Профессор Крипалани тоже не мог не поучаствовать в нашей деятельности. Рожденный в Синде, он казался бихарцем больше, чем те, кто родился в Бихаре. Я не часто встречал людей, способных так быстро освоиться в чужой для них обстановке. Крипалани был именно таким. Нельзя было даже предположить, что он происходил из другой части страны. Для меня он стал кем-то вроде «телохранителя». Какое-то время он помогал мне спасаться от желающих обрести даршан. Ему удавалось отваживать таких посетителей с помощью остроумных шуток или безобидных угроз. С наступлением вечера он брал на себя обязанности преподавателя и знакомил соратников со своими историческими исследованиями и наблюдениями. Кроме того, он неизменно ободрял самых робких из наших визитеров.

Маулана Мазхарул Хак тоже вписал свое имя в список помощников, на которых я мог в случае особой необходимости рассчитывать, и заглядывал к нам несколько раз в месяц. Помпезность и роскошь, которыми он был прежде окружен, резко контрастировали с его нынешним простым образом жизни. Для нас он был своим, хотя оставшаяся у него привычка модно одеваться могла произвести на чужака совершенно иное впечатление.

Я набирался все больше опыта в Бихаре, и во мне крепло убеждение, что вести постоянную работу здесь невозможно, не обучив деревенских жителей. Невежество крестьян вызывало досаду и сожаление. Они либо позволяли своим детям слоняться без дела, либо заставляли их тяжело трудиться от рассвета до заката на плантациях индиго за пару медяков в день. В те времена заработок мужчины не превышал десяти пайсов, женщины получали шесть, а дети — три. Если кому-то удавалось заработать за день четыре анны, его считали счастливчиком.

Посоветовавшись с соратниками, я решил открыть начальные школы в шести деревнях. Жителям деревень мы поручили обеспечить учителей столом и жильем, а на себя взяли все остальное. У деревенского народа не было свободных денег, но люди вполне могли предоставить продовольствие. Они сразу же предложили приносить зерно и прочие продукты.

Большой проблемой стали поиски учителей. Было нелегко найти среди местных жителей учителей, которые согласились бы получать совсем небольшие деньги или работать вообще без денежного вознаграждения. К тому же я не хотел доверять детей обычным преподавателям. Была важна не столько их квалификация, сколько внутренние качества.

Поэтому я обратился к народу и сообщил, что ищу учителей-добровольцев. На мое обращение немедленно откликнулись. Гангадхаррао Дешпанде прислал Бабасахиба Сомана и Пундалика. Шримати Авантикабай Гокхале пожаловала из Бомбея, а миссис Анандибай Вайшампаян — из Пуны. Я вызвал из ашрама Чхоталала, Сурендранатха и своего сына Девдаса. Примерно в то же время Махадев Десаи и Нарахари Парикх с женами решили присоединиться ко мне. Кастурбай также привлекли к работе. Так у нас сформировался достаточно сильный отряд. Шримати Авантикабай и шримати Анандибай были хорошо образованны, но шримати Дурга Десаи и шримати Манибен Парикх обладали лишь кое-какими познаниями в гуджарати, а Кастурбай не могла похвастаться и этим. Разве сумели бы эти женщины обучать детей на хинди?

Я объяснил им, что нужно не столько учить детишек грамматике и трем основным предметам начальной школы — чтению, письму и арифметике, сколько объяснять им важность соблюдения правил личной гигиены и хороших манер. Я также добавил, что различие между письменностью гуджарати, хинди и маратхи небольшое и по крайней мере в начальных классах обучение алфавиту и основам арифметики не будет особенно сложным. В результате классы, которыми руководили женщины, оказались наиболее успешными. Это укрепило их веру в себя и вдохновило продолжить работу. Школа Авантикабай стала примером для остальных. Она вкладывала всю свою душу и все способности в наше новое дело. Благодаря этим женщинам мы смогли ближе познакомиться с деревенскими жительницами.

Но я не хотел останавливаться на достигнутом. В деревнях царила антисанитария, дороги были грязными, колодцы — мутными и зловонными, а дворы выглядели невыносимо запущенными. Поэтому взрослые местные жители тоже нуждались в лекциях по гигиене. Все они страдали разнообразными кожными заболеваниями. Мы решили провести как можно больше санитарных мероприятий и разобраться вообще в каждом аспекте жизни деревни.

Для этого, конечно, требовались врачи. Я обратился к обществу «Слуги Индии» с просьбой предоставить нам услуги доктора Дева. Мы с ним были добрыми друзьями, и он охотно согласился поработать с нами шесть месяцев. Все наши учителя — и мужчины, и женщины — трудились под его началом.

Мы попросили их не вмешиваться в борьбу с плантаторами или в политику. Людей, приходивших к ним с жалобами, следовало перенаправлять ко мне. Каждый должен был действовать в рамках поставленной перед ним задачи. И все мои товарищи очень строго придерживались полученных инструкций. Я не помню, чтобы кто-то из них хотя бы раз нарушил дисциплину.

Мы постарались, насколько это было возможно, поручить каждую школу одному мужчине и одной женщине. Они также по необходимости оказывали первую помощь и следили за чистотой помещений. С женской частью населения мы общались исключительно через наших женщин.

Медицинская помощь была очень простой. Добровольцам выдали касторовое масло, хинин и серную мазь. Если у пациента появлялся налет на языке или он жаловался на запор, его снабжали касторовым маслом; при лихорадке давали сначала касторовое масло, затем — хинин; серная мазь выписывалась при фурункулах и чесотке, но сначала пораженные участки тела тщательно промывались. Никому из пациентов не разрешалось уносить лекарства домой. Если возникали какие-либо осложнения, больные консультировались с доктором Девом. Сам же доктор посещал каждый такой медицинский пункт в определенные дни недели.

Многие люди воспользовались нашей простой помощью. Это не должно показаться читателю странным, ведь большинство заболеваний, с которыми мы сталкивались, не относились к тяжелым, а для лечения простых не требовались специалисты. В общем и целом такое лечение давало превосходные результаты.

Санитарные мероприятия оказались более трудной задачей. Люди не были готовы хоть что-то делать сами. Земледельцы не убирали за собой. Но доктор Дев не сдался. Вместе с добровольцами он твердо решил навести в деревне безупречную чистоту. Они очищали дороги и дворы, обрабатывали колодцы, засыпали землей лужи и мягко убеждали местных обитателей присоединяться. В некоторых деревнях им удавалось пристыдить людей, и только тогда те брались за работу, в других жители были настолько энергичны, что даже расчистили дороги, чтобы я мог проезжать по ним на машине. Впрочем, были и примеры полного равнодушия к работе. Вспоминаю, что порой местные жители открыто высказывали свое пренебрежение к нашему делу.

Быть может, здесь уместно повторить историю, которую я прежде уже рассказывал на многих митингах. Бхитихарва была небольшой деревней, где располагалась одна из наших школ. Мне как-то довелось оказаться в совсем крошечной деревеньке по соседству, и я увидел, что некоторые местные женщины носят очень грязную одежду. Я попросил жену поинтересоваться, почему они не стирают своих вещей. Кастурбай поговорила с ними. Одна из них пригласила ее в свою хижину и сказала: