– Тут есть пиццерия. Совсем рядом…

Он поморщился.

– Я видел. И поверьте мне, в их меню нет настоящей итальянской пиццы.

– Но.

– Брин, моя фамилия Д’Анжело. – Он вздернул темные брови.

Брин не планировала в этот вечер ехать с Габриэлем в его машине. Она предполагала, что они перекусят где-нибудь поблизости, доброжелательно пообщаются несколько минут и разойдутся. Но, учитывая, что накануне они немного поссорились, было бы некрасиво теперь отказать ему – тем более что его итальянские предки, вероятно, знали толк в пицце!

– Хорошо. – Брин беззаботно улыбнулась, удобно располагаясь в кожаном кресле. Она была полна решимости сделать этот вечер незабываемым. Однако Брин вовсе не собиралась забывать, что между ними существует дистанция: он – владелец галереи, она – всего лишь участница выставки.

Ей пришлось постараться не думать о том, что этот стильный спортивный автомобиль, салон которого наполнен ароматом кожи, и этот пряный запах, присущий Габриэлю, сильно напоминают ей о том вечере, когда он поцеловал ее.

Габриэль закрыл за ней дверцу, обошел автомобиль и уселся за руль.

– У вас не было проблем после того, как я ушел? – спросил он, пристегивая ремень и включая зажигание.

– Нет, все в порядке, – ответила Брин, не видя смысла пересказывать ему лекцию, которую прочитала ей Сэлли: она внушала ей, что неподобает вести праздные беседы с посетителями, какими бы красавцами они ни были.

– А куда мы едем? – с любопытством спросила Брин, в то время как Габриэль выруливал на запруженную дорогу.

– Это небольшой семейный ресторанчик в Ист-Энде… доверьтесь мне, Брин, – сказал он, заметив ее удивление.

– Я уверена, там здорово. Просто. как-то не похоже, что это место вам подойдет, – неловко добавила она.

– А какое место мне может подойти, по-вашему?

Брин почувствовала в голосе Габриэля некий вызов и поняла, что вновь говорит что-то не то. Перемирие между ними длилось недолго, несмотря на то что она ранее пообещала самой себе быть веселой и любезной.

– Если честно, я понятия не имею, – искренне призналась она.

– Хороший ответ, Брин, – усмехнулся Габриэль.

Водительское сиденье было выдвинуто на всю длину, чтобы Габриэль мог удобно расположиться. Его ноги были очень длинными, и казалось, ему вполне комфортно управлять своим спортивным автомобилем.

«У него красивые руки, – рассеянно подумала Брин. – Длинные тонкие пальцы, и в то же время мужественные».

– А как вы стали таким известным знатоком искусства? – с любопытством спросила она. – Вы сами пишете? Или вы получили галереи по наследству?

Габриэлю стало очевидно, что Брин решила постараться быть более вежливой и по возможности поддерживать непринужденную беседу, избегая личных подробностей. К сожалению, если у нее и были такие намерения, то с темой она явно просчиталась.

– Я хотел писать картины, – коротко ответил он. – Даже получил художественное образование, но быстро понял, что я скорее ценитель искусства в теории. Я вовсе не творец.

– Очень… жаль.

– Очень. – Одним из самых больших разочарований в жизни Габриэля оказалось осознание того, что его подлинный художественный талант заключался в оценивании картин, а не в их написании.

Брин приняла серьезный вид и повернулась к нему:

– Я не могла бы жить, если бы была неспособна выразить себя в живописи.

– Мир искусства тоже много бы потерял, – угрюмо заверил он. Габриэль знал, что в своих работах Брин умела выразить суть понимания той или иной вещи, а не просто механически ее воспроизвести.

– До сих пор мир искусства как-то не особо жаловал меня, – произнесла она, пожав плечами.

Габриэль покосился на нее.

– Может быть, потому, что галереи, в которые вы обращались, хотели видеть картинки как на коробках конфет – их можно продать туристам, чтобы те, вернувшись домой, повесили их на стенку, как напоминание о поездке в Лондон. Ваши работы для этого слишком хороши. Если бы это было не так, «Архангел» бы не заинтересовался ими.

– Я не помню, чтобы говорила, в какие галереи обращалась. – Брин замерла.

– Вам и не нужно было, – спокойно ответил Габриэль, не собираясь снова накалять обстановку признанием, что у него имелось несколько досье на нее. По правде говоря, у «Арханела» было досье на всех семерых участников выставки.

– Но…

– Мы приехали, – объявил Габриэль, когда они остановились возле ресторана «У Антонио».

Брин была настроена продолжать тему, которую он хотел закрыть.

– Не обращайте внимания на внешний вид. И на интерьер тоже, – иронично добавил он, припарковывая машину перед небольшим бистро. Он вышел из нее и открыл дверцу Брин. – Антонио готовит лучшую итальянскую еду в Лондоне, и его посетителей не волнует обстановка.

Они зашли в ярко освещенный зал. Брин была рада его предупреждению. В воздухе витал сильный запах чеснока, тесно поставленные столики были покрыты пластиковыми красно-белыми скатертями, во всех углах торчали искусственные цветы, а в колонках звучал трескучий и излишне энергичный итальянский тенор.

– Тони поет и записывает песни в своем исполнении, – объяснил Габриэль, когда заметил, как Брин поморщилась, услышав фальшивую ноту.

– Меня ждут еще какие-нибудь откровения? – поддразнила она в ответ. И тут же напряглась, осознав, что вновь сказала лишнее. Меньше всего ей следует откровенничать с Габриэлем Д’Анжело.

– Габриэло! – Навстречу им, чтобы энергично пожать руку молодому человеку, бросился круглолицый и грузный мужчина, рост которого оказался по крайней мере на фут ниже Габриэля.

– Я был в Париже…

– Ага, теперь я вижу, почему ты не заходил так долго, Габриэло. – Он тепло посмотрел на Брин. – Ты пришел познакомить девушку со мной и с моей женой, так ведь?

– Нет. – Брин хотела прервать его.

– Я обещал Брин одну из твоих знаменитых пицц, нашпигованных разными вкусностями, и бутылку твоего лучшего кьянти, Тони, – заговорил Габриэль, весело прервав возражения Брин и подхватывая ее за локоть.

– Будет сделано. – Мужчина словно светился. – Садитесь за столик, и мама сейчас принесет вам вино. – Он засеменил в сторону двери с табличкой «Кухня», по пути останавливаясь, чтобы поговорить с другими посетителями.

Найти свободный столик оказалось не так-то просто. Габриэль оказался прав: в заведении было полно народу, несмотря на интерьер и музыку. По счастью, молодая пара с ребенком как раз собиралась уходить, и Габриэль и Брин успели занять их столик.

– Здесь так шумно, – пробормотала Брин несколько минут спустя, слегка ошеломленная громкими разговорами, сопровождаемыми яростной жестикуляцией.