на будущее: нельзя настолько полагаться на вспомогательные отряды чужеземцев, чтобы не иметь в своем лагере превосходящих собственных сил» (Liv. XXV, 33). Стратегическая ситуация в Испании радикальным образом изменилась в пользу карфагенян. Вопрос заключался в том, сумеют ли два Гасдрубала и Магон развить первоначальный успех.

4. Цена ошибки

Как только весть о разгроме и гибели Сципионов разошлась по Иберийскому полуострову, испанские племена стали дружно переходить на сторону победителей. Самым наглядным примером стало поведение жителей Кастулона и Илитургиса, раньше оказывающих упорное сопротивление карфагенянам и пользовавшихся римской поддержкой. Но если Кастулон просто перешел на сторону победителей, то в Илитургисе перебили всех римлян, укрывшихся в городе после поражения Публия Корнелия (Liv. XXVIII, 19).

На римлян надвигалась катастрофа. Полководцы убиты, командный состав понес колоссальные потери, разбитые и полностью деморализованные войска разбросаны по Иберии. В случае наступления трех карфагенских армий с римским владычеством в регионе можно было распрощаться навсегда, а поход Гасдрубала Баркида в Италию становился реальностью. Римляне ещё удерживали плацдарм к северу от Ибера, но что будет, когда через реку перейдут два Гасдрубала и Магон? Спасение пришло оттуда, откуда никто не ожидал.

Молодой римский всадник Луций Марций, сын Септимия, пользовался большим авторитетом среди сослуживцев, поскольку зарекомендовал себя храбрым и умелым воином. Марций долго воевал под началом Публия Сципиона и кое-чему научился, наблюдая за действиями командира. Поэтому, когда погибли полководцы и весь высший командный состав, именно Марций сумел собрать остатки легионов и организовать какое-то подобие боеспособной армии. После чего сумел прийти на помощь Тиберию Фонтею, объединил своё войско с его отрядом и вывел римлян за Ибер. Оказавшись в относительной безопасности, легионеры построили лагерь, после чего устроили собрание, где единогласно избрали командующим Луция Марция. И это при том, что в войсках находился легат Тиберий Фонтей, который и должен был командовать легионами. Случай был из ряда вон выходящий, но и сложившаяся обстановка требовала экстраординарных мер. Сразу же после собрания Марций занялся насущными делами, приказав воинам заготавливать продовольствие и укреплять лагерь. Карфагенян ждали со дня на день, и вскоре разведчики доложили командующему о том, что вражеская армия перешла Ибер. На следующий день недалеко от римского лагеря появился лагерь карфагенский.

Гасдрубал, сын Гискона, решил раз и навсегда покончить с римлянами в Иберии. Столпившихся на валу легионеров охватил ужас, при виде надвигавшейся на лагерь пунийской армии. Началась паника, тысячи людей заметались среди палаток, не зная, что делать перед лицом надвигающейся опасности. Но Луций Марций пресек панические настроения и быстро расставил легионеров вдоль линии укреплений и у лагерных ворот. Командующий стоял на валу среди воинов и внимательно смотрел на приближающиеся вражеские войска.

Наступление карфагенян было неорганизованным. Ливийские копейщики не спеша шли в атаку, положив копья на плечо и забросив щиты за спину. Иберийские пехотинцы даже не вынули мечи из ножен, а балеарские пращники не приготовили к бою своё смертоносное оружие. Конница перемешалась с пехотой, и вся эта толпа медленно подходила к римскому лагерю. В середине этого воинства ехал на коне Гасдрубал, сын Гискона, ему даже и в голову не приходило, что противник способен оказать организованное сопротивление. Сципионы убиты, их легионы разгромлены, и поэтому остается только добить трусливо покинувших поле боя беглецов. Настроение командующего передалось и простым воинам, они распевали победные песни и весело переговаривались друг с другом. Но когда до римских укреплений оставалось совсем немного, распахнулись лагерные ворота и легионеры с обнаженными мечами устремились в атаку.

Римляне врубились в карфагенские ряды и вступили в рукопашную схватку с не готовыми к сражению вражескими воинами. Пунийцы дрогнули и попятились. Они были опытными воинами, но нападение было настолько неожиданным, что ни о каком дальнейшем сражении не было речи. Гасдрубал даже не попытался построить войско в боевой порядок, а сразу же приказал отступать. Отчаянно отбиваясь от наседавшего врага, карфагеняне стали отходить в сторону лагеря. Римляне бросились было их преследовать, но Марций приказал трубить отступление и вместе с центурионами стал останавливать увлекшихся атакой легионеров. Командующий опасался какой-либо ловушки со стороны противника, римляне вернулись в свой лагерь, а пунийцы в свой.

Гасдрубал, сын Гискона, не сделал никаких выводов из своей неудачи и по-прежнему считал, что перед ним не боеспособное войско, а толпа деморализованных и охваченных паникой людей. А то, что случилось днем, это мелкое недоразумение, поскольку противник кинулся в атаку от отчаяния. Поэтому, вместо того чтобы навести порядок в армии, Гасдрубал предавался пустым мечтам о том, как в скором времени он окончательно добьет врага. Мало того, свою армию карфагенский военачальник разделил на две части. Второй лагерь пунийцев находился в шести милях за лесом, и воины из него разбрелись по окрестностям в поисках фуража, дров и добычи. Порядок в карфагенских лагерях отсутствовал полностью, караульная служба неслась из рук вон плохо, и расплата за это наступила очень быстро.

В отличие от Гасдрубала, сына Гискона, Луций Марций сумел установить в армии строгую дисциплину и наладить разведывательную службу. Очень скоро римский командующий проведал о том, что творится в неприятельском расположении, и решил этим воспользоваться. Марций не знал, когда на помощь сыну Гискона приведут свои армии братья Баркиды, и решил разбить его до их появления. Половину дня и ночь перед битвой легионеры отдыхали, а перед самым рассветом покинули лагерь. Отряд из тяжеловооруженных пехотинцев и всадников Марций укрыл в лесу между двумя лагерями, после чего повел своих людей на стан Гасдрубала.

Римляне спокойно подошли к лагерю, и поскольку на валу и в воротах не стояла стража, беспрепятственно проникли за линию укреплений. Перекрыв все выходы из лагеря, легионеры приготовились к бою. В этот момент Марций приказал трубить атаку, и римские воины ринулись вперед. Карфагеняне спросонья выскакивали из своих палаток и тут же падали, сраженные вражескими мечами, не понимая, что происходит, куда бежать и что делать. Голоса командиров глохли среди криков и лязга оружия, кто-то поджег палатки, и быстро распространившийся по лагерю огонь осветил многотысячную толпу, мечущуюся в поисках спасения. А римляне умело делали своё дело, десятками убивая потерявших от страха голову карфагенян. Многие пунийцы побежали к воротам, чтобы выбраться из ловушки, в которую превратился лагерь, но на выходе их встречали легионеры и безжалостно убивали. Осознав, что через ворота не выйти, солдаты полезли на лагерные укрепления, скатывались с вала в ров, выбрались наверх и устремлялись в сторону второго лагеря. Но сидевшие в засаде воины Марция перехватывали беглецов, убивая всех без разбора. Лагерь Гасдрубала был совершенно разгромлен, командующий убежал неизвестно куда, а его войско было уничтожено. Пользуясь моментом,