— А вы видели, как она сходила?

— Да не помню я! Что я, приставленный к ней, что ли? И что мне с барахлом с этим теперь делать?

— Может, в ментовку отдать? — предложила Васса.

— Еще чего, тащиться до нее! Это ж совсем далеко, я ведь не нанялся! — У парня сделалось совсем проблемное лицо. Наконец он сказал, что оставит сумку в палатке на причале, где его приятель Аслан торгует, и повесит там же и еще у монастыря объявление. — Да и вы, если встретите ее, скажите, чтобы пришла и забрала.

Овчарка кивнула, и они с Вассой пошли дальше. Еда в столовке была совковая, как и сама столовка. Зато цены не кусались. Овчарка умяла отбивную, капустный салат и гору хлеба. Потом она вытянула ноги под столом, прихлебывала чай, ела брусничный пирог и чувствовала, что ее начинает клонить в сон. Васса тоже казалась довольной.

— Жаль, что я не видела, сошла Каретная на берег или нет. Но очень уж скверно мне было. А ты ее не заметила? Она была в белом костюме, — спросила Овчарка.

— Нет. Я изо всех сил старалась тебя догнать.

— Я рада, что остров оказался таким большим, — сказала Овчарка немного погодя. — Моему проклятому папаше надо благодарить за это Бога. Я могу спокойно прожить тут три недели и ни разу с ним не встретиться. Кстати, я в Интернете читала, что здесь совсем нет преступности. Все знают всех, а с острова нельзя выбраться так, чтобы никто не заметил. Но если я все-таки встречу своего папашу, вот увидишь, я испорчу им всю статистику. Куда мы пойдем теперь?

— Пошли посмотрим каменный лабиринт.

— Это далеко? Что-то мне все лень.

— Километров восемь. Пошли, растрясем весь этот обед.

Овчарка крикнула официантке:

— Посчитайте нам, пожалуйста! — а когда Васса полезла за кошельком, остановила ее: — Сегодня плачу за нас я, а завтра ты, и так далее, договорились? Чтоб по справедливости.

Они миновали «розовый» сектор, прошли березовую рощу, оставили позади какую-то дорогую гостиницу из красного кирпича и остов давно сгоревшей больницы. Вообще на острове было всего пять приличных зданий — лесхоз, турбюро, почта и два крутых отеля. Все остальное напоминало зону из фантастических книжек — бараки, домишки покосившиеся, всюду валялись куски арматуры, всякие железяки, трухлявые старые столбы и дырявые лодки. На досках грелись на солнце ящерки, в траве шныряли коты.

Когда однажды, погуляв по поселку, Овчарка зашла в турбюро, где только сделали полы с подогревом и установили поглощающие звук европейские стеклопакеты, ей показалось, что она попала в другой мир.

Ее спросили, не она ли заказывала Интернет на три часа дня. Все эти крутости были аванпостом, где сумел закрепиться местный начальник администрации, который хотел сделать из Бабьего острова модный международный турцентр с большой пользой для своего кошелька.

Овчарка и Васса шли, по пути собирая чернику.

«Здесь все не как у нас. Даже земля, по которой ступаешь, какая-то твердая, гораздо тверже нашей», — думала Овчарка.

Денек выдался серым, но дождь кончился. Когда они вышли к морю, начало темнеть. Лабиринта нигде не было видно. Обратно они шли по берегу, насобирали немало черных ракушек, среди которых попадались и нераскрытые. Они пытались отлепить их от камней, но улитки вцеплялись в них мертвой хваткой. На песке валялись кучи желтых водорослей, похожие на мочалки. Овчарка нашла тяжелую железяку, обвязанную пеньковой веревкой. Васса, стоя на плоском валуне, вытаскивала из воды камешки. Те, которые, высохнув, начинали блестеть, она клала в карман, а которые не начинали, бросала обратно. Овчарка насобирала плоских камней и пускала блинчики по воде.

Васса набрала много розовых кварцев, когда их нагнало стадо черно-белых грязных коз. Одна из них, которая была поменьше остальных, подошла к Овчарке, посмотрела на нее желтым выпуклым глазом, ткнулась ей в руку, а потом отправилась к воде и сделала глоток. Козы набрели на холмик ярко-зеленых брусничных листьев и стали есть. Васса и Овчарка обогнали их.

Но маленькая коза не осталась со своим стадом. Она побежала за Овчаркой, звеня бубенчиком. Овчарка ее погладила, и теперь отогнать животину стало вовсе невозможно. Васса потешалась от души.

— Ну ты и Эсмеральда. Давай я тебя с ней сфотографирую, а ты сделай вид, что танцуешь по-цыгански.

— Не смешно, — отозвалась Овчарка, — я здесь ни при чем. Меня еще с детства все животные обожают. Ну ты, кыш! — Она замахала на козу руками. — Кыш! Ты нас со своим стадом перепутала! А ну пошла!

Коза отбежала на несколько шагов, но, выждав некоторое время, снова поцокала за Овчаркой. Они повернули от моря с расчетом скоро выйти на дорогу, что вела к монастырю, — к этому времени уже почти смерклось. Но они шли по тропинке долго, а широкой дороги все не было.

Вдруг они увидели двух девчушек лет по шесть с льняными волосами, которые собирали чернику. Дети нисколько не испугались, когда перед ними появились Овчарка с Вассой и коза. Овчарка спросила у них дорогу. Оказалось, что они не так уж и заблудились — дорога была почти у них под носом. Овчарка и Васса шагали к поселку. Овчарка шла под впечатлением.

— Вот ты можешь у нас представить где-нибудь в Подмосковье такую картину — два ангелочка в лесу почти ночью ягоды собирают! Прямо старина какая-то. Владимир Красное Солнышко! Им ведь и правда некого бояться. Лес знают, не заблудятся, педофилов не наблюдается, зверей тоже нет.

— Здесь самый страшный зверь — комар. Я уже вся чешусь. А ты?

— И я. Мы правильно сделали, что сюда приехали. Этот остров действительно особенный.

Когда они вернулись домой, было совсем темно. Вместе с темнотой пришел дождь. Полил сразу и очень сильно. Они шли по поселку, а коза как привязанная бежала за ними. Какой-то мальчишка на велике дурашливо замемекал им вслед. Овчарка рассердилась. Васса долго стучала в дверь. Наконец пришаркала старуха, скинула крючок и спросила, чего им надо. Васса сказала, что они тут живут.

— Если эта склерозная бабка нас не вспомнит, придется идти на берег и ночевать под какой-нибудь лодкой. Я бы в общем-то не прочь, но только в хорошую погоду, — сказала Овчарка.

Однако их узнали, и впустили, и даже напоили чаем. За окном лило как из ведра. Подруги разделись, намазались одеколоном, чтоб не чесались комариные укусы, и улеглись. Они долго лежали молча. Наконец Овчарка сказала:

— Холод жуткий. Согреться не могу.

— Ага. У меня ноги ледяные.

— Послушай, давай сверху куртки положим и еще какое-нибудь барахло. Теплее будет.

— Давай.

Они вылезли из кроватей и, ступая на цыпочках по холодному полу, направились к своим сумкам. Они навалили поверх одеял все, что можно, и легли опять. Овчарка грела свои ступни руками.

— Вот будет хорошо, если тут крыша протекает.

— Вполне возможно. Дождь сильный, а домик древний, — сказала Васса в темноте.