Магда несколько раз ударила по земле кулаками, ее спина содрогнулась от рыданий. Потом вдруг, так же неожиданно, как рухнула на землю, она вскочила на ноги, пошатнувшись под напором ветра. И уставилась на мальчика, но ее зрачки оставались расширенными и пустыми.

— Куда мы идем? — умоляющим тоном вопрошал Маврикий.

Но Магда вместо ответа просто повернулась к нему спиной и пошла дальше, как будто и не останавливалась. Маврикий поспешил догнать ее и подхватить под локоть.

После этого они делали остановки еще дважды. В первый раз — когда огромная ветка дерева упала на дорогу прямо перед ними. И во второй — когда Маврикий споткнулся о какое-то мягкое и мокрое мертвое существо — то ли кролика, то ли маленькую лисицу, — лежавшее в луже прямо у них на пути.

Хотя их долгий путь сквозь непогоду занял несколько часов, Маврикий совершенно потерял ощущение времени и был крайне удивлен, когда они вышли к окраине какого-то городка. В этих краях на улицах не зажигали фонарей, так что дорогу освещали только окна, в которых горел свет. Согнутое тело Магды было напряжено, и она, казалось, передвигает ноги чисто механически, как заводная игрушка. Она так и не сказала Маврикию ни слова, но когда они добрались до безлюдной железнодорожной станции, Маврикий понял: именно это место и было их целью, сюда-то они и шли. Крошечный зал ожидания и билетная касса оказались заперты, потому что был еще слишком ранний час утра, но Магда провела Маврикия через боковую калитку в самый конец платформы, где стояла скамья без спинки. Несмотря на дождь, она села и заставила сесть Маврикия, и он прижался к ней в поисках тепла. Магда сидела неподвижно, она перестала горбиться, и ее спина теперь стала прямой, как палка, женщина не замечала мальчика, затерявшись в своем безумии.

Наклонившись поближе к ее уху, Маврикий спросил:

— Мы ждем поезда, да? Мы поедем в Лондон?

Ответа он не дождался, но для себя решил: это и есть правильная идея — отправиться в Лондон, где никто не найдет их и никто не станет винить за то, что случилось в Крикли-холле… да, в конце концов, он ведь просто ребенок! Маврикий осознавал, что другого выхода у них нет.

По мере того как приближался рассвет, буря теряла силу, ветер понемногу затихал. Они с Магдой не знали, что и лощина, и Крикли-холл затоплены и в Крикли-холле не осталось свидетелей. Нет, Маврикий и Магда пребывали в собственном мире: промокший Маврикий дрожал с головы до ног, прижимаясь к Магде как можно крепче, а она все так же смотрела в пространство перед собой, тоже вымокшая, но напряженная и неподвижная. Ее лицо ничего не выражало, как будто было высечено из камня.

Утро, как это часто бывает после сильных разрушительных бурь, наступило ясное и солнечное, и запах сырой земли наполнил воздух. Где-то вдали послышался звон колокола, возвещавшего о приближении поезда.

Они ждали, и на солнце их одежда начала понемногу просыхать. Потом какой-то человек вышел из билетной кассы и поднялся на платформу, но он стоял слишком далеко от них, чтобы рассмотреть, кто там сидит. Время шло, и на платформе собиралось все больше народу, но никто не проходил в дальний конец. Наблюдал за всем этим только Маврикий — Магда все так же сидела неподвижно, уйдя в себя. Он увидел, как из здания вокзала вышел человек в форме — то ли смотритель станции, то ли охранник — и, достав из кармана часы, глянул на них, а потом посмотрел в сторону замершей на скамье пары.

Маврикий, сидевший справа от Магды, отклонился назад так, чтобы скрыться за ней. Он чувствовал себя виноватым, потому что у них не было билетов.

Все, что мог увидеть человек в форме, была одинокая женщина, одетая в черное, — она сидела в дальнем конце платформы и ждала поезда. Она находилась слишком далеко, чтобы рассмотреть черты ее лица, хотя бледность бросалась в глаза и с такого расстояния. Он снова посмотрел на часы — старые, служившие ему верой и правдой уже двадцать лет, с крупными цифрами и отличными черными стрелками, — потом посмотрел в противоположную от женщины в черном сторону, на запад. Он ощутил вибрацию рельсов еще до того, как услышал шум приближавшегося поезда, — этому несложно научиться за многие годы службы — и прищурился, всматриваясь в даль. Подходил поезд на Лондон, вот-вот должен был появиться из-за поворота в полумиле от станции.

Заботясь о пассажирах, собравшихся на платформе, мужчина громко объявил о конечном пункте следования поезда и о тех станциях, где поезд останавливается.

Маврикий слышал, как станционный смотритель сообщил о Лондоне, и высунулся из-за Магды, чтобы увидеть, когда подойдет состав. И вскоре тот приблизился к платформе, и паровоз, выпустив облако пара и клацнув тормозами, сбросил ход. Мимо Маврикия и Магды медленно прополз первый вагон и встал. Двери вагонов, хлопая, начали открываться и закрываться снова. На платформу никто не вышел, потому что это была первая остановка поезда после его отбытия из Илфракомба.

Маврикий посмотрел на Магду, но она не обратила на него внимания, а просто таращилась на стоявший перед ней вагон, окрашенный в красные и кремовые тона. Маврикий настойчиво дернул ее за локоть, но Магда не шевельнулась.

— Магда, — быстро и очень тихо сказал он, как будто кто-то мог их подслушать, — мы должны уехать. Этот поезд идет в Лондон. Пожалуйста, Магда, поспешим, пока он не ушел!

Но никакого ответа не дождался. Магда сидела как алебастровая статуя — таким белым было ее лицо, таким неподвижным выглядело ее тело.

— Пожалуйста, Магда! — Маврикий впал в отчаяние.

Но она не двигалась, она не слышала его, и Маврикию стало не по себе, пробрало холодом. Он снова был совершенно один. Союз с Августусом и Магдой распался. Августуса отправят в тюрьму за то, что он натворил, — а может, даже и повесят, — а Магда потеряет работу. Нет, гораздо хуже… За убийство учительницы, Нэнси Линит, ее тоже могут запереть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, опекунша не расскажет полицейским и судье, что это он, Маврикий, нанес смертельный удар, от которого умерла мисс Линит, а она сама только помогла избавиться от трупа. Она ведь не станет говорить, что собственноручно столкнула учительницу с лестницы, а постарается свалить всю вину на Маврикия!

Он отодвинулся от Магды на несколько дюймов и всмотрелся в профиль женщины. Донесет ли та на него? У нее, похоже, не все в порядке с головой, как будто что-то замкнуло, как в электропроводке. Почему она не разговаривает, почему просто сидит на месте?

Хлопанье дверей затихло, и Маврикий посмотрел мимо своей спутницы вдоль платформы. Станционный служака повернулся в другую сторону, проверяя, все ли двери вагонов закрыты, на платформе не осталось ни единого пассажира, желавшего сесть в поезд.

Маврикий понял: пришла пора решиться на что-то прямо сейчас. Если полиция поймает его, то можно не сомневаться: он угодит в Борстал, куда отправляют всех плохих мальчиков. Или, может быть, получится и того хуже: его отправят в тюрьму для взрослых, потому что именно так поступают с теми, кто убил другого человека. А может, и вовсе повесят, как Августуса. Интересно, с какого возраста вообще вешают преступников?..