— Значит, мы выходим, — решил Вилдхейт. — Нельзя гостеприимных хозяев заставлять ждать себя.

Все разделись донага. Ветка очень неохотно, однако уступив взгляду Вилдхейта. Когда они выбрались их шлюза, Касдей поднял высоко руки и растопырил пальцы, показывая, что никакого оружия нет. Когда он подошел к ожидающим Ра, на шею и плечи ему опустился хомут, который зафиксировал руки и половину туловища в определенной позиции. Остальные подверглись точно такой же процедуре.

Зазвучал приказ, и Касдей перевел:

— Пошли. Каждый, кто будет выполнять команды нечетко, будет иметь неприятности.

— Что?

— Думаю, что эти штучки, — он указал хомут на своей шее, — действуют на принципе иглоукалывания. Укол должен причинять жуткую боль и парализовать определенную часть тела. Можно будет только молить о смерти, как о благе.

Касдей первым двинулся вперед, нырнув в дверь, скрытую в глубине шлюзовой камеры.

Они оказались в какой–то комнате. Вилдхейт по пути задумался, зачем пленников заковали в ярмо, хотя было бы значительно проще применить наручники. Но в этой комнате он понял, почему. Ярма были прикованы к металлической раме, которая тут же была поднята вверх. Головы людей оказались на одном уровне. После этого Ра вышли и сейчас же из всех стен и потолка хлынули потоки жидкости. Удары струй заставляли дрожать людей как марионеток.

— Что это? — закричал Вилдхейт, пытаясь перекричать шум воды.

— Смесь унижения с обеззараживанием. — Касдей с трудом раскрыл рот. — Сейчас будет еще интереснее.

Когда распылители перестали действовать, камеру начала наполнять светло–желтая жидкость. Ее уровень быстро повышался, температура воздуха становилась невыносимой. Жидкость издавала сильный, неприятный запах, от которого першило в горле, затрудняя дыхание. Жидкость поступала под таким давлением, что на поверхности образовывались волны. Пленникам угрожала возможность захлебнуться, когда уровень поднялся до горла.

В результате очередного, мощного подъема уровня жидкости они оказались накрытыми с головой. Это продолжалось какие–то мгновения, но людям все показалось, что они утонут. Однако тут же жидкость резко пошла на убыль, и Вилдхейт с удивлением заметил, что он и его товарищи оказались выкрашенными в золотисто–желтый цвет.

Но и это был далеко не конец. Все еще в ярме, Вилдхейт внезапно почувствовал, что пол камеры начал медленно вращаться. При свете целой батареи рефлекторов началась экзекуция, что–то вроде медицинского осмотра. Людей исследовали с помощью зондов, причиняющих сильную боль, на которую реагировал каждый мускул их тела. Вилдхейт, пройдя исследование, с сочувствием подумал о Ветке, которой, без сомнения, причиняли такую же боль.

Вскоре процедуры закончились. Субинспектора провели в небольшое помещение, где ему выдали желтого цвета одежду, а ярмо было зафиксировано в стене в специальном зажиме. Оно располагалось на такой высоте, что пленнику приходилось становиться на цыпочки, чтобы голова не отрывалась от шеи. Касдей и Пенемо, позолоченные и смертельно усталые, были подвергнуты таким же пыткам, что и Вилдхейт. Вскоре привели Асбеля и Джегуна, а несколько позже — Ветку.

Из всех присутствующих, только она одна сохраняла спокойствие и уверенность. Она появилась перед мужчинами, словно золотая нимфа, внося своим присутствием спокойствие и отгоняя страх.

— Зачем они выкрасили всех нас в желтый цвет? — удивился Вилдхейт.

— Прежде всего, потому, что это единственный цвет кожи, который для народа Ра является естественным. Исторически это имеет связь с легендарными желтыми бестиями, которые в праистории внесли в сущность первобытных Ра примитивные звериные инстинкты. С психологической точки зрения это располагает к совершению преступления. Ра не чувствуют угрызения совести, убивая желтую жертву. Факт, что они сами окрасили ее в такой цвет, замалчивается и игнорируется.

— Присвой кому–нибудь злое имя — и ты можешь с чистой совестью его повесить, — заметил Вилдхейт.

— Ха! Ты будешь счастлив, если они повесят нас. Ра не любят делать поблажки своим врагам.

13

Через час гигантский корабль отправился в путь. Нарастающий шум двигателей в конце концов перешел порог слышимости. Вилдхейт подозревал, что они перескочили стык вселенных. Он был доволен этим, поскольку Ра смогут доставить его поближе к Оружию Хаоса. Закованный в ярмо, заточенный в стенах звездолета, он не мог себе представить, каким образом сможет выполнить свое задание. Реакция Ра на действия Ветки и его самого доказывала, что им предназначалось все же нанести мощный сокрушительный удар по империи Ра. А что может быть разрушительнее, чем уничтожение Оружия Хаоса?

Он уже довольно давно чувствовал себя как–то необычно, так же, как на корабле Касдея, при приближении к порогу скорости света. На этот раз однако, когда они проникли в структуру светового барьера, ощущения были более сильными. Они стояли в очень неудобных позах и это еще более усугубляло нестерпимую боль в каждой клеточке тела.

Все почувствовали облегчение, когда огромный корабль протиснулся между вселенными и болевые ощущения исчезли.

Сразу же Джегун, Асбель, Пенемо и Касдей были уведены стражниками.

— Что видно в узорах Хаоса, Ветка? — спросил Вилдхейт, закусывая губы.

— Окончательная катастрофа. Разум не в состоянии охватить ее величину. Это несчастье, при котором все остальное блекнет.

— Причиной ее является уничтожение Оружия Хаоса?

— Трудно сказать, но думаю: что нет.

— Что же это может быть?

— Узоры столь сложны, чтобы их можно было прочесть. Знаю только, что это произойдет.

Вилдхейт задремал.

Время от времени он просыпался, чтобы увидеть, что Ветка не спит и спокойно наблюдает за ним. Он подивился ее внутренней силе, позволяющей ее организму функционировать, тогда как он, физически более сильный, был так измучен, что спал, невзирая на все неудобства.

Его разбудил какой–то мужчина, видимо врач. Он осмотрел плечо Вилдхейта, на котором сидел невидимый Коул, после чего стал заглядывать в свои записи, сравнивая, видимо, их с увиденным. Он не нашел ничего достойного внимания, так как его осмотр был весьма поверхностен и он не увидел сидящего симбиота.

Позже привели Касдея, ярма на нем уже не было. Физически этот человек не пострадал, однако, глаза у него были такие испуганные, словно он переживал что–то, что полностью лишило его разума.

— Инспектор! Теперь твоя очередь и твоей девчонки. Я буду играть роль переводчика. Таким образом я выиграл пару часов жизни.

— А остальные трое?

— Они не представляли для Ра никакой ценности. Большой Гнев сейчас перерос в Большое Любопытство. Интерес к тебе и к этой девчонке, а также к той угрозе, которую вы представляете для Хаоса, пересилили желание немедленно покончить с вами. Они не могут поверить в существование такого мощного каталитического эффекта, а также подвергнуть сомнениям вероятность осуществления их собственных предсказаний.

— Скажи им, — отозвался Вилдхейт, — что я требую снять с нас эти хомуты!

— Они накажут вас даже за попытку подумать об этом, — возразил Касдей.

— Кроме всего