Улегшись в уазике на заднем сиденье – командир мог, наверное, себе позволить спать не на земле, – он вспомнил отчего-то Деню.

Малыш до конца еще не поправился и ходил с огромным трудом, наваливаясь на клюку, словно старуха. И хоть он со слезами умолял Кира и Назима взять его в поход, ему старались как можно мягче объяснить, что они его с удовольствием возьмут к себе в любой из отрядов, но тот должен до конца поправиться. Самое забавное, что этот обалдуй не дал себя разоружить даже в больнице. Там, говорят, дошло до истерики и личного вмешательства Дантеса и Антона. Так он и таскался из больницы до особняка Ханина, в котором жил, с двумя стволами на поясе, чуть прикрытыми подаренным Алиной свитером. Хорошо хоть обрез отобрали… Вид невысокого парнишки с оружием, конечно, озадачивал население, но не долго, вскоре все Дениса узнавали и достаточно подробно знали его историю. А история Дениса, по мнению Назима, была одной из самых тяжелых. По крайней мере, вначале.

Заметим, что он не знал похождений Тимура и Алены, когда так думал. А стоило бы ему выбрать для остановки встретившийся по дороге темный хутор, в котором те жили уже порядочный срок, боюсь, он бы переменил свое мнение.

Утром Назима разбудил один из его помощников, можно сказать, командиров отделений. Позвав командира к завтраку, тот только и сообщил, что ночью дозорные слышали шум двигателей какого-то тяжелого транспорта.

– Еще не хватало нарваться на бандитов, – хмуро заметил он, присаживаясь на бревно поближе к котелку.

Боец, что подвинулся, уступая ему место, заметил:

– Ну, мы бы их порвали. А для верности еще и у погранцов помощи попросили бы.

С утра Назим не был настроен по-доброму из-за этого сообщения и только сухо сказал:

– Вот раз ты такой боевой, то в стычке пойдешь первым.

Боец замолк, работая ложкой.

К вечеру остановились на въезде в городок – пункт назначения. Ну, в том, что он обитаем, никто из бойцов не сомневался. Несколько раз в окнах и на дальних перекрестках засекалось движение. Осталось выяснить настроение населения. Не будет ли оно садить из каждого окна по ним в спину. Для этого Назим послал своего помощника с десятью бойцами в город с наказом по-любому вернуться до темноты. Только народ устроил лагерь, прикрывшись от шальных пуль непонятного назначения строением, как в городе поднялась стрельба. Спросите у любого, кто воевал, узнает ли он по звуку, из чего ведется обстрел. Назим узнал калаши, помповики, пистолеты, на его взгляд макары, и еще что-то скорострельное и непонятное.

Команду бойцам можно было не давать. Заняв насыпь вдоль дороги, все приготовились отстреливаться. А звуки выстрелов все приближались. Назим приказал водилам спустить машины в поле за ними и после присоединиться к его стрелкам. Взревевшие движки так и не смогли перекрыть участившуюся канонаду.

Через полчаса стрельба окончилась, а к Назиму так никто не вышел.

Он весь изнервничался, справедливо предполагая, что это именно его ребята попали в засаду и пытались отойти к командиру, надеясь на его поддержку. Но правило было простое до безобразия. Если при спасении взвода есть возможность потерять роту, спасение отменяется. Взвод должен сам отойти от численно превосходящего противника. Отойти или погибнуть. Ну не было у Назима авиации, чтобы прикрыть бойцов. А входить остатками в город, чтобы там полечь, – это было совершенно неправильно.

Ночь навалилась густой тьмой, в которой окончательно размылись очертания города. Назим приказал водителям развернуть машины и фарами осветить ближайшие к ним дома, захватив светом и уходящую в глубь городка улицу. Вовремя. В лучах сразу же мелькнули непонятные с неясными очертаниями фигуры. Зато что успел заметить в их руках Назим – это оружие. Он недолго думая скомандовал «огонь». Измотанные долгим ожиданием бойцы чуть ли не с радостью нажали на курки. В ответ загремели очереди и одиночные выстрелы. Вскоре потухли фары грузовика и одна фара уазика. Понимая, что дело швах, Назим скомандовал отступление от города. Он мало того что испугался за своих бойцов здесь, так он уже и попрощался с теми, кого посылал в разведку. Повскакивая в машины, бойцы сразу сжались, опасаясь стрельбы вслед. Выкатив на дорогу, оба автомобиля, набирая скорость, рванули от города.

М-да… Недалеко они уехали. Вскоре они «встали», и водители доложили, что с машинами можно прощаться. У обеих пробиты радиаторы, и они больше никуда не доедут. Прикинув, что они отъехали от города с километр, Назим дал команду отходить в лесок и занимать там оборону.

В час ночи его, чуть задремавшего, разбудил помощник и доложил, что возле машин кто-то крутится и шумит. Назим поднялся и направился к опушке. Они одновременно с помощником узнали в громком зове своего товарища. И тогда Назим зажег спичку, указывая свое местоположение. Его заметили, и смутные силуэты понеслись от дороги к нему.

Сказать, что он был рад видеть своих разведчиков, это ничего не сказать. И хотя он недосчитался троих, у него словно камень с плеч свалился. По поводу недостающих ему ничего определенного не ответили. Начавшийся бой в городе рассеял их по домам и подвалам. И уже, собственно, каждый сам по себе сначала добирался до выхода из города, обходя вооруженных людей на охранении, а потом и досюда.

Рассказы разведчиков были сумбурными и непонятными, и только один доложил четко самую страшную вещь.

– Я не знаю, что там такое в городе, – сказал боец, – но я наткнулся на выгребную яму, полную человеческих костей и черепов. Недалеко от центра, куда меня загнали эти… яма, можно сказать, мне жизнь спасла, но вот нервов я потерял за две жизни…

– Кости? Черепа? – спросил помощник.

– Каннибалы? – спросил Назим, а его боец ответил:

– А что, первый раз, что ли?

В самом деле, Назим часто встречался с объеденными человеческими телами. Но ближе к западным бандитам. Хотя самих каннибалов он не видел, а может, и встречал, но среди мирного населения хрен таких узнаешь, но Назим всегда говорил, что таким пощады нет.

– И че мы делать будем? – сам себя спросил Назим. Чуть покружив у себя в мыслях, он сказал, рассеянно смотря перед собой: – Ну, раз они каннибалы, то, наверное, в городе запасов провизии осталось достаточно… или не осталось вообще…

– Надо отходить, наверное, – предположил помощник.

Назим насупился:

– А наших там бросим? На завтраки этим?

– Ну, не брать же город штурмом?

Назим показал, чтобы тот перестал спорить, и велел дать рацию. Связь была нормальная, а аккумуляторы еще были почти полные, и бодрый голос диспетчера услышали практически все собравшиеся вокруг бойцы.

– Диспетчер? Это Назим…

– Да, Назим, здорово.

Пожевав непонятно что губами, он рассказал о происшествии. Диспетчер сказал, что посылает нарочного к командиру, и просил никуда не исчезать из эфира.