Именно решение становится первым шагом.

Решения не берутся из воздуха. Вы должны сознательно стать тем, кто эти решения принимает. Вы должны решиться на то, чтобы решиться.

Я знаю, что это звучит как рекурсия, но это чистейшая правда. Многие люди проживают всю жизнь, ни разу так и не приняв ни одного решения. По крайней мере, ни одного важного решения. Конечно, они решают, что будут смотреть сегодня по телевизору или какую пару носков надеть утром. Они выбирают тему своего диплома в колледже и даже карьеру. Но даже такие определяющие судьбу решения люди принимают во многом неосознанно, не бередя душу глубокими раздумьями и не принимая на себя всей ответственности – просто выбирают то, что лежит под рукой. Иногда люди повторяют путь своих родителей, иногда – старшего брата или сестры или делают то, чего от них ждут окружающие. Или то, что делают их друзья. Или то, что на тот момент кажется самым разумным.

На мой взгляд, такую жизнь нельзя назвать полной. И так уж точно не научишься управлять страхом.

Первый и самый важный шаг на пути к управлению страхом – это принять решение, которое корнями сидело бы в ваших костях, в вашем характере, в вашей душе. Для этого вы должны решить стать человеком, который принимает решения.

Вы должны решиться на решение.

Меня этому научил отец, и поначалу я возненавидел его урок.

Моя семья жила в горах Британской Колумбии, провинции на западе Канады, пока мне не исполнилось восемь лет, а потом отец решил, что настало время исполнить их с матерью давнюю мечту и совершить кругосветное путешествие под парусами. Они купили яхту и поплыли в город Вентура в штате Калифорния. На борту этой яхты мы и провели следующие семь или восемь лет.

Жить в Калифорнии на паруснике – почти то же самое, что жить в трейлере в Техасе. В школе меня звали «парень с лодки». Мне такая жизнь очень нравилась; каждое утро перед школой я занимался серфингом. С 12 лет я начал работать на дайв-боте, и это занятие мне тоже было по душе. К 15 годам я жил лучше не придумаешь: хорошо зарабатывал, продавая пойманных лобстеров своим друзьям – владельцам ресторана (наверняка это было незаконно), и очень ждал, когда мне наконец исполнится 16, я получу водительские права и начну ухлестывать за девушками.

И вот как-то вечером отец сделал заявление. «Мы все говорим о путешествии, в которое однажды отправимся. Поплывем туда, поплывем сюда и все такое прочее. А я не собираюсь быть одним из тех, кто всю жизнь о чем-то говорит и так никогда этого и не делает».

Он сказал: «Мы отправляемся» – и не шутил.

Я очень рассердился. Мне нравилась моя жизнь, и я не желал ее менять. Я совершенно не хотел плыть в семейное путешествие. Но, несмотря на это, мы отправились. Родители записали нас с сестрой в программы удаленного обучения, и вот мы уже плывем вдоль побережья Мексики, начиная тридцатидневный бросок до самого сердца Тихого океана в тысячах миль от нас.

К тому моменту, когда наш парусник достиг Маркизских островов, мы с отцом горячо спорили из-за каких-то нюансов корабельного дела. Восемьсот миль спустя, когда мы доплыли до Таити, размолвки между нами стали настолько серьезными, что стало очевидно: один из нас должен уйти. Лодка принадлежала отцу, поэтому ушел я. На следующий день я стоял на острове в Тихом океане и говорил себе: «Черт, да быть того не может!»

Когда лодка со всей моей семьей на борту отчалила от Таити, меня на ней не было.

Я оставил на родительской яхте все, что брал с собой, то есть практически все, что у меня вообще тогда было: инвентарь для ныряния с аквалангом, ружье для подводной охоты, коллекцию ножей, кучу книг. Все мое имущество. Родители помогли мне найти экипаж, направлявшийся в сторону Гавайев (под «экипажем» я имею в виду молодую пару с трехлетним сыном, путешествовавшую на сорокафутовом катамаране). Следующие две недели мы с моими новыми попутчиками плыли по открытым водам на север, направляясь в сторону острова Хило. Совсем недавно я отпраздновал шестнадцатый день рожденья, а теперь оказался один среди чужаков на просторах Тихого океана. Первые несколько ночей я засыпал, убаюканный своими горькими слезами. Я был очень напуган.

Когда я наконец добрался до Калифорнии, мне пришлось столкнуться со всеми сложностями, которые испытывает подросток, живущий в одиночестве. Все то, что я раньше принимал как само собой разумеющееся, теперь нужно было учиться делать самому – даже такие несложные, казалось бы, вещи, как покупка продуктов, готовка и стирка. Когда я получил водительское удостоверение, я даже не знал, как заправлять машину. Как ни страшно мне было плыть по Тихому океану на катамаране, ситуация, в которой я оказался в Калифорнии, была во многих отношениях еще страшнее.

И все из-за двух слов, сказанных моим отцом.

Мы отправляемся.

Обида меня просто испепеляла. Но вот что забавно: да, я был очень зол на отца и не меньше того был напуган. Но в то же время сила и мощь этого решения, озвученного посредством всего двух слов, были неоспоримы. Оглядываясь назад, я понимаю, что как бы я ни злился, решение отца стало для меня источником, в котором я черпал силы.

Возможно, такое случалось и в вашей жизни: вам нужно было принять трудное решение, но как только вы его приняли, все вокруг словно расчистилось. Как будто вы услышали первый раскат грома после долгих часов низкого атмосферного давления. Весь день по небу ходили низкие облака и было тяжело дышать, но как только грянул гром, воздух сразу же изменился. Именно так к человеку, принявшему важное решение, приходит ясность. И из этой ясности проистекает большая сила.

Много лет спустя я познакомился с биографией ирландского путешественника и первооткрывателя Эрнеста Шеклтона, которого современники критиковали за неугомонность и эксцентричность. Многие, однако, были под впечатлением от его проницательности и необычного стиля лидерства. Шеклтон не любил авторитарность и иерархическую структуру; он предпочитал установить личные взаимоотношения с каждым членом своей команды. Когда он набирал себе людей, он обращал внимание не столько на профессиональную квалификацию, сколько на характер. А характер для Шеклтона состоял прежде всего в способности твердо принимать решения.

В 1914 году Шеклтон начал подготовку к одной из самых смелых трансатлантических экспедиций в истории. Легенда гласит, что для поиска подходящих кандидатов в свою новую команду он поместил в газету такое объявление:

Думаете, люди, которые откликнулись на это объявление, боялись? Разумеется! Они не были сумасшедшими. Они знали, что фраза «возвращение в целости и сохранности не гарантируется» – не шутка. Но тяга к приключениям перевесила страх. У меня нет ни малейшего сомнения, что у каждого из тех, кто прочел это объявление, в голове пронеслась одна и та же мысль – та, которую мой отец так емко сформулировал: