– Я и не сержусь. – Король встал из-за стола, подошел и обнял обоих. – А где Бильжо? Опять шастает по кабакам со своими рутьерами? А мой сын? Вспомните, как они играли с Робером… Бедняга… Никто теперь его не заменит. Да и кормилица в последнее время сдала. Она очень любила покойную Изабеллу.

– Может быть, она полюбит и новую королеву?

– Новую? О чем ты, Гарт? Где мне ее найти?

– Разве мало кандидатур?

– Я веду войну с Англией, и мне нужен союзник – тот, кто помог бы мне. Ради этого я готов жениться не только на дочери такого союзника, но и на его сестре, даже на матери, на бабке, наконец, черт меня возьми!

– Бабке уже не согреть постель короля, – взглянул Герен на Гарта, – да и чьей-то матери, вероятно, тоже…

– А вот сестра с этой задачей справится успешно, – подхватил Гарт.

– Сестра? – вскинул брови король. – Чья же это? Кто ее брат? А отец? Что за держава такая? Говорите же, бездельники, пока я вам обоим не надрал уши!

– Торопись, Герен, – подмигнул Гарт бывшему труверу, – не то король приступит к расправе.

– В датском королевстве, как известно вашему величеству, совсем недавно государем был Вальдемар Великий, – начал Герен. – Умер он десять лет назад и оставил после себя кучу детей. Один из них – нынешний король, у которого есть свободная сестра, все остальные уже замужем. Так вот, если эту девицу сосватать за нашего короля, то он, надо полагать, приобретет прекрасного союзника в лице ее брата. У него огромный и сильный флот – чем не помощь королю Франции в борьбе против Англии? К тому же заметь, Филипп, это не мамочка и уж тем более не бабка, а лет ей… – Он переглянулся с Гартом.

– Восемнадцать, – подсказал тот.

– …восемнадцать, – повторил Герен, сохраняя на лице полную серьезность.

– Черт возьми, – пробормотал Филипп, кося взглядом на обоих друзей, – почему я об этом ничего не знаю? И откуда это известно вам обоим? Когда это вы успели побывать в Дании, хотелось бы мне знать?

– В Дании? – искренне удивился Гарт. – Да мы никогда и не были там.

– То есть как? Откуда же у вас такие сведения?

– Поведал аббат Гийом из монастыря Святой Женевьевы. Он некоторое время жил в этой стране, да и сейчас нередко бывает при датском дворе.

– Это мне известно. Но почему он сам не сказал мне о том, что в датском королевстве распустился цветок? Он что же, не желает, чтобы король сорвал его? Мерзавец! За это я лишу его сана и отправлю пасти коз.

– Лучше будет отправить его в Данию послом, не лишая сана. Он и привезет тебе невесту, Филипп, только…

– Что только?

– Увидев ее, ты не просто лишишь его сана, но вдобавок ко всему прикажешь выпороть.

– Это почему еще? Что же, невеста уродлива лицом или имеет другой изъян, о котором даже стыдно сказать?

– Вот именно, стыдно! – подхватил Герен, незаметно толкая локтем Гарта, чтобы не испортил игру. – Аббат потому и молчит. Боится, что, едва станет рассказывать о невесте, как король выгонит его из монастыря, и он станет нищим.

– Стало быть, не решаясь рассказать мне, он поведал об этом вам?

Филипп подошел к столу и, опустив голову, принялся барабанить пальцами по дубовым доскам. Потом повернулся к друзьям – лицо хмурое, взгляд тяжелый.

– Рассказывайте, я хочу знать. Черт возьми, я упомянул всех: дочку, мамочку, даже бабку, но совсем упустил из виду уродину. Боже, что за крест придется мне нести!

– Так ты, несмотря ни на что, собираешься все же на ней жениться?

– Будь я проклят, если это не так! – топнул ногой король. – Мое королевство дороже любого уродства, на которое мне придется закрыть глаза. Флот – вот чего мне не хватает в борьбе с Плантагенетом! Чудовище в обмен на флот. Даешь ведьму!

Друзьям пришлось прикусить губы, чтобы не расхохотаться.

– А теперь рассказывайте о сестре Минотавра, что живет в датском королевстве. Надеюсь, она не сожрет меня и всю мою державу?

– Что ж, послушайте, ваше величество. Но помни, Филипп, ты сам этого захотел.

– Ладно, ладно, Герен. Итак…

– Вид ее совершенно не вдохновляет на подвиги, в особенности ее лицо. Перво-наперво обращают на себя внимание уши. Похоже, с самого рождения их держали оттопыренными и отпустили совсем недавно. Соответственно, они и приняли нужную форму. Теперь они у нее вызывающе раздаются в стороны, и от этого голова в лучшем случае смахивает на обезьянью. В худшем – напоминает кастрюлю, к которой спьяну неверно прикрутили ушки. Дальше – нос. Неестественно длинный, он напоминает наконечник стрелы, каким-то чудом прилепившийся к лицу. Вместо древка он насажен на верхнюю губу, глядя на которую на память приходят бегущие одна за другой морские волны. Что касается глаз… – Герен задумался, бросив взгляд на приятеля.

Гарт тотчас пришел на помощь:

– Глаза принцессы столь раздались вширь, что, кажется, всю свою жизнь враждовали друг с другом, стремясь в этой ненависти перебраться каждый поближе к своему уху.

Филипп усмехнулся: вот так портрет! Хорошо же невеста. А Гарт продолжал:

– Смотришь на нее и ощущаешь сильное желание заставить эти глаза сойтись к переносице, а кончик носа оторвать от верхней губы, пока он окончательно не сросся с ней.

– Но это еще не все, – поспешил добавить Герен. – Мы не сказали о том, каков ее рост. Ты такого еще не видел. Ей ничего не стоит, даже не привставая на цыпочки, заглянуть в окна второго этажа нашего королевского дворца. Ты ведь и сам довольно высок, Филипп, но рядом с ней будешь казаться карликом. Придется тебе вставать на ходули. Зато она без труда станет срывать для тебя каштаны с дерева.

Филиппа передернуло: боже, что за чудовище!

– Как же я буду спать с ней?

Гарт немедленно выдал ответ:

– Выход есть: тебя спасет только темнота. Ночью все кошки серы. И все же на твоем месте я предпочел бы брать крепость с тыла.

И – выразительный взгляд на Герена.

– Непременно, дружище, – сохраняя серьезность, согласился Герен. – Я как раз собирался предложить его величеству именно такой способ.

– Да, кроме того, – припомнил Гарт, – у нее глубокая носогубная складка. Наш медик говорит, что это верный признак проблемы с животом; отсюда постоянное недержание газов.

– А еще у нее белые ногти, значит – больная печень, – прибавил Герен. – Помимо этого рыжая пакля вместо волос.

– А зубы у нее случаем не вываливаются? – ухмыльнулся Филипп. – Или, может, она, ко всему прочему, еще и хромоножка?

– Об этом аббат нам не поведал. Наверно, забыл.

Король молчал и, покусывая губы, ходил из угла в угол. Портрет Арахны, который нарисовали ему друзья, нисколько не вдохновлял его на женитьбу, но тут он вспомнил о плененном Ричарде. Черт возьми, ведь когда-нибудь он выберется из тюрьмы, не до старости же ему там сидеть. Не подлежит сомнению – поможет мамочка, эта хитрая бестия. Что тогда делать? Мало того что озлобленный Ричард бросится на защиту своих земель, – к берегам Франции направится английский флот! Понтье, Корби, Амьен, Вермандуа… Они захватят всё, и некому будет их остановить: все силы Филипп бросит на защиту уже завоеванных земель. Вот когда на выручку придет датский флот! Пусть сунутся тогда англичане через Па-де-Кале; они встретят достойный отпор – им преградят путь суда датчан. Но хорошо рассуждать тому, у кого есть такой союзник. А чтобы он появился, нужна самая малость – жениться. На ком? На этой мегере, портрет которой ему только что нарисовали.