В документах из фонда «Донские дела» РГАДА события, связанные с Черкесом-тайшой, описываются следующим образом. В своих посланиях в Москву казаки подчеркивали, что Черкес с улусными людьми «шертвовали в кругу» (то есть приняли присягу). Им было отведено для кочевья место между Доном и Северским Донцом. Однако на Черкеса напал его брат Мункотемир, который убил 14 казаков и 30 калмыков, взял в плен многих черкесовых людей и верховым городкам «учинил разоренье». И хотя Мункотемира удалось отогнать, ущерб от его нападения оказался огромен. 2 августа 1690 г. в отписке из Царицына «по доезду толмача Микишки Алексеева», который посетил именовавшего себя тайшой Черкеса, сообщалось, что Мункотемир «со своими и аюкиными калмыками» увел 2000 человек с женами и детьми. После этого у Черкеса осталось всего 100 человек (очевидно, речь шла о годных к войне мужчинах). Из казаков погибли атаман Василий Кутейников и 10 человек рядовых казаков. При этом нападавшие потеряли 40 человек.

Черкес, боясь новых нападений, попросил построить ему городок на р. Бузуке, между Доном и Северским Донцом, на острове. По государеву указу 21 июля 1690 г. на Дон была послана грамота, в которой было велено удовлетворить просьбу калмыцкого тайши. Казаки построили городок и «обметали» его надолбами, а для Черкеса возвели собственные «хоромы». Кроме того, Москва потребовала от Аюки, чтобы он не посылал войска на Черкеса, которому, в свою очередь, были направлены грамоты с указанием о примирении с верховным калмыцким князем.

Аюка имел на происходящие события собственную точку зрения. Он писал в Москву, что Черкес после смерти отца осердился на брата и съехал на Дон с казной. Мункотемир не хотел кровопролития, а приходил, желая видеться с ним и говорить о деле. Казаки же с Черкесом его не пропускали и держали «в осаде». На дальнейшее сотрудничество Москвы с тайшой Аюка смотрел скептически. Он считал, что от Черкеса государям добра не будет, так же как и от Чагана, который сначала пришел на службу, а потом превратился в противника.

Казаки решили не оставлять без ответа поход Мункотемира на Черкеса и разорение казачьих городков. «Не стерпя задора аюкиных людей», они во главе с атаманом Филиппом Сулой ходили на калмыков, живших ниже Черного Яра на Волге и взяли 15 человек «калмыцкого и едисанского полона». На сторону калмыков встал астраханский воевода боярин князь Никита Иванович Приимков-Ростовский. Описал в Москву, что казаки явились под Красным Яром и «гоняют за татары с ружьем», а на заставе на Круглом острове «у гулящих людей» в лодке пойман казак, приехавший из стана донцов ниже Черного Яра, которые хотели идти на кочующих по р. Бузану татар. Воевода посылал к казакам для уговоров четырех стрельцов, однако те отказались менять свои планы. Тогда на казаков были посланы полковник Григорий Кохановский и два приказа стрельцов. Полковник, едучи к Красному Яру, взял в степи еще троих казаков, которые ехали «неизвестно для чего». В допросе они сказали, что отпущены с Филиппом Сулой. Встреча стрельцов с отрядом Сулы не прошла мирно. Явившийся в лагерь на Черном Яру Кохановский учинил жесткую расправу, разоружив донских казаков и бив самого атамана «смертным боем». Весь взятый казаками полон был отобран. Посланную Сулой в Астрахань делегацию, потребовавшую вернуть «ясырь», Н. И. Приимков-Ростовский распорядился бросить в тюрьму[998].

В результате казаки лишились добычи и пленных, которых предполагали использовать для размена, чтобы возвратить плененных ранее товарищей. Они попытались найти управу на воеводу у царя, прося наказать его, чтобы «боярину и воеводе впредь неповадно было их менять на бусурманов»[999]. В ответ казаки получили царское жалованье и запрет ходить войной на калмыков[1000]. Сидевших в Астрахани казаков отпустили[1001], однако удовлетворенными они себя не почувствовали.

Походы на калмыков продолжились. 23 июля Аюка присылал в Саратов Унитея-бакшу с сообщением, что в июле казаки угнали 500 лошадей и убили трех человек. Саратовский воевода стольник Данил Наумов жаловался в Москву, что 28 июля к Царицыну пришли 3 тыс. казаков и что если про приход казаков узнают калмыки, то они откочуют и не будет калмыцкого торга, а на Волге станет опасно. В другой отписке он информировал, что казаки ночью напали на калмыков и отогнали скот, многих людей убили и ранили. Очевидно, речь шла об упомянутой выше жалобе[1002].

В итоге история перехода на российскую службу Черкеса сложилась для московских властей и Войска Донского крайне неудачно. Черкес, не получив со стороны Москвы поддержки, достаточной для борьбы с братом, решил покинуть Дон. 11 января 1691 г. казаки писали, что Черкес-тайша «со всеми людьми» великим государям «изменили» и ушли к Аюке. Соединившись с бывшими противниками, они хотят приходить под Черкасский городок войной. Ситуация усугублялась нахождением в это время в Азове 500 калмыков Аюки. Последующие сообщения были еще более неутешительными. Казаки писали, что калмыки приходят войной под верховые донские городки. В результате по Хопру, Медведице и Бузулуку «сделалось пусто»[1003].

Черкес был не единственной проблемой в отношении между калмыками и донскими казаками. Другим раздражителем оставался Малай-батыр. По мнению казаков, Аюка специально «отпустил» его с улусом 300 человек и велел Малаю кочевать вокруг Азова. Сам же Аюка утверждал, что калмыки Малая отделились «самовольством». Весной 1691 г. вождь старообрядцев Л. Маноцкий «с товарищи» пришел в Азов с реки Аграхань, подняв в поход на Дон черкесов, ногайцев и калмыков Малая-батыра, общей численностью около 7 тыс. человек. Черкасск и другие городки ожидали их прихода, однако собравшееся войско разошлось, и поход не состоялся. Это не устроило Малая. В конце марта он приезжал тайно к казакам под Черкасск «для всякого дурна». Однако в это время казаки сами посылали «людей лехких молотцов» под Азов за языком. Одному отряду удалось захватить Малая. Его допрашивали «в кругу», а потом решили казнить. Батыр давал за себя откуп в 700, а потом в 2 тыс. коней. Однако ненависть казаков к нему была столь велика, что его «посадили в воду», отказавшись от предложенного табуна[1004].

Окончание истории с Малаем и требования Посольского приказа подталкивали казаков к примирению с Аюкой. Однако проблем между ними оставалось слишком много. С Дона 1 июля 1691 г. писали в калмыцкие улусы с требованием к Аюке отпустить находящихся у него казаков[1005]. По соглашению с московским правительством Аюка должен был без откупа отпускать попавших к нему царских подданных. На практике же у калмыков было слишком много возможностей продавать пленных южным и восточным соседям. Позднее