побега вы будет наказаны. Без всякой жалости. Чтобы впредь неповадно было…

— Мистер Старк…

Это единственное, что она успела произнести. Затем мир перевернулся и взорвался. Калли вдруг ощутила спиной кровать, опрокинутая одним сильным движением. Старк навалился сверху, губами добираясь до приоткрывшегося рта, руками — до груди, распахивая халат.

Нет, он не целовал — он наказывал. Худшее из наказаний, когда нежные губы под натиском других губ превращаются в пульсирующие сгустки. И больно, и жгуче, и паляще.

Не-вы-но-си-мо.

Калли пыталась бороться. Но ее вдавили в постель с такой силой, что каждый вздох ей давался с трудом. На заломленных руках наверняка останутся синюшные отметины, если конечно, она сейчас не задохнется и не умрет.

Губы осатаневшего Старка были повсюду, и каждое их касание порождало стон, заставляя выгибаться всем телом. Там, где он целовал, кожа истончилась, пылала и была готова расползтись, как тонкая непрочная материя.

Это длилось и длилось и никак не могло закончиться. А потом внезапно все прекратилось.

Калли перевернулась на живот и уткнулась горящим лицом в смятую подушку. Губ своих, припухших и потрескавшихся, она не чувствовала, зато исцелованная грудь саднила нестерпимо. И еще подбородок, нещадно исколотый щетиной. Откуда-то сверху до нее донесся чуть сбившийся от борьбы негромкий голос Старка:

— Надеюсь, мысль о побеге больше не возникнет в вашей хорошенькой головке, мисс Саймон. В противном случае наказание за вторую попытку станет для вас адом…

— Айви, ты уже договорился с покупателем?

— Мы все еще торгуемся, очень неуступчивый тип попался. Но ему придется выложить тридцать кусков. Я пригрозил, что отправлю орнитоптеру на аукцион, и он занервничал. Так что скоро я смогу вернуть долг своему злобному братцу. Пусть утрется.

Скоро…

Держись, Калли! Твоя сестра постарается в ближайшие два дня вернуть Старку бабочку. Всего два дня, и ты будешь свободна. Два дня.

Потерпи, родная.

Розовые.

С атласными бантиками.

Тапочки…

Калли смотрела на них так, как будто не верила собственным глазам. Они выглядели почти кукольными, эти розовые тапочки на маленьком каблучке. Когда они появились возле ее постели? С вечера их тут не было и в помине.

Каллиста спустила ноги и надела их. Восхитительно! Точно по ее размеру. Они притопнула ногой, а затем, легко соскочив, прошлась, вальсируя, по комнате, стараясь вытерпеть заглохшую было боль в пораненных ногах.

У нее никогда не было розовых тапочек. Она должна была бы сказать спасибо Лукасу Старку, если бы ее не начинало подташнивать при любом воспоминании о нем. Вот и сейчас, лишь только это имя закралось в ее сознание, горечь немедленно взвилась и подступила к гортани.

Благодаря Лукасу Калли узнала кое-что о мужских губах — что они могут становиться каленым железом и выжигать плоть.

Вчерашний день прошел без Старка. Он исчез из комнаты сразу после случившегося и не появлялся в течение всего следующего дня. Калли измучилась смотреть в окно. Измучилась бродить по комнате. Измучилась сидеть на постели и гипнотизировать дверь, которая открылась лишь трижды — для завтрака, обеда и ужина.

Что произошло?

Почему Старк исчез? Она даже не знала, в доме он или нет. Если нет, то где он? Калли крепилась изо всех сил, чтобы не запаниковать. Еще десять дней до истечения срока. У нее еще есть надежда. Она не хотела ее терять.

А сегодня прямо с утра появились эти розовые тапочки. Значит, Старк все же приходил. Когда она его увидит?

Каллиста вдруг разволновалась. Она опять посмотрела на тапки, но уже с укоризной, потому что они не могли дать ей никакого ответа. Калли зачем-то дотронулась до своих губ и тотчас отдернула ладонь, будто обжегшись. Пусть мистер Старк не приходит подольше.