— Где моя одежда? — спрашиваю я.

— В шкафу, — вздыхает она. — В спальне.

— Вы, ребята, очень красивая пара, — говорю я.

— Все двери заперты? — кричит Бобби.

Джейми одними губами произносит «Извини!» и отворачивается от меня.

Бобби направляется, чтобы проверить двери, и, проходя мимо нас, шлепает Джейми по заднице.

— Эй, — кричит он кому-то, — неужели вы забыли включить сигнализацию обратно?

На закате съемочная группа какое-то время фиксирует на пленку безупречное вечернее небо, пока совсем не темнеет, и в доме не вспыхивают огни, и тогда все мы шестеро — Бентли, Тамми, Брюс, Джейми, Бобби и я — располагаемся в креслах работы Франка Гери, стоящих вокруг гранитного стола, и я скромно отодвигаюсь в сторону, когда две камеры, снимающие сцену, приближаются ко мне. Затем на стол ставят тарелки, и я, несмотря на присутствие Бобби Хьюза, давящего своей мужской красотой стоимостью в триста тысяч долларов, впадаю в миролюбивое, доброжелательное настроение, а постоянное внимание со стороны моих новых друзей заставляет меня позабыть о некоторых неприятных моментах — в частности о том, как Джейми смотрит своими большими глазами то на меня, то на Бобби, иногда приветливо, а иногда совсем наоборот. Я охотно отвечаю на вопросы, касающиеся Хлое, — видно, что на всех произвел большое впечатление тот факт, что я был ее бойфрендом, — а также обложки «Youth Quake» и группы, из которой я ушел, и того, как я работаю с моими мышцами, и никто не спрашивает: «А кто ты такой?», или «Откуда ты?», или «Чего тебе здесь надо?» — впрочем, такие вопросы излишни, потому что все присутствующие и так это знают. Бентли даже упоминает ряд заметок, просочившихся в лондонскую прессу, в которых рассказывается об открытии клуба на прошлой неделе, и обещает мне показать потом вырезки, причем говорит он об этом явно безо всякого скрытого намека.

Все подмигивают, бросают многозначительные взгляды или подшучивают, адресуясь к Феликсу и режиссеру картины, но никто не ухмыляется, поскольку мы понимаем, что эта работа важна для нашей карьеры, и в конце концов мы все в одной лодке. Я изо всех сил стараюсь изображать безразличие, пока беседа вертится вокруг того, что и кто пишет о каждом из нас, чем мы занимались в вось-мидесятые годы, и как фильм будет выглядеть в итоге на экране. Восторженные похвалы сделанному Брюсом ризотто переходят в разговор о бомбе, взорвавшейся в одной из парижских гостиниц на бульваре Сен-Жермен два дня назад, в то время как на заднем плане тихо звучит альбом U2 «Achtung, baby», а мы расспрашиваем друг друга, не пострадал ли кто-нибудь из наших общих знакомых при недавнем землетрясении в Лос-Анджелесе. В доме заметно потеплело.

Иногда на довольно продолжительное время у меня даже возникает иллюзия, что я снова в Нью-Йорке, может быть, в «De Silvano» за большим столом, где-нибудь возле самого входа, одинокий фотограф топчется у входа снаружи на Шестой авеню, а мы допиваем по последнему эспрессо и заказываем по рюмке «Sambuca», Хлое устало просматривает счет — и почему бы Бобби не оказаться там с нами. Сегодня вечером Бобби гораздо сдержаннее всех остальных, но, судя по всему, у него все в полном порядке, и он доволен собой, и каждый раз, когда я подливаю к нему в бокал прекрасное «Barbaresco», он благодарит меня кивком головы и расслабленной улыбкой, и взгляд его задерживается на мне, отвлекаясь только из-за того, что вокруг нас все время вьются операторы, осветители и ассистенты режиссера. Затем обсуждаются все вечеринки, на которые нас сегодня приглашали, и принимается решение не ходить на них и остаться дома, потому что все очень устали. Брюс закуривает сигару. Тамми и Джейми скручивают по жирному косяку. Все погружаются в мечтательное настроение, а я начинаю убирать со стола. В кухне Бобби трогает меня за плечо.

— Слушай, Виктор, не мог бы ты оказать мне одну услугу? — спрашивает он.

— Разумеется, чувак, — говорю я, вытирая руки о самое дорогое кухонное полотенце, которое мне когда-либо случалось видеть. — Все, что ты хочешь.

— Я собирался встретиться с другом, который приехал сюда на уик-энд, — начинает Бобби.

— Вот как?

— Я должен был заехать за ним в десять, — говорит Бобби, придвигаясь ко мне поближе и глядя на свои наручные часы, — но я умираю от усталости.

— Чувак, ты выглядишь просто шикарно, — я наклоняю голову, чтобы лучше изучить его, — ну, может быть, самую малость утомленным.

— Если я закажу тебе машину, не мог бы ты сгонять в «Pylos»…

— В «Pylos»? Круто!

— …и забрать там моего друга.

Бобби стоит так близко ко мне, что я чувствую его дыхание.

Затем он мотает головой в сторону Тамми, Брюса, Бентли и Джейми, которые сидят полукругом за стальной колонной перед гигантским телевизором, споря о том, какой бы фильм им посмотреть.

— Я заметил, что ты сегодня почти не пил, — продолжает Бобби. — Так что мне подумалось, что ты не откажешься съездить.

— Ну, меня самую малость поколачивает после вчерашнего, но…

— Ах, вчерашнего, — бормочет Бобби, моментально отодвигаясь.

— Ладно, где этот клуб? — быстро решаюсь я, заметив его движение.

— Водитель знает, — говорит Бобби. — Он будет ждать тебя перед «Pylos». Скажи швейцару, что ты — мой гость, а Сэм должен находиться в VIP-зале.

— Почему бы тебе просто не внести меня в список гостей?

— Виктор, это место настолько фешенебельно, что в него не попадешь, даже если ты внесен в список гостей.

— А как я узнаю Сэма? — спрашиваю я в нерешительности.

— Он азиат, маленького роста, и его зовут Сэм Хо. Поверь мне, ты его ни с кем не спутаешь, — объясняет Бобби. — Он такой… театральный.

— Ладно, приятель. — И я пожимаю плечами в неподдельном смущении. — Кто он такой? — И сразу же добавляю: — Вы что, потом собираетесь куда-нибудь в гости?

— Нет-нет, он не торгует наркотиками, — успокаивает меня Бобби. — Ты что, не слышал о Сэме Хо? Он суперзнаменитая в Азии модель.

— Ах вот как, ну это круто! — киваю я.

— Не беспокойся, — говорит Бобби. — Это запланированная встреча. Все идет по сценарию.

— Да я знаю, знаю, — заверяю я его.

— Тогда вот, — говорит Бобби и вручает мне конверт, который он держал в руках все это время, хотя я его почему-то не заметил. — Отдай это Сэму, он знает, что это такое. А я, ребята, подожду вас здесь.

— Клево.

— Извини, чувак, мне очень неприятно напрягать тебя, но я просто вымотан вконец.

— Слушай, Бобби, — говорю я, — кончай волноваться. Я съезжу. Я хотел попасть в «Pylos» с тех пор, как он открылся — когда это было? Четыре недели назад, верно?

— Ну, он то открывается, то закрывается, типа того.