От этих фактов никуда нельзя уйти. Я совершенно четко вижу, что произошло: государственная собственность на средства производства потерпела провал, и рабочий класс, вместо обретения свободы, вынужден расплачиваться за этот провал своей нищетой.

Эти два фактора образуют порочный круг: чем больше показывает свою неэффективность государственная собственность, тем больше страдают рабочие, и чем больше они страдают, тем еще ниже падает эффективность государственного производства. Можно сказать еще проще: главной причиной низкой производительности является истощение трудящихся бюрократическим аппаратом. А это уже видно невооруженным глазом. Рабочие плохо питаются, плохо одеваются, живут в плохих условиях, переутомлены и истощены.

Некоторые симпатизирующие Советскому Союзу иностранные наблюдатели считают, что отсутствие в России «миллионеров» облегчает жизнь рабочих, поэтому, мол, они и готовы мириться с таким низким уровнем жизни. Действительно, некоторых рабочих удается обмануть камуфляжем «общественной собственности». Но для них является слабым утешением, что те, кто живут как миллионеры, называются не миллионерами, а «ответственными работниками». Но они не настолько глупы, чтобы верить всему тому, в чем удается убедить легковерных иностранных симпатизантов. На этих «попутчиков» коммунизма производит большое впечатление лицемерная приверженность пролетарским принципам, которая в моде у советского правящего класса. Жизненный уровень в Советском Союзе настолько низок, что даже те, кто живет в советской роскоши, не могут позволить себе всего того, что доступно на Западе. Но разрыв в доходах у этих людей и советских рабочих гораздо больше, чем соответствующие показатели в Америке. И голодающие советские рабочие не могут так легко забыть об этом, как иностранные гости.

Я бы хотел поподробнее описать жизнь одного из представителей правящего класса в СССР, как ее удалось наблюдать перед войной. В Москве он живет в правительственном здании, где занимает восьмикомнатную квартиру с прекрасной мебелью и двумя слугами. Для отдыха ему предоставляется госдача № 10 ЦИК с двумя, тремя или четырьмя слугами, личным кинозалом, комнатами для гостей, всевозможные развлечения – все это за счет государства. Ему стоит только заполнить «бланк заказа», и будут доставлены любые продукты для него самого, его семьи и гостей. Счет будет оплачен государством. В его распоряжении одна-две автомашины с водителями. Если ему вдруг захотелось чего-нибудь, не важно, сколько это стоит, ему нужно только позвонить по телефону. За его сыном ухаживают так, как будто это сын миллионера: из-за границы для него выписывают игрушки, за ним смотрят лучшие врачи. Он знает, что ему достаточно только попросить папу, а тому позвонить по телефону, и любое его желание будет исполнено. Если этот «ответственный работник» захочет отдохнуть в Крыму или на Кавказе, то и там он найдет такую же роскошь. Путешествовать со своей семьей он всегда будет в отдельном купе спального вагона, а иногда в отдельном вагоне или специальном поезде.

Если за четыре года войны в этом и произошли какие-то изменения, то, несомненно, в сторону ухудшения положения трудящихся, а не снижения уровня роскоши тех, о ком я написал выше. Война только расширила пропасть между привилегированной бюрократией и массами.

В этом так называемом «бесклассовом обществе» возник новый правящий класс, и если кто-то думает, что эксплуатация там менее грубая, чем в демократических странах, тот впадает в опасное заблуждение. Она не менее, а более грубая и еще более отвратительная, поскольку сопровождается всепроникающим лицемерием по поводу «государства трудящихся».

Рабочий в этом государстве трудящихся не только постоянно испытывает нужду в одежде и продуктах питания, но он никак не может улучшить свое положение. Протестовать в одиночку он не решается. Как член профсоюза он не может объявить забастовку. Государство является одновременно хозяином, штрейкбрехером и полицейским. Оно полностью контролирует профсоюзы, которые, по сути, являются частью полицейского аппарата. Простым указом или с помощью манипуляции ценами реальные доходы трудящихся могут быть снижены, а продолжительность рабочего дня увеличена без какой-либо компенсации. У них нет абсолютно никаких возможностей не только требовать чего-то, но даже напомнить хозяину о данном им обещании.

Какому-нибудь наивному иностранцу это может показаться привлекательным. Но для тех, кто всерьез принимает идею социализма и надеется, что она может решить все наши проблемы, я скажу только одно: социалистический эксперимент с треском провалился.

Советская бюрократия во всех отношениях превратилась в новый класс эксплуататоров. Формально она не обладает собственностью, но она контролирует государство, которое владеет всем. Государство, которое номинально всем владеет и номинально является социалистическим, на самом деле выступает как инструмент более новой и более жестокой системы эксплуатации и ограбления трудящихся.

Отмена частной собственности на средства производства сама по себе не ликвидирует эксплуатацию человека человеком, – этому нас научил Сталин!

Его режим доказал нам, что социализм как общество свободы и равенства не может быть построен посредством диктатуры пролетариата. Я убежден в том, что такое общество вообще не может быть построено на основе монополии государства на собственность. Провал российского эксперимента заключается не только в том, что из партийной диктатуры вырос уродливый режим, основанный на привилегиях, но и вследствие несовместимости человеческой природы с предложенной моделью экономического развития. Я могу привести тысячи фактов, которые говорят о том, что русский эксперимент не уникален, а является уроком для всего человечества. Реальное улучшение положения трудящихся может быть достигнуто только в демократическом обществе с частной собственностью и конкуренцией, которые удерживаются в соответствующих рамках посредством прогрессивной общественной администрации, где собственность не присваивается, как в России, и не удушается, как в Германии.

После экспериментов с пятилетними планами те советские лидеры, которые не утратили реализма и гибкости, стали понимать невозможность прихода к социализму через диктатуру и стали обращать свои взгляды к демократии. На мой взгляд, даже Сталин понимал, что это невозможно. Его представления о социализме далеко расходятся с тем, что большинство из нас вкладывает в это понятие, но я думаю, что, каковы бы ни были его представления, он какое-то время искренне пытался реализовать эту идею. Но постепенно и он утратил веру и к моменту убийства Кирова полностью от нее отказался.

Сталин был достаточно последовательным сторонником идей Ленина о том, что национализация промышленности и сельского хозяйства оправдает себя и приведет к успеху социализма только в том случае, если производительность труда в Советском Союзе будет расти быстрее, чем в капиталистических странах, а жизненный уровень советских рабочих будет выше того, что имеют рабочие в других странах. Лихорадочное напряжение пятилетки и ее провал по основным показателям продемонстрировали Сталину, что без конкуренции, без материальной заинтересованности работника производительность труда никогда не достигнет того уровня, который существует в капиталистических странах. Сталин оказался перед необходимостью принципиального выбора: ослабить диктатуру и позволить советскому обществу развиваться по демократическому пути или отказаться от идей социализма, равенства и последовать примеру нацистов и фашистов.