– Я вычислил, что лучше всего нам делиться так: две трети мне и одна тебе. У меня контракт. Мне придется переписывать твои заметки. И переться в Веселый уголок, чтобы передать их.

Брешущий Пес пожал плечами. Он не спорил.

– Легкие деньги, – пробормотал он.

– Кстати, о деньгах. Как ты сводишь концы с концами? Я уж не спрашиваю, как ты платишь за всю эту бумагу.

Даже макулатура стоит недешево. Производство бумаги – трудоемкая отрасль.

– Может, кое у кого достаточно мозгов, чтобы понять истину и захотеть ее обнародовать.

Он сердито смотрел на меня. И не хотел говорить правду.

Из него получился бы настоящий верующий. Танфер может похвастаться славной порослью психопатов, и число их растет день ото дня. Хотя, возможно, Брешущий Пес ворует бумагу. Или прячет состояние у банкиров-гномов.

Никогда не знаешь точно. В нашем городе почти все не такие, какими кажутся. В ответ на его угрюмость я пожал плечами:

– Я буду заходить через день.

– Ага. Эй, знаешь что? Может, ты протянешь мне руку помощи?

Может быть, только на большом расстоянии. Его дыхание приобрело новое свойство, к прежнему зловонию прибавился тяжелый винный запах, и образовался отравляющий газ. Пожалуй, им можно было бы заполнять бутылки и отправлять в Кантард. Одной бутылки хватило бы парализовать целый отряд венагетов.

– Каким образом?

– Пока меня не было, мое место на лестнице захватил какой-то религиозный маньяк.

– Устройся рядом с ним, как можно ближе, и выживи его. – Никакая вера не выдержит аромата, исходящего от Брешущего Пса. – Если не получится, позови меня.

– Хорошо.

Он сомневался. Он не чувствовал собственного запаха. Обоняние совсем притупилось.

– Пока.

Мне надо было выйти на улицу. Глаза у меня слезились. Из носа текло. Голова кружилась.

Я не торопился домой. Я подождал, пока дождь смоет с меня этот запах. Интересно, дождь когда-нибудь прекратится? Или надо покупать лодку?

У такой погоды есть и хорошая сторона. С тех пор как начался дождь, Танфер перестали донимать летающие громовые ящеры.

Когда эти чудища впервые появились, все их приветствовали. Они пожирали крыс, кошек, белок и особенно голубей. Голубей мало кто любит. Но у громовых ящеров оказались те же гнусные привычки, что и у голубей. Испражнения чудищ были крупнее и точнее попадали в цель.

Поговаривали об учреждении премии за истребление этих вредных животных. Чудовищ привлекал Холм, где живут богатые и могущественные. Им нравятся возвышенности. И аристократам, и громовым ящерам. Если бы у последних хватало ума держаться поближе к трущобам, им бы ничего не угрожало.

Единственным предупреждением мне была полная детского ехидства ухмылка Дина, но я сразу понял: что-то не так.

«Гаррет!»

О-ох! Я забыл, что оставил Покойника наедине с проповедницами.

Я подумал, не смыться ли мне в уборную. Но, черт возьми, это мой дом. Я в замке король. Я шагнул в комнату Покойника.

– Да?

«Сядь.»

Я осторожно сел. Он был слишком спокоен.

«Ты когда-нибудь размышлял о своей бессмертной душе?»

Должно быть, я заорал. Когда я пришел в себя, я бежал по коридору, испуганно оглядываясь на закрытую дверь комнаты Покойника.

Где-то мяукнула кошка. Все это происходит не со мной. Все это сон. Я схожу с ума. Если так будет и дальше, я уйду из дома и буду выть на луну вместе с Брешущим Псом.

Но дальше было еще хуже. Я заглянул на кухню, чтобы выпить пива, и нашел там Дина, который пил чай в обществе давешних маньячек. На коленях у одной из них сидел котенок. Другая будто околдовала Дина, и он глядел ей в рот. Женщина с котенком сказала:

– Вы не посидите с нами, мистер Гаррет? Мы как раз сообщили Дину чудесную новость. Неужели вы не разделите нашу радость?

Радость? Вид у нее был радостный, как на похоронах. Она не знала, что значит слово радость. Все обман. Она улыбалась, но улыбка была фальшивая. Под этой маской скрывалась кислая мина святоши. Если ей покажется, что где-то кому-то хорошо, у нее тут же сделается запор.

– Извините. В другой раз. Я только возьму печенье и побегу.

Видал я таких, как она. Это хорошо вымытый Брешущий Пес, разница в том, что ее фантазии содержат резкий, металлический привкус насилия. Брешущий Пес полон решимости разоблачить воображаемых демонов. Она стремится искоренить их огнем и мечом. При этом она до ужаса официальна и любезна. Если бы я на секунду перестал двигаться, она пригвоздила бы меня к месту и очень скоро разбудила бы во мне зверя. Она не отпускала бы меня до тех пор, пока я не отшил бы ее так грубо, что мне целый месяц было бы стыдно.

Я схватил печенье и удрал в кабинет. Я спросил Элеонору: Ты ведь не сделаешь мне никакой гадости, правда? Она подарила мне прекрасный, загадочный взгляд.

Я сел за письменный стол. У меня все валилось из рук. Надо овладеть положением, прежде чем хаос поглотит нас целиком. Надо вернуть этот побитый штормом корабль на ровный киль.

Сам виноват, что пытался насолить Покойнику.

Я застонал. Едва лишь я устроился поудобнее, как кто-то забарабанил в парадную дверь. Если к нам кто-то заходит, значит, он желает увидеться со мной. Если кто-то желает увидеться со мной, значит, мне хотят подкинуть работу. Если мне хотят подкинуть работу, значит, учуяли, что я только что устроился поудобнее. Но тут меня осенило: вдруг это стучат еще одни проповедники. Я смогу науськать новую свору на тех, что заполнили дом. Они заведут богословский спор. Я буду наблюдать с лучшего места для зрителей, как они сражаются, выдвигая один нелогичный довод за другим.

Видите, оптимист. Кто сказал, что я все вижу в черном свете? Я? Верно. Когда во всем видишь темную сторону, жизнь наполняется приятными сюрпризами и редко приносит разочарования.

Одно из таких разочарований ждало меня, когда я открыл дверь.

Сначала я глянул в глазок. И понял, что не особенно обрадуюсь, когда открою. Но выбора не было.

Его зовут Уэстмен Туп. Он из полиции. Какая она ни есть в Танфере. Он капитан той самой Стражи, которая способна поймать разве что такого опасного преступника, как Брешущий Пес Амато. Я немного знаком с Тупом, мне этого вполне достаточно. А он знает меня. Мы друг друга не любим. Но я уважаю его больше других полицейских. Он берет взятки, но соблюдает правила игры. Он не очень жадный.

Я открыл дверь:

– А, капитан, я еле-еле узнал вас, вы не в форме..

Сама вежливость. Иногда у меня это получается. Я огляделся. Он был один. Поразительно. Его собратья ходят стаями. Это у них один из навыков выживания.