— О черт, — простонал Рингмар и ринулся вперед. Он тоже увидел.

Рингмар первым ворвался в комнату, и когда Винтер влетел за ним, уже пытался приподнять тело, висевшее в темноте.

— Где выключатель? — крикнул Хальдерс, лихорадочно ощупывая косяк двери.

В комнате взорвался свет от лампы под потолком. Винтер на секунду зажмурился, но тут же открыл глаза. Рингмар изо всех сил удерживал тело Бремера, висевшее на веревке, грубо закрепленной на торчащем из потолка массивном стальном крюке. Свет был очень ярким, Винтеру показалось, что в глаза плеснули расплавленным металлом. Хальдерс попытался поднять веревку над почерневшим лицом Бремера, потом выхватил нож и одним движением ее перерезал. Рингмар с Винтером еле успели подхватить тело и положили его на пол. Винтер покосился на Хальдерса. В ярком свете лампы его лицо казалось гипсовым, бритая голова напоминала череп.

Рингмар наклонился над телом, поднял голову и взглянул на Винтера.

— Смотри, — сказал он.

Стандартный лист бумаги А4 был прикреплен булавками прямо к груди самоубийцы, через рубашку. Одна из булавок упала, и лист косо свисал с лежащего в нелепой позе тела. Винтеру пришлось наклониться, чтобы прочитать написанные тушью заглавные буквы.

Я УБИЛ РЕБЕНКА.

ГОСПОДЬ, СМИЛУЙСЯ НАДО МНОЙ.

Винтеру пришлось прочитать надпись дважды, прежде чем он понял, о чем идет речь. Рядом с присвистом дышал Рингмар. Хальдерс был белее мела.

Он прочитал еще раз и зажмурился. Снизу доносились голоса. Анета Джанали склонилась над потерявшим сознание Хальдерсом. Голос Рингмара:

— Немедленно пришлите людей, придется копать. Немедленно пришлите людей с лопатами.

Отбойные молотки в Эдегорде ревели уже несколько часов. Под цементным полом в подвале нашли одежду. Все пытались подготовить себя к худшему.

Винтер поехал в город. Мир словно потерял глубину, превратился в плоскую, окутанную саваном тумана пустыню между жизнью и смертью. Эдегард олицетворял смерть, все остальное — жизнь. Зарево над городом походило на следы мочи на грязном снегу.

На письменном столе он нашел записку от Бейера и поднялся к нему.

Потом поехал домой, поставил машину в гараж и пошел пешком.

Как и в тот раз, никто не открывал. Он позвонил снова, и дверь внезапно отворилась. Он не слышал скрипа кресла-каталки. Глаза женщины отсвечивали тем же странным, тусклым блеском, что и у Бремера.

— Опять вы, — сказала она.

— На этот раз вам придется меня впустить.

— С чего бы это?

— Потому что все кончено, Бригитта.

— Что ж, это дает немного меньшую вероятность, сказал Бейер.

— Но этого достаточно?

— Да. Иначе тест не занимал бы столько времени и не стоил такую чертову уйму денег.

— Сколько тестов сделано?

— Не спрашивай. Приходи, когда будут рассылать регистр. Он, кстати, может появиться уже в этом году.

Она молча развернула кресло-каталку и покатила в гостиную. Дом затрясся — мимо проехал трамвай. В такой квартире нельзя жить, подумал Винтер. А может, она и не живет. То есть живет, но жизнью это назвать нельзя.

— Как вы меня назвали?

— Вашим настоящим именем. Бригитта.

— Не знаю такую. Никогда не слышала.

— Я же сказал — все кончено. Вам нечего больше бояться.

— Ха-ха.

— Я могу вам помочь.

Она не ответила. Лицо ее было в тени.

— Вы меня слышите, Бригитта?

— Что это вы меня как называете…

— Потому что это ваше имя. Вас так зовут.

— Я хочу сказать… что это… почему вы вдруг ни с того ни с сего окрестили меня Бригиттой? С чего это вы думаете…

— Я не думаю. Я знаю.

— Откуда?

— Во всяком случае, не из поддельных документов, удостоверяющих личность Греты Бремер, — сказал он. — Для этого надо было заподозрить, что они поддельные. Кстати, отличная работа.

Она кивнула. Или ему показалось, что кивнула.

— И ваш… внешний вид. Мне казалось, что вы не можете быть пятидесятипятилетней Бригиттой Делльмар.

— Вот видите. Я даже двигаться почти не могу.

— Я очень хотел верить, что вы Бригитта. Но это казалось невозможным. И подтверждений такому предположению ждать было неоткуда.

— И почему же? С чего вы решили?

Он подошел ближе, встал рядом с каталкой и осторожно сунул руку за подушку под ее спиной.

— Вот с чего. — Он показал ей волос, едва заметный в слабом свете из окна.

— Мои волосы?

— Ваш волос, — уточнил Винтер. — Вы когда-нибудь слышали про ДНК?

— Нет.

— Вы никогда не слышали про ДНК?

— Вообще-то слышала. И что?

Винтер разжал пальцы, проследил, как волос медленно упал на пол и сел в кресло.

— ДНК содержится в клеточном ядре. Как правило. Но она есть и в плазме, так называемых митохондриях. Такую ДНК определять труднее.

Она что-то пробормотала. Винтер подождал немного, но за бормотанием ничего не последовало, и он продолжил:

— ДНК наследуется детьми от матери.

Она повернула голову, как обеспокоенная птица поворачивается на незнакомый звук.

— Вы все выдумываете.

— Нет. Это правда. Переходит от матери к ребенку… к дочери. Такая ДНК есть в тех тканях, где обычная ДНК отсутствует. Например, в волосах.

— Вы взяли мой волос еще в тот раз! Я помню! Вы встали у меня за спиной…

— Воспользовался случаем, — сказал Винтер.

— Чертово кресло.

— Значит, вы Бригитта Делльмар?

— Вы же так считаете.

— Хочу услышать это от вас.

— Какая разница? Для вас это важно?

— Да.

Она потерла свои изуродованные ноги.

— Да. Я Бригитта Делльмар. Но счастливее от этого никто не станет.

— И Георг Бремер вовсе не ваш брат?

— Нет. Он не мой брат.

— А почему он сказал нам, что он ваш брат?

— Думал, что может меня запугать. Я же была его сестрой все эти годы. Мне пришлось играть эту роль. Они так решили. — Она посмотрела в глаза Винтеру. — Но запугать меня он не мог.

Зазвонил телефон. Она сняла трубку, сказала «да» и несколько секунд слушала.

— Подождите… — Она зажала трубку рукой и повернулась к Винтеру. — Вы еще долго здесь пробудете?