Стоял прекрасный день. Если бы Билли заказывала погоду у волшебника, то лучше бы и быть не могло. Пышные белые облака плыли по невероятно голубому небу. Никогда трава не казалась более зеленой, а солнце — теплым. Озеро в парке сверкало в солнечных лучах. Все вокруг переливалось.

Минуты и часы летели незаметно. Она поймала себя на мысли, что поверяет Моссу то, о чем никогда никому не рассказывала. О ее заветном желании — учиться на художника-модельера, а не на преподавателя английского языка или истории. О том, как ей жилось без отца и как она научилась мириться с постоянной опекой Агнес. Когда Билли рассказала о своих способностях в игре на пианино, это выглядело как откровение, а не хвастовство.

Мосс растянулся на пледе, положил темноволосую голову девушке на колени, потом поднял руку и дотронулся пальцем до ее губ.

— Сегодня никакой губной помады, — сказал он, глядя на Билли. Пушистые темные ресницы, обрамлявшие ее глаза, отбрасывали тени на щеки.

— По воскресеньям никакой помады, — рассмеялась Билли. — А ты против?

— По воскресеньям никакой помады. — Он улыбнулся. — Теперь я должен доставить тебя домой. Я сказал твоей матери, что ты вернешься домой засветло. Мы здесь уже столько времени, что скоро стемнеет.

— Я не хочу домой, — призналась Билли.

— Я тоже.

— Почему ты не поцеловал меня? — выпалила она. Мосс рассмеялся.

— А ты хочешь, чтобы я сделал это? Тебе понравится, если я тебя поцелую, Билли Эймс? — Он постарался, чтобы голос звучал насмешливо и непринужденно. Ему давно уже хотелось поцеловать ее. Казалось, он почти ощущает этот поцелуй, чувствует ее губы, нежные и страстные. В ее робкой невинности таилось очарование, которое не хотелось разрушать. Мосс и не подозревал, как трепетно ждал он ответа Билли, пока та не заговорила:

— Мне хотелось бы, чтобы вам самому пришло это в голову, лейтенант. А теперь, когда своим вопросом я поставила себя в неловкое положение, я уже не хочу целовать вас. Пойдем, а то опоздаем. — Билли встала, не говоря ни слова, потянула из-под Мосса плед и принялась тщательно складывать его, прежде чем направиться к машине.

— Билли! Подожди! — Внезапно стало чрезвычайно важно заставить ее понять. Что именно она должна понять, Мосс не знал. — Смотри на меня, когда я говорю с тобой. Весь день я хотел поцеловать тебя, особенно когда у тебя остались крошки от пирога вот здесь, в уголке рта. — Он коснулся пальцем ее губ. — Я пойму, когда ты будешь готова принять мой поцелуй, Билли. Ты мне веришь?

Билли улыбнулась: порыв Мосса тронул девушку, и лицо ее озарилось внутренним светом. Значит, он хочет увидеть ее снова. Она решила, что пригласит своего лейтенанта не на бал старшеклассников, а на свой выпускной бал. Может быть, она даже не пойдет на бал старшеклассников. Теперь школьный танцевальный вечер уже не казался ей таким привлекательным, как раньше.

Домой они ехали молча, Мосс держал ее за руку. Ему нравилось чувствовать ее ладонь в своей руке. Ему нравилась Билли Эймс. Нужно было поцеловать ее.

— Я хочу видеть тебя снова. Ты позволишь?

— Я ведь сказала тебе, что буду молиться, чтобы ты получил все, что хочешь.

— Как насчет танцев, которые организует служба досуга в субботу? Мать позволит тебе пойти туда?

— Я была там всего раз, на званом чаепитии после обеда: мама работает на добровольных началах в Красном Кресте. Я спрошу у нее. Думаю, она разрешит. — Даже если бы Агнес оказалась категорически против, Билли нашла бы способ пойти на танцы. Она собиралась видеться с Моссом как можно чаще.

— О'кей, тогда я тебя там увижу. Подожди-ка, я провожу тебя до двери. Мы ведь не хотим, чтобы твоя мама думала, будто я из тех парней, что подъедут, остановятся, нажмут на клаксон и просто высадят девушку на улице.

— Мама никогда так не подумала бы, — преданно встала на ее защиту Билли, зная, как и Мосс, что это неправда. — Я чудесно провела время. Спасибо. И спасибо за конфеты.

— Мне тоже было очень приятно. — Мосс сознавал, насколько это верно. Он радовался общению с Билли и был очарован ею. Девушка вызывала в нем лучшие чувства. Она деликатно слушала и не говорила слишком много.

Билли знала, что Мосс собирается поцеловать ее. Поцелуй оказался не столь потрясающим переживанием, как можно было ожидать, и разноцветные ракеты не взвились в вечернее небо. Напротив, поцелуй получился легким, нежным и таил в себе обещание гораздо большего в будущем. Большего, чем Мосс готов был дать или просить у нее. Билли не ощутила головокружения или слабости в коленях. Медленно разливающееся тепло окутало ее, и хотелось лишь, чтобы Мосс держал ее в объятиях еще несколько мгновений, пока она не вернется к действительности и не вспомнит, что в мире есть не только Мосс Коулмэн. Ее глаза блестели в свете уличного фонаря. Когда-нибудь произойдет нечто более значительное — она была уверена в этом, — потому что она сделает так, чтобы это случилось.

— Спокойной ночи, Билли. Увидимся в субботу.

— Спокойной ночи, Мосс. Веди машину осторожно.

Только его мать говорила ему, чтобы он вел машину осторожно, и тогда, бунтуя против родительских наставлений, он ездил как настоящий сорвиголова. Сегодня же Мосс ехал осторожно до самой базы.

Агнес, напряженно выпрямившись, стояла в темной прихожей и наблюдала за происходившим на улице из-за занавески. До нее доносился тихий гортанный смех Билли. Никогда не замечала она раньше такого смеха у своей дочери. Это был смех женщины. Агнес быстро прошла в кухню, ожидая, когда откроется дверь и войдет дочь.

— Как фильм? — спросила она.

— Ужасный. Просто ужасный. Нам не понравился. — Это была чистая правда. Ей просто не хотелось рассказывать Агнес, когда, где, почему и как. — Как ты провела время, мама?

— Играла в канасту с соседями и только что вернулась. Собиралась послушать «Амос и Энди». Послушаешь со мной?

— Нет, спасибо, мама. Мне нужно прочесть пару глав к завтрашней контрольной по истории. Пожалуй, съем сандвич и возьмусь за дело.

Завтра не предвиделось никакой контрольной, и голода она не чувствовала. Просто Билли хотела побыть в одиночестве и подумать о сегодняшнем дне. Хотела вспомнить каждый взгляд, каждое слово, все о Моссе. До субботы еще целых шесть дней.

Агнес зашла на кухню за порошком и тазом для стирки. Билли заканчивала мытье посуды после завтрака. С задней веранды доносилось равномерное гудение старенькой стиральной машины.

— Тебе придется поторопиться, Билли, если ты хочешь пойти после обеда в кино с твоими милыми друзьями.

Ни с того ни с сего ее друзья стали «милыми», отметила Билли.

— Я сегодня не иду в кино. Думала остаться дома и помочь тебе. Кроме того, я собиралась вымыть голову.

У Агнес округлились глаза, когда она услышала о таком отклонении от обычного воскресного времяпровождения дочери. Билли всегда мыла и завивала волосы в субботу вечером к воскресной мессе. Дочь с трудом подбирала слова, и Агнес чувствовала это.