Коллективная читка газет была введена и на рабочих местах. Она проходила до или после работы или же во время обеденного перерыва. Бригадам были приданы специальные чтецы и политические руководители обсуждения. Если верить свидетельствам парторгов и инструкторов, им удавалось привлечь к совместной читке газет до 60% беспартийных рабочих. Для татар доставлялись газеты на их родном языке и устраивались отдельные читки. «Ударник Метростроя» также настаивал на расширении практики чтения газет, так как опыт показал, что это мероприятие пользуется успехом у рабочих.

Для партийных и комсомольских организаторов были открыты специальные курсы в Коммунистическом университете им. Свердлова. Для кандидатов в члены партии имелась «кандидатская школа», для активистов — «школа низшего партийного актива», которая, впрочем, очень плохо посещалась. Часто случалось, что подвергались осуждению даже коммунисты и комсомольцы, которые отсутствовали или нерегулярно принимали участие в различных мероприятиях политпросвета. Распределенные между ними тексты они не читали дома, текучесть слушателей на курсах и в кружках была столь велика, что руководителям постоянно приходилось иметь дело с новыми участниками занятий.

Аналогичная ситуация сложилась в системе общего образования и расширения культурного горизонта рабочих: «Мы в обязательном порядке требуем от каждого коммуниста, чтобы он работал над своим культурным уровнем, ежедневно читал газеты, обогащал свои знания чтением художественной литературы», — разъяснял парторг, оговариваясь при этом, что у большинства на это не хватает времени. Он сам в свободное от работы время был настолько перегружен партийными заданиями, что время для чтения находил лишь в трамвае. При этом партийный функционер все же обязан быть культурно образованным и работать над собой, так как он является «в не меньшей степени инженером человеческих душ, чем писатель».

В ходе проведенного в июле 1934 г. «Ударником Метростроя» опроса 50 партийных деятелей большинство призналось, что у них нет времени для чтения. «Каждый метростроевец обязан знать произведения классической литературы», — требовал «Ударник Метростроя».

Коммунисты и комсомольцы по очереди отчитывались перед комитетом комсомола или партии о том, как они «работают над собой», что читают, как часто ходят в театр или кино, регулярно ли участвуют в мероприятиях системы политпросвещения. После заслушивания персональных отчетов партийные секретари давали коммунистам наказ регулярно посещать политзанятия, читать газеты и определенные литературные произведения, ходить в кино и повышать уровень политического образования. Отдельные коммунисты были исключены из партии по причине политической неграмотности и «хвостов» в политкружках.

При проверке знаний членов политкружков осенью 1934 г. выяснилось, что лишь немногие действительно понимали, что они читали или слышали, и что у большинства коммунистов политический багаж ограничивался несколькими лозунгами. Вот характерный диалог между бригадиром Максимовым и парторгом Липманом:

«Максимов: Нет ни одной темы, которую бы я хорошо усвоил. На дому я не прорабатывал. У меня нет совсем свободного времени. Я далеко живу, в Марьиной роще. Приходится долго ехать, тратить много времени на проезд. Посещать аккуратно кружок не имел возможности, так как нет времени.

Липман: Во сколько же Вы кончаете работу, разве Вас задерживают?

Максимов: В 5 часов. Пока доедешь домой…

Липман: Это очень плохо, надо над собой работать. Что такое Версальский мир?

Максимов: Версальский мир был заключен…

Липман: Что такое Антанта?

Максимов:…

Липман: Кто был сторонником Германии в империалистическую войну?

Максимов:…

Липман: Читаете ли Вы газеты?

Максимов: Я читаю, не систематически, дома над собой не работаю. Нет времени.

Липман: Ну, а журнал «Большевик» читали?

Максимов: Нет, не читал совсем, я журналов вообще не читаю.

Липман: Ну, а скажите, какую художественную литературу Вы читали?

Максимов: Литературы мало читал. Не помню что, но читал.

Липман: Почему бы тебе не проглядывать газеты в трамвае, когда едешь? Ты говоришь, что тебе далеко ехать, так ты бы мог всю «Правду» прочитать.

Максимов: На 47 (номере трамвая. — Д. Н.) не только читать, даже ехать невозможно.

Липман: Вот ты бригадир. Ну, а если к тебе обратятся беспартийные товарищи с вопросом, ты даже объяснить им ничего не сможешь.

Максимов: В моей бригаде не было случаев, чтобы мне задавали вопросы на политические темы. Я беседую только тогда, когда имею литературу, а так никогда не беседую.

Липман: А теперь скажи, кто сейчас стоит у власти в Италии?

Максимов: Не знаю.

Липман: Какой же ты коммунист, если не знаешь, что у власти стоит Муссолини, основатель фашизма. — Ты очень плохо занимался над собой. Другой беспартийный рабочий знает больше тебя, ты не ответил ни на один вопрос, а если и старался ответить, то очень смутно».

Большим успехом среди метростроевцев пользовались кружки художественной самодеятельности и литературные объединения. С их помощью комсомолу и профсоюзу удалось установить контакт с беспартийными рабочими. Весной 1935 г. от 1,5 до 2 тыс. метростроевцев занималось в таких кружках, где они спорили о литературных произведениях, писали стихи, устраивали спектакли, занимались музыкой, танцевали, рисовали или играли в шахматы. У Метростроя среди прочего имелся собственный симфонический оркестр, множество джазовых оркестров, ансамблей исполнителей на балалайке и домре, струнный ансамбль югославских рабочих, ансамбль баянистов, кукольный театр, драматический театр, русский и татарский хоры, а также балетная труппа.[193]

Почти на каждой шахте и дистанции действовал кружок художественной самодеятельности. Например, на шахте 18-18 бис в начале декабря 1934 г. 51 рабочий принимал участие в трех кружках (театральном, музыкальном, литературном), на шахте 21-21 бис 208 рабочих занимались в 12 кружках (математическом, физическом, немецкого языка, театральном, школе танцев[194], оркестре смычковых и духовых инструментов, радиокружке, кружке джаза). Устраивались вечера художественной самодеятельности, проводились «олимпиады», «спартакиады» и другие соревнования.