– Отвечу вам вашими словами, граф, – сказал Бисмарк, – Германия тоже не горит желанием участвовать в подобной комбинации с Австрией. Можете смело продолжать вашу войну на Балканах – Германия сохранит дружественный нейтралитет и сделает всё, чтобы, как вы говорите, никто вам снова не подложил свинью.

Итак, главное было сказано. Но я решил ковать железо, пока оно горячо:

– Господин канцлер, на европейской шахматной доске есть еще одна фигура, которая попытается разыграть свою партию. Вы, наверное, поняли, что речь идет об Англии. Между прочим, наши хорошие взаимоотношения категорически не по душе коварному Альбиону. И королева сделает всё, чтобы нас поссорить.

Бисмарк неожиданно хохотнул:

– Господин Тамбовцев, пока что именно вы ухитрились поссориться с королевой. Я имею в виду разгром британской Средиземноморской эскадры у Пирея. Мне рассказывали, что королева была вне себя от ярости.

– Пока Британия не делает резких телодвижений, – ответил я, – но это не значит, что их не будет вообще. Королева может послать в Балтийское море свой флот Канала. По нашим данным, в парламент уже послан запрос о выделении экстренных ассигнований на приведение кораблей в боевую готовность. К нашему счастью, после того как вы разгромили Францию, сия боевая единица находилась в крайнем небрежении ради экономии средств. Но все равно мы вынуждены принять меры предосторожности. В самое ближайшее время король Дании Кристиан Девятый объявит о том, что им в одностороннем порядке будет принят новый режим прохождения Датских проливов. Военные корабли стран, расположенных в бассейне Балтийского моря, получат право на беспрепятственное прохождение через эти проливы. А вот все остальные военные корабли такого права будут лишены.

После моих слов лицо Бисмарка стало серьезным.

– Господин Тамбовцев, король Дании может провозгласить всё, что угодно, но вот хватит ли у него сил добиться того, чтобы другие страны согласились с новым порядком прохождения Датских проливов.

– Вы имеете в виду Англию? – спросил я у Бисмарка. – Во-первых, я думаю, что с нашей помощью король Дании может заставить ЛЮБУЮ страну соблюдать установленные им порядки. Во-вторых, у него еще есть время для постройки береговых укреплений и установки новейших орудий. Я думаю, господин Крупп будет рад получить заказ на поставку в Данию своих прекрасных одиннадцатидюймовых береговых орудий, разработанных им совместно с Обуховским заводом. Это же ничем не угрожает Берлину? – вежливо поинтересовался я. – Мы, к примеру, в подобной ситуации, рассматриваем Копенгаген как самый передовой форт Кронштадта. У Германской империи пока нет сильного военно-морского флота, поэтому оборона Копенгагена – это залог безопасности и ее балтийского побережья. Кстати, господин канцлер, вы не желаете посмотреть, как наш крейсер «Москва» заставил уважать военно-морской флаг Югороссии?

Я подошел к лежавшему на столике в глубине палатки ноутбуку, открыл его и, повернув экраном к рейхсканцлеру, запустил фильм, снятый нашими ребятами из «Звезды». С озадаченным видом Бисмарк наблюдал за моими манипуляциями. Как сказал потом Игнатьев: «Глаза у Отто были, как у кошки, увидевшей собаку».

А когда на экране монитора появилось синее море и крейсер «Москва» с развевающимся у него на мачте брейд-вымпелом цесаревича, «железный канцлер» не удержался и выдохнул полушепотом: «Дас ист фантастиш!»

Услышав эти хорошо знакомые мне, но не совсем подходящие для данной обстановки слова, я не удержался и тихонько засмеялся, прикрыв рукою рот. Чем вызвал удивленный взгляд Бисмарка и укоризненный графа Игнатьева. Пришлось потом объяснять графу, что значат эти слова в устах немца в наше время…

Правда, Бисмарку некогда было отвлекаться, и он снова впился взглядом в монитор, наблюдая за тем, как окутавшийся дымом крейсер ведет огонь РБУ по британским броненосцам и как те, пораженные огненными стрелами, идут ко дну. Особо оценил Бисмарк сцены, снятые с вертолета. Закончился фильм сценой вылавливания из воды герцога Эдинбургского.

Я выключил ноутбук. На какое-то время в палатке было тихо. Потом Бисмарк поднял голову и посмотрел на меня взглядом, в котором удивление было смешано с уважением, и даже со страхом.

– Господин Тамбовцев, вы абсолютно правы. Если один ваш корабль сумел уничтожить целую эскадру новейших броненосцев, то я могу лишь представить, ЧТО может сотворить несколько ваших кораблей!

– Господин канцлер, наши корабли опасны лишь нашим врагам. А вот наши друзья, наоборот, под их защитой могут чувствовать себя в полной безопасности.

Бисмарк понял мой намек. Он еще раз внимательно посмотрел на выключенный ноутбук, а потом сказал:

– Господин Тамбовцев, мы согласны с тем, что режим прохождения Датских проливов действительно нуждается в упорядочении. А засим позвольте откланяться. Господа, на прощание я хочу сказать, что я считаю, что наша беседа прошла с большой пользой для наших стран и народов. Думаю, что я еще буду иметь удовольствие побеседовать с вами обо всем более подробно. Поверьте, нам будет, о чем поговорить. А пока я должен обдумать все увиденное и услышанное здесь. Всего вам доброго.

С этими словами Бисмарк вежливо поклонился нам и вышел из палатки.

17 (5) июня 1877 года. Великобритания. Глазго

Контора торговца колониальными товарами Герберта Шульца

– Добрый вечер, сэр, вам телеграмма, – посыльный, мальчишка лет двенадцати, протянул мне бланк и умильно заглянул в глаза. Знает, стервец, что я не по-шотландски щедр и всегда даю ему чаевые.

В этот раз я тоже не поскупился, и, сжимая в ладошке монетку, счастливый паренек помчался прочь. А я стал изучать полученную телеграмму. В ней мой контрагент в Копенгагене сообщал мне цены на товары в Дании и просил отсрочить возврат кредита, который он взял у меня три месяца назад.

Вздохнув, я взял с полки томик Шекспира, открыл его на странице, где король Лир обличает своих жадных и бессердечных дочерей. Потом, выписав столбиком все цифры из телеграммы, я стал, заглядывая в книгу, на чистом листе бумаги писать буквы. Прочитав то, что у меня получилось, я вздохнул, смял листок и бросил его в камин. Тщательно перемешав пепел, я опять вздохнул и задумался.

Эх, нагадали мне мои начальнички снова дальнюю дорогу и большие хлопоты. Опять придется тащиться в этот треклятый Эдинбург, снова пить изрядно поднадоевшее местное пиво и с тоской вспоминать свое родное, баварское. Впрочем, виски там неплохое. Но много его пить нельзя – разведчику надо всегда держать ухо востро.

Я снова с тоской вспомнил родной Васильевский остров, где еще с времен Петра I селились немцы. Мой дед, пивовар из Мюнхена, приехал в далекую Россию, чтобы открыть свое дело. В России он и остался навсегда. Открыл дело, завел семью, здесь же и умер. Похоронили его на лютеранском Смоленском кладбище, все на том же Васильевском острове. Отец мой тоже был пивоваром, а вот я не пошел по стопам предков, решив послужить своей родине – России – другим способом.