не сводил глаз со своих рук. А рядом с ним Пауэр вообще ни на что не смотрел. Они – друзья детства.

– Напомню вам, что все выходы заблокированы драконами, – заявил Иксион. – Поэтому мы легко можем вас выкурить.

Пауэр поерзал в своем кресле. Дарий поднялся на ноги, его руки дрожали. Его лицо казалось особенно бледным под шапкой золотистых волос, его обычно гордая осанка исчезла, он слегка сжался, направляясь через террасу к Эдмунду и Иксиону.

– Благодарю за сотрудничество, – сказал Иксион.

Эдмунд натянул мешок на голову Дария.

Тот издал сдавленный возглас удивления. Дейдре вскочила. Эдмунд перетащил Дария через порог и захлопнул дверь.

Резкий звук эхом разнесся в мертвой тишине комнаты.

Эдмунд вернулся через четверть часа и назвал другое имя. Достал еще один мешок. После этого разговоров больше не было. Те, кого забирали, не возвращались. Брайса, аврелианского наездника Тридцать второго ордена, рвало в камин. Дейдре зарылась лицом в колени.

В комнате постепенно становилось все меньше людей. Пока не остались лишь члены Восьмого ордена – Рок, Кор, Пауэр и я – и одно лишь исключение – Лотус, который был рангом пониже.

– Где Крисса Уард? – спросил Эдмунд.

– В патруле.

Мы почти все произнесли это одновременно. Эдмунд вскинул бровь, и его губы скривились, когда он снова принялся просматривать свой список.

– Я так понимаю, Антигона тоже в патруле?

На этот раз группа молчала, лишь вяло кивая в ответ.

– Что ж, в подземелье у нас будет достаточно времени, чтобы прояснить эти вопросы, – произнес Эдмунд, закатывая глаза. – Кор Саттер?

Кор поднялся.

– Я хочу увидеть своего брата.

Эдмунд усмехнулся:

– Это будет зависеть от тебя.

Он протянул Кору мешок. Кор взглянул на него, и его лицо исказилось. Затем он сам надел мешок на голову и позволил вывести себя из комнаты.

Пауэр, уткнувшись подбородком в ладонь, тихонько фыркнул. Лотус вцепился в свои кудри, застыв рядом с Роком, который от ужаса был мертвенно бледен под россыпью веснушек. Я стоял, скрестив руки на груди, чувствуя, как отчаянно колотится сердце.

Дверь распахнулась, и Эдмунд снова сверился со списком.

– Персиваль Грэйлили?

В корпусе не было никого с таким именем, тем более в этой комнате. Фамилия Грэйлили – это приставка, использовавшаяся для полукровок из дома Небесных Рыб. Рок, нахмурившись, поднял голову. Лотус оставил в покое свои волосы и уставился на свои ладони. А затем обернулся к Пауэру.

Пауэр сидел не шелохнувшись.

– Персиваль, – повторил Эдмунд. – Персиваль Грэйлили, внебрачный сын триарха Кита Небесной Рыбы, воспитанник семьи Гесперидис. Летает на… здесь написано, на грозовике? – От удивления Эдмунд повысил голос.

Пауэр поморщился, закатывая глаза к потолку с видом великого недовольства, и наконец встал:

– Меня все зовут Пауэр.

Рок пристально смотрел на него:

– Ты полукровка?

– Думаю, мы все это знали, – с кривой ухмылкой откликнулся Пауэр. Он обратился к Эдмунду на драконьем языке: – Полагаю, можно обойтись и без мешка?

– Это зависит от того, сможешь ли ты помочь нам отыскать эту простолюдинку, Первую Наездницу.

Пауэр одарил его самой злобной ухмылкой:

– Эту сучку? Могу попытаться.

Никакого мешка на голову Пауэру не надели. Он последовал за Эдмундом из комнаты.

Рок бормотал ругательства себе под нос. Лотус закрыл глаза.

– Ты выглядишь не слишком удивленным, – заметил я.

– Ты тоже, – ответил Лотус.

Нет. Теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что это первое из всего, что я знаю о Пауэре, что действительно имеет значение. Я видел, как он свысока смотрел на людей низкого происхождения, таких как Энни и Рок, видел его ненависть, когда он узнал, что я драконорожденный. Но здесь скрывалось нечто большее. Пауэр был сыном домработницы с Яникула, которую отец ее ребенка бросил умирать в богадельне. Теперь я знал, что его отец был из рода Небесных Рыб. Неудивительно, что он затаил неприязнь к таким, как я.

Хотя и не настолько, чтобы помешать ему выровнять свое положение сейчас.

– В школе, – пробормотал Лотус, – его знали под именем Пэрри.

Рок уставился на меня, белки его глаз налились кровью:

– Ли, у этого Грозового Бича Иксиона отца зовут Кретон, не так ли?

Я кивнул:

– Триарх Запада, повелитель Неархолла.

Пальцы Рока сжались:

– Это значит, что он… я…

– Я знаю.

Как Энни помнила моего отца, Рок помнил Кретона. Мой отец был известен своей строгостью, Кретон же славился небывалой жестокостью. Деревня Рока находилась в Ближнем нагорье, в его владениях. Все указывало на то, что Иксион унаследовал жестокие наклонности своего отца, и если Грифф мог служить хоть малейшим доказательством происходящего, Иксиону, как и его отцу, претила мысль, что крепостной его семьи мог летать на грозовике.

– Рок, – произнес Лотус, накрыв широкую ручищу Рока своей ладонью. – Все будет хорошо. Я клянусь…

Дверь в очередной раз распахнулась. На этот раз рядом с Эдмундом стоял Иксион. В его игривом тоне слышался триумф:

– Ричард Неархаллраб, крепостной.

Рока передернуло.

Это феодальное обращение, которое я слышал еще до Революции. Я встал между Роком и Иксионом. Но прежде чем я успел заговорить, Лотус вскочил и выпалил:

– Его зовут Ричард сюр Баст!

При звуке драконима взгляд Иксиона метнулся с Рока на Лотуса:

– Ты сын Тейрана?

Лотус кивнул. Он закатил рукав, чтобы показать запонку в форме клевера.

Орден Черного Клевера. Контрреволюционная группа, которая передавала информацию на Новый Питос с помощью информаторов внутри нашего министерства, и, похоже, они были даже в корпусе Стражников.

Все моментально становится на свои места. Ричард Тиндейл, профессор поэзии, который хотел, чтобы я присоединился к своей семье прошлым летом. Ло Тейран, известный лауреат поэтических премий и друг Тиндейла, пытавшийся справиться с запонкой в форме клевера перед зеркалом в туалете, прося меня помочь с поэмой в честь погибших драконорожденных. А теперь сын Тейрана, обращавшийся к Иксиону так, словно они были знакомы.

– Мы заключили сделку, – сказал Лотус. – Ричард не должен пострадать.

Иксион улыбнулся.

– Он и не пострадает, – согласился он, – если будет слушаться своего господина.

– Это было не…

– Чертов драконий огонь! – прорычал Рок, надвигаясь на Лотуса, его голос подобен раскатам грома. – Сделка? Это была сделка?

Лотус вскинул руки:

– Рок, я могу все объяснить…

– Я дам вам двоим минуту, – сказал Иксион. – Выходите, когда вы будете готовы.

Он захлопнул дверь.

Но двое других едва заметили это, крича друг на друга срывающимися голосами.

Лотус говорил о своем отце, о декане Ортосе и Лицее, о литературной цензуре и разрушающихся ценностях при Атрее, а Рок кричал ему: «Как ты мог?», и слезы текли по его лицу.

– Это был ты, – догадался я в тот момент, когда Рок замолчал, чтобы перевести дыхание.

– Оставил информацию для питианцев на Острове Мертвых.

Лотос кивнул:

– Как долго