— Затем, что всякое случается, я если случится, то я — до первого патруля.

— Ох-хо-хо, суетливый вы какой попутчик, — засмеялся он. — Знали бы вы, сколько я народу перевидал, который, чуть-чуть недолечившись, огребал Настоящие Проблемы на старые-то дрожжи. Всем кажется, что вот дела обстряпаю — и залечусь от души на все сто процентов. А дорого яичко в Христов день. Ладно, вам жить, я предупредил. Поехали к Ильясу.

— Это кто?

— Это… Ильяс, — емко определил доктор. — Увидите. В любом случае он и по «бенелли» специалист, и у нас за казначея, так что без него никуда. И по товару вашему тоже он вопросы задает. Поехали, короче. Вам в гостиницу что, аванс внести надо? Заедем, я внесу, оставите там свой грузовик… эх, нам бы такой.

Это я уже пропустил мимо ушей.

В комендатуре действительно все достаточно несложно оказалось. Доктор подтвердил, что я «прибыл за оказанием медицинской помощи», то есть был снят с судна и своевременно получить пропуск не мог. После чего мне и был выписан этот самый синенький пропуск, куда внесли номер моего водительского удостоверения. С ним я беспрепятственно мог перемещаться до городу до комендантского часа, то есть до десяти. Арест и после десяти не грозил, но шляться бы не дали: улицы бывали еще и опасны — как уже говорил, город до конца не дочистили, случалось всякое.

Аванс доктор за меня внес, хотя, похоже, в этот день был не при деньгах. Грузовик на стоянку сдал, в очередной раз напомнив себе, что здесь не воруют. Администратор, которого звали Гией Шалвовичем, уверил меня в этом клятвенно и ответственно. Ну раз человек ответственности не боится, то тогда оно и вправду так, за язык его никто не тянет. Тут хоть есть с кого спросить, случись чего, разберемся.

Затем Док, подъехав ближе к центру города, начал какие-то туманные переговоры по радио, после чего сказал:

— В кафешку поехали, там и отобедаем заодно, — и, перехватив мой взгляд, сразу добавил: — Да разберемся мы с деньгами, не нервничайте так, у вас все равно в больнице одежда в залоге, — и засмеялся радостно над своей шуткой. — Поехали, поехали, только Фрейю по пути домой закинем: нагулялась.

Кафешка где-то в городе была вроде бы и не новой, но все выглядело так, как будто здесь хотели начать ремонт, потом передумали и решили наскоро открыться опять. Меню богатством не блистало, похоже даже было, что кормят здесь тем, что удалось купить или добыть. Готовка при этом была качественной, грех жаловаться. Обслуживали две средних лет женщины совершенно не официантского вида, так что я почему-то решил, что владельцы у этого заведения сменились, да еще и довольно случайным образом. Очень уж чувствовалась не слишком опытная в организации таких мест рука. Хотя посетители здесь были, и немало.

Сели за столик у окна, при этом я мужественно отказался от пива, хотя хотелось отчаянно, прямо вот как вожжа под хвост: хочется — и все тут. Но попросил минеральной. За основное блюдо была жареная картошка с мясом, а больше, по факту, ничего и не надо. Салат тоже был простейший — капуста с морковью под подсолнечным маслом, мне такие еще памятны по студенческим столовкам советских времен, называлось все это «салат витаминный» или что-то в этом духе.

Минут через пять после того, как мы уселись за стол, в кафе вошел среднего роста мужичок, бодро докатился к нашему столу, уселся. С ходу протянул мне руку, представился:

— Ильяс.

— Андрей.

Татарин, это заметно: лицо круглое, хоть восточного в нем и мало вроде, смотрит вроде доброжелательно, но глаза хитрые. При этом шепелявит и говорит почти не разжимая рта. Ага, где-то бивни передние утратил, причем недавно. Было бы давно — привык бы, а тут пока стесняется. Да и по губам видно, что досталось чем-то неслабо.

Присоединиться к обеду не отказался, учитывая, что он же сам за него и платить собирался. Неизвестностью томить не стал — сказал, что уже переговорил с кем-то про полиэтилен и вроде есть предварительная договоренность: заберут все тридцать тонн. Угадал я с товаром: для местного климата теплицы критичны, следующая зима не за горами, так что подобную пленку готовы забрать и еще просят.

— Насчет «еще» не знаю, там место немного стремное, откуда ее брали, — сказал я. — Да и далеко: семеро суток оттуда шли, страшновато при нынешнем отсутствии любой метеорологии. С другой стороны… если взять корыто побольше, команду помноголюдней, дойти туда и загрузить весь склад… там ведь тыщи тонн еще. Только на местных мародеров не нарваться разве что.

— Агрессия на территорию суверенного государства? — задумчиво и как-то хитро спросил Ильяс.

— Она самая, — честно ответил я. — Другого места с такими запасами и не знаю даже. Там еще две нефтебазы огромные бесхозные, можно заодно и суда заправить, и сюда привезти. Но как уже сказал, без гарантий: очень может быть, что там уже местные все вывозят.

— Ладно, не нашего уровня идеи, — подвел он черту под темой. — Что с кевларом твоим делать — пока сам не пойму. На пленку уже базарная цена есть, там все понятно, а вот кевлара никто не предлагал.

— Тварон, — поправил я его. — Тварон лучше кевлара. Ты мне вот что скажи лучше, тут уже есть куда безопасно товар сгрузить? Склады нормальные, ответственные?

— Есть, это все есть, — помял он в ладони подбородок.

— А деньги у вас откуда идут… банк какой-то открыли? Расчетный центр?

— Банк открыли, — кивнул он. — На Советской, в Федеральном казначействе. Даже купюру на Гознаке печатать начали. А то тут до этого месяца, считай, что только не ходило — от талонов до жетонов на метро, каждый анклав свои деньги делал. Крышек от пивных бутылок только не хватало, чтобы уж совсем как в «Фоллауте».

— Договорились теперь, что ли?

— Да, договорились, у нас как у взрослых, типа Валютный совет теперь, — засмеялся Ильяс.

Он полез в карман и вытащил несколько бумажек с изображением петербургских достопримечательностей и цифрами номинала. Нормальные такие деньги, просто небольшие совсем и бумага так себе… но номера, серии, хитрая печать… так просто не подделаешь.

— Хм… а нормально, — кивнул я с уважением. — Так вот вопрос-то… в банке вашем счета частным лицам открывают?

— А-а, — сразу понял татарин. — Расторговаться хочешь и деньги пока здесь оставить?

— Верно, — вновь кивнул я. — Что втемную торговать, съезжу к Твери, к Москве, посмотрю, что там отсюда надо.

— А нам что за интерес, если конкретно? — чуть наклонился он ко мне.

— Агентские, маркетинговые, как хочешь называй. Из тридцати тонн полиэтилена полторы уже ваши, из пятнадцати тонн тварона можешь забрать… тридцать упаковок, там всего шестьсот. Если пристроить поможешь, естественно.

— Пять процентов, так? — уточнил он все же, не надеясь на мои способности в арифметике.

— Именно.