— Вы были друзьями? — воскликнула я, ухватившись за связь с моей плотью и кровью.

— Конечно, были, — подтвердил Хэмиш, улыбаясь каким-то воспоминаниям, которые я хотела бы вырвать из его головы и увидеть своими глазами.

— Каким он был? — спросила Тори, придвигаясь ближе ко мне, а Хэмиш уперся руками о бортики бассейна.

— О, он, конечно, был красавцем, каждая Лилит и Джун падали в обморок у его ног. Но уже тогда он обладал признаками настоящего короля. Его власть не была похожа ни на что, что я когда-либо видел, его слепки были так прекрасны, что часто вызывали у меня слезы на глазах. И хотя его популярность была безукоризненна, он всегда был скромен. Он любил уединяться и рисовать. Его искусство было прекраснее, чем лампадная луна на склоне холма.

У меня перехватило дыхание от этого факта. Я так давно не рисовала, хотя когда-то любила это занятие, и, услышав, что мой отец тоже любил его, я захотела начать новую картину. В прошлом я всегда рисовала, чтобы уйти от реальности, но после переезда в Солярию мне не так уж нужна была эта отдушина, когда весь мир стал захватывающим.

— Что еще? — подтолкнула Тори, и Хэмиш начал рассказывать нам истории о нашем отце в команде по питболу, Земляном защитнике, что заставило Джеральдину завизжать, так как это была ее позиция. Я потерялась в море историй, которые рисовали в моем воображении картину человека, которого я никогда не узнаю, мое желание встретиться с ним было таким сильным, что открыло старую рану в моей груди.

Мне всегда было интересно, каково это — иметь отца, но это понятие было настолько чуждо мне, что даже трудно было представить себе Хейла таким для меня. И по мере того, как я опускала голову на бок и в моем сознании возникали новые образы, я чувствовала себя немного ближе к человеку, которого никогда не знала по-настоящему. И надеялась, что однажды, когда я переступлю порог Завесы, он будет ждать меня там с той же страстью и любовью в сердце, которую описал Хэмиш. Я просто хотела, чтобы смерть не была первой нашей встречей.

Через некоторое время Хэмиш и Каталина ушли, а Анжелика отправилась к своему парню, и на всех нас опустилась тяжелая тишина.

Джеральдина промокнула глаза.

— Ваш дорогой отец пылал бы от гордости, как солнце в разгар лета, за вас, мои королевы.

Прежде чем я успела ответить, из воды высунулась голова, заставившая всех нас в ужасе вскрикнуть.

— Уууу! Это я, — отозвался Вошер, полностью выныривая из воды и обнажая свою восковую грудь, а голубая чешуя Сирены изменилась на его коже и исчезла. — Я окунулся в глубины бассейна в своей форме Сирены. Ничего такого, из-за чего можно было бы запутаться в своих трусиках.

— Ты был там все это время? — ахнула Тори, когда я оттолкнулась от него, его нога задела мою и заставила мои внутренности вздрогнуть.

— Да, там намного, намного глубже, чем ты думаешь. Я лежал прямо на дне и делал толчки бедрами, — усмехнулся он, глядя между нами, и я опустилась ниже под воду, когда его взгляд скользнул по мне.

— Убирайся отсюда, — прорычала я.

— Да, ты, старый ворчун, это королевские покои! — огрызнулась Джеральдина. — Как ты вообще попал в баню истинных королев?

— У меня есть свои способы, — промурлыкал Вошер, вылезая из бассейна и начиная делать выпады в крошечных плавках, которые были на нем. — Я просто немного подтолкнул подопечных и поводил бедрами, и они расслабились вместе со мной. Здесь намного влажнее. А мне нравится, когда мокро.

— Пошел. Вон, — прорычала Тори, указывая на дверь.

— Ладно, ладно, — вздохнул он, высунувшись за дверь, его плавки сползли по заднице, и я вздрогнула.

— Я усилю охрану, миледи. Простите меня, — сказала Джеральдина, ее голова опустилась вперед. — Я подвела вас.

— Это не твоя вина, что он полный подонок, — сказала я, и Джеральдина печально кивнула.

— Увы, подонки будут подонками. Но я все равно укреплю охрану, не сомневайтесь. — Она выпрыгнула из воды, поспешила к двери и начала накладывать заслоны, которые пропустят только определенных людей. — Проваливай, ублюдок! И держи свой рассвет для далекого восхода солнца!

Калеб

Звездная пыль вынесла нас на Лунную улицу перед одним из самых желанных домов в городе, в двух шагах от территории, окружающей Дворец Душ.

Когда-то им владели многие из самых политически влиятельных семей королевства, но не теперь. Лайонел завладел этим домом, а также несколькими другими в городе, и подарил их Нимфам, чтобы те использовали их во имя так называемого мира, который он заключил с ними.

Дом был сурово белым, с внушительными стенами, отбрасывающими темные тени на дорогу, с крыльцом, подпираемым внушительными колоннами, по форме напоминающими Ордена. От Минотавров до свирепых Медуз и Гарпий, кладка была настолько искусной и красивой, что колонны казались почти живыми.

Весенние птицы щебетали на близлежащих деревьях, и я почувствовал, как потеплел воздух, когда смена времен года полностью вступила в свои права.

Моя кожа покрылась мурашками, когда я посмотрел вниз по улице: заклинания иллюзии, над которыми мы работали вместе, мерцали на моей коже, отражая утренний свет от нас и отвлекая все внимание от нашей позиции.

Дариус взял на себя инициативу и трусцой поднялся по ступеням большого городского дома, и все втроём мы держались рядом с ним, когда он подошёл к двери, прижав руку к дереву, проверяя наличие магических замков.

Плечо Сета ударилось о мое, и я взглянул на него — иллюзия позволяла нам видеть друг друга, хотя никто другой не мог этого сделать, и я мог наслаждаться возбужденным взглядом его землистых глаз.

— Готов? — поддразнил я, и он ухмыльнулся шире, магия потрескивала на кончиках его пальцев, и он практически кипел от энергии.

— Я настолько готов к тому, чтобы начать бороться как следует, — ответил он с волчьим рычанием на губах. — И это только начало, не так ли?

— Да, наверное, — согласился я.

— Мы должны сделать что-то безумное, чтобы отпраздновать, если все пройдет удачно, — сказал он. — Например, устроить вечеринку или прыгнуть с трамплина, или подраться в клетке, или спеть в караоке, или еще что-нибудь. Что бы ты сделал, если бы мог отпраздновать что угодно? — спросил он, снова прижимаясь ко мне и заставляя мои мышцы напрячься от этого прикосновения самым волнующим образом.

— Мне нужно поохотиться, — мгновенно ответил я, мой взгляд переместился на его шею, и я